Судно уже шло полным ходом. Нос резал воду, брызги летели в стороны. Где-то вдали в серой дымке над горизонтом угадывалась новая группа огней.

Все заняли свои места. На секунду перед боем повисла та самая странная тишина, когда всё уже запущено, но ещё ничего не случилось. Когда море противно ровное, воздух густой, а мир сужается до расстояний, углов и скорости.

Пьер поднял винтовку, проверил ремень, опустился на колено у леера, глядя вперёд. Там, в лучах поднимающегося солнца, шло чужое судно, которое ещё надеялось, что сегодня будет обычный день.

Он знал: через полчаса этот день обычным уже не будет. Ни для них, ни для тех, кто в маленьких лодках, ни для тех, кто спрятался за стенками контейнеров.

И всё равно это было лучше, чем сидеть на берегу и делать вид, что ничего не происходит.

До цели оставалось минут десять.

Голос наблюдателя сверху пришёл снова, на этот раз без ленцы:

— Контейнеровоз на визуальном. Курс северо-восток, скорость снижает. На палубе движение. По правому борту вижу малые цели. Подтверждаю три лодки.

Пьер поднял бинокль. Солнце уже вылезло из-за горизонта, отражаясь от металлических боков чужого судна. Контейнеровоз шёл, как огромный серый дом на воде: коробка на коробке, башни контейнеров одна на другой. На фоне его борта три тёмных пятна контрастировали чётко.

— Вижу, — сказал Пьер. — Три, клином. Одна чуть впереди, две позади по бокам. Идут быстро.

Лодки были типичные: длинные, узкие, с высокими носами, дешёвая краска ободрана до дерева. Воды они почти не касались, скользили по ней. На бортах люди. Даже без оптики было понятно: их слишком много для «рыбалки», и они слишком уверенно держат курс.

— Вооружение? — спросил Маркус.

— У передней точно пулемёт, — ответил Пьер. — Похоже на ДШК или что-то рядом. На правой задней вижу трубчатый силуэт. Возможно РПГ. Левой пока не уверен, но автоматов хватает всем.

В рацию врезался голос с мостика:

— Курс лодок пересекающий. Идут к правому борту контейнеровоза, дистанция между ними сокращается. Скорость по оценке двадцать-тридцать узлов. Контейнеровоз снижается до десяти.

Михаэль тихо сказал:

— Они его тормозят. Чем медленнее он идёт, тем проще за него цепляться.

— Связь с контейнеровозом? — спросил Маркус.

— На линии. Капитан просит ускориться. Говорит, что они не отвечают на вызов, только кричат что-то на своём и машут оружием.

Карим поднял рацию, переключился.

— Передайте ему, чтобы дал полный назад, а потом вправо на двадцать градусов, насколько позволяет обстановка. И чтобы убрал всех с открытой палубы, кроме тех, кто умеет стрелять и не хочет умереть зря.

Он помолчал и добавил:

— И пусть не пытаются играть в героев. Их задача сейчас выжить, а не снимать кино.

— Принято, — ответили с мостика.

Пьер перевёл бинокль на переднюю лодку. Между ней и контейнеровозом оставалось двести метров, не больше. На носу стоял один, держась за поручень, и что-то орал, махая рукой. За его спиной торчал ствол пулемёта. Ствол был поднят, но дрожал от хода.

— Они пока показывают зубы, — сказал Пьер. — Но не кусают.

— Мостик, — сказал Маркус в рацию. — Подавайте сигнал по протоколу. Английский, арабский, всё, что у вас есть. Спокойно, но жёстко. Если они не ответят, фиксируйте. Нужна формальная «они проигнорировали».

— Уже. Английский игнорируют. Перехожу на арабский.

Голос радиста превратился в фон, но Карим слушал внимательно, будто считывал не слова, а намерения. Через пару секунд он крякнул.

— Они слышат, — сказал он. — Но отвечают матом. Не дословно, но смысл: «убирайтесь, это не ваше дело». И ещё пара традиционных пожеланий в адрес матерей.

Маркус посмотрел вперёд, оценивая.

— Дистанция?

— До лодок четыре километра. До контейнеровоза три, — ответил наблюдатель. — Лодки меняют курс. Передняя к нам. Две другие продолжают сближение с контейнеровозом.

— Логично, — хмыкнул Пьер. — Один отвлекает, двое работают.

Маркус кивнул, будто ставил галочку в голове.

— Джейк, держи переднюю. Как только войдёт в зону уверенной стрельбы, предупредительная очередь по носу. Не по людям. Нам нужен понятный знак: «остановись, придурок».

— Принято. Надеюсь, он грамотный и умеет читать между пуль.

— Трэвис, — продолжил Маркус, — ты по боковым. Пока держишь их в прицеле, но не стреляешь. Если хоть одна попытается зайти под борт торговцу и предупредительные не помогут, бьёшь по двигателю и рулю.

— Люблю задачи с чётким критерием «когда можно нажать». Без философии.

Пьер с Михаэлем заняли позицию на носовой части верхней палубы. Винтовка легла на импровизированный упор: кусок балки, обмотанный старой тряпкой. Ветер бил в лицо и тянул ремень. Он убрал бинокль, сменил его на прицел. Мир стал ближе и спокойнее.

Передняя лодка росла на глазах. На носу всё тот же тип с платком на голове и слишком широкой улыбкой. В руках автомат, ниже тяжёлый станок с пулемётом. Ствол гулял, как пьяный, и это было плохо.

— На передней у пулемёта оператор нервный, — сказал Пьер. — Если начнём стрелять, он первым зажмёт гашетку.

— Карим, — сказал Маркус. — Ещё раз по ним. Чётко: «остановитесь или будем стрелять».

Карим нажал кнопку:

— Малым целям справа по курсу. Вы приближаетесь к охраняемому конвою. Немедленно остановитесь и измените курс. В противном случае по вам будет открыт огонь.

Он повторил по-английски, затем снова по-арабски, уже с окончательной простотой:

— У вас десять секунд. Потом привет.

Ответ пришёл не по рации. На лодке кто-то поднял автомат и дал короткую очередь в воздух, как на свадьбе. Пули ушли в небо. Следом грубый жест в сторону их судна. Понятный без перевода.

— Ну, они высказались, — сказал Джейк. — Нецензурно.

— Констатирую отказ подчиниться, — сухо сообщил мостик. — Время предупреждения истекло.

— Дистанция до передней лодки две с половиной, — добавил наблюдатель. — До боковых три.

Маркус выдохнул, будто подписывал бумагу.

— Джейк. Очередь перед носом. Чётко. Пусть почувствуют, что мы не шутим.

— Есть.

Левый модуль ожил. Тяжёлый треск разрезал воздух. Очередь прошила воду перед лодкой, подняв ровную линию фонтанчиков, будто кто-то проводил карандашом по морю. Лодка качнулась на волне. Люди на борту инстинктивно присели. Кто-то замахал руками.

— Реакция? — спросил Маркус.

Карим прислушался к крикам, которые перекатывались по ветру.

— Орут. Про «собак», «не уйдём» и «Аллах с нами». Смена курса ноль.

— Значит, предупреждение засчитано, — сказал Маркус. — Теперь по правилам у нас развязаны руки.

— Дистанция две тысячи, — сообщил наблюдатель. — Контейнеровоз пытается довернуть, но не успевает. Боковые лодки уже почти у его борта.

Пьер перевёл прицел на правую заднюю. Там один уже поднимал трубу РПГ, разворачивая её в их сторону. Он делал это быстро, но неуклюже, как человек, который слишком хочет успеть.

— Вижу гранатомётчика, — сказал Пьер. — На правой лодке. Готовит выстрел по нам.

Он дожал плечом приклад.

— Разреши.

Пауза была короткой, как щелчок предохранителя.

— Работай, — сказал Маркус.

Мир сузился до одной фигуры. Платок, подбородок, труба на плече. Лодка качнулась. Пьер компенсировал движение, дожал спуск. Выстрел прозвучал глухо, винтовка ударила в плечо привычным толчком.

Гранатомётчик дёрнулся и исчез вниз, за борт. Труба соскользнула следом и ударилась о воду.

— Минус гранатомёт, — спокойно сказал Пьер. — Лодка продолжает идти.

— Принято, — ответил Маркус. — Трэвис, твоя очередь. Правую лодку по мотору.

— С радостью.

Правый модуль повернулся. Трэвис прижался щекой к прицелу так, как будто это был не кусок железа, а любимая игрушка детства. Очередь легла под кормой лодки, затем выше. На третьей вспыхнуло что-то резкое. Мотор взвыл, захлебнулся. Лодка потеряла ход и развернулась боком к волне.