Пьер кивнул. Знал. Легион научил. Зона закрепила. Берлин показал окончательно. Мирный мир — яд. Он не для таких, как они. Волки не живут в загонах.

Карим допил чай, встал, поставил чашку в раковину.

— Спокойной ночи, господа. Завтра снова будем смотреть на рыбаков и думать, что это пираты. И так каждый день, пока не окажется, что это не рыбаки.

Он ушёл тихо, как тень. Рено посмотрел на Пьера.

— Ты правда веришь, что мы просто расходники?

— Да, — ответил Пьер без паузы. — Но это нормально. Все солдаты расходники. Легион, армия, ЧВК — везде одинаково. Главное — не быть первым, кого израсходуют.

Рено усмехнулся горько.

— Цинично.

— Реалистично, — поправил Пьер.

Михаэль встал, молча кивнул и ушёл. Без слов. Рено допил кофе, скривился — остыл и стал горьким.

— Ладно. Спокойной ночи, Дюбуа.

— Спокойной.

Пьер остался один. Сидел, смотрел на пустую столовую. Слышал гул мотора, шум воды за бортом, скрип металла. Усталость навалилась тяжёлая, вязкая. Но не физическая. Ментальная. От напряжения, от ожидания, от знания того, что впереди.

Сегодняшняя ложная тревога — репетиция. Завтра будет ещё одна. Послезавтра ещё. И в какой-то момент это будет не репетиция. Это будет реальность. Пираты пойдут, стреляя. Или хуситы пустят ракету. Или дрон прилетит с неба. И тогда секунды решат. Кто выживет. Кто сдохнет.

Пьер не боялся. Страх давно выгорел. Остался инстинкт, рефлексы, опыт. Остался автомат в руках и враг в прицеле. Остался волк, который умеет охотиться и знает, что охота — это жизнь.

Он встал, вышел из столовой. Прошёл по коридору к кубрику. Узко, душно, пахнет потом и металлом. Зашёл. Рено уже храпел на койке. Михаэль лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок. Джейк тоже спал. Трэвис ворочался, бормотал что-то про взрывы.

Пьер разделся до футболки, лёг на койку. Закрыл глаза. Судно качало. Убаюкивало. Усталость тянула в сон.

Игра началась. Ложные тревоги, настоящие атаки, смерть, выживание. Всё это впереди. Полгода контракта. Сто тысяч долларов. Может, жизнь. Может, цинковый гроб.

Неважно.

Солдат играет свою роль до конца.

Пьер заснул.

Пьер проснулся от гудка. Долгий, низкий, вибрирующий. Не аварийный и не боевая тревога. Сигнал общего построения. Он открыл глаза, глянул на часы. Семь утра. Рано. Значит, что-то поменялось.

В казарме уже шевелились. Рено сидел на койке и затягивал ботинки. Михаэль у стены проверял разгрузку. Джейк зевал, но натягивал форму. Трэвис, почесав задницу, выругался сквозь зубы:

— Какого хрена в семь утра? Дайте поспать, твою мать.

— Заткнись и одевайся, — буркнул Рено.

Пьер быстро натянул штаны, футболку, разгрузку. Проверил «кольт» на поясе, нож, магазины. Взял винтовку и вышел в коридор. Там уже текла толпа: бойцы шли к выходу на палубу. Лица собранные, без утренней тупости. Все поняли одно и то же.

На палубе стояло человек тридцать. Жара ударила сразу, хотя солнце только поднялось. Металл под ногами уже грел, как печка. Море спокойное, небо чистое. А воздух напряжённый, будто его натянули на проволоку.

Пьер встал в строй рядом с Рено. Трэвис протиснулся следом, Михаэль справа.

Майор Уэллс стоял у надстройки, рядом капитан судна, филиппинец в белой форме. Тут же Маркус, Ричард с планшетом, сержант Дэвис. Все в полной экипировке, все с оружием.

Уэллс шагнул вперёд и дождался тишины. Слышно было только ветер и море.

— Слушайте внимательно. Через час мы входим в красную зону. Баб-эль-Мандебский пролив. Узко, берега рядом: с одной стороны Йемен, с другой Эритрея. Видимость с берега отличная. Хуситы активны в этом секторе. За две недели три атаки: две ракеты и один дрон. Один танкер повреждён, два судна ушли без потерь. Мы в зоне риска.

Он выдержал паузу, чтобы слова легли.

— Угрозы. Первое: противокорабельные ракеты с берега. Китайские, иранские, чёрт знает какие. Дальность до пятидесяти километров, скорость высокая. Второе: дроны-камикадзе, маленькие, быстрые, идут низко над водой. Третье: малые катера с пулемётами и РПГ. Реже, но бывает.

Пьер слушал и раскладывал по полкам. Ракеты хуже всего: от них не спрячешься. Дрон можно снять, если заметишь вовремя. Катера решаются огнём.

Уэллс кивнул Ричарду. Тот развернул планшет с картой.

— Конвой идёт коридором. Ширина пролива около двадцати километров. Держимся ближе к середине, но досягаемость всё равно есть. Прохождение около шести часов. До вечера будем в опасности.

Джейк поднял руку:

— Военные нас прикрывают?

— Частично, — ответил Уэллс. — Французский фрегат идёт параллельно, американский эсминец держится в стороне. Но если начнётся атака, первыми под ударом будем мы. Рассчитывайте на себя.

— Охуенно, — пробормотал Трэвис.

Уэллс бросил на него взгляд, но не стал тратить воздух.

— Задачи. Все смены на боевых постах. Дежурство круглосуточное до выхода из зоны. Смена каждые четыре часа. Маркус распределит позиции. Правила применения силы: увидели угрозу, докладываете. Угроза подтверждена, работаете без предупреждения. Дроны сбиваем сразу. Катера тоже. Ракеты… — он коротко усмехнулся без радости, — ракеты мы не остановим. Если услышите про пуск, ложитесь, закрывайте голову и молитесь. Всё.

Тишина стала тяжёлой. Не театральной, а настоящей.

— Вопросы?

— Если попадёт ракета, что делать? — спросил Дэнни.

Капитан сделал шаг вперёд:

— Если пожар, тушим. Если пробоина, закрываем. Если судно тонет, эвакуация. Шлюпки готовы, спасжилеты на постах. Если совсем плохо, прыгаете за борт и ждёте подбора. Военные пришлют вертолёт.

— Сколько ждать?

— Час. Может два.

— В воде? — голос Джейка сел. — С акулами?

— С акулами, — подтвердил капитан спокойно.

— Ебать… — выдохнул Джейк.

Уэллс махнул рукой:

— Всё. Маркус, распределяй. Готовность через двадцать минут.

Строй рассыпался. Маркус собрал свою смену у борта. Двенадцать человек: Пьер, Рено, Михаэль, Джейк, Трэвис, Дэнни, Диего, Карим и ещё несколько.

Маркус разложил схему судна на ящике и ткнул пальцем:

— Дюбуа, крыша надстройки. Снайперская позиция. Контроль горизонта и неба. Приоритет: дроны. Увидел, сбиваешь. Не ждёшь команды. Ясно?

— Ясно.

— Рено, Михаэль, нос. Бинокли, автоматы. Катера, любые движения по воде, сразу доклад.

— Понял.

— Трэвис, Джейк, корма. Трэвис на пулемёте, Джейк страхует.

— Есть, — сказал Трэвис и даже улыбнулся, но улыбка вышла сухой.

— Дэнни, Диего, борта. Патруль, помощь, контроль палубы. Карим с Ричардом в рубке: связь, радар, координация. Остальные резерв, но без расслабона. Смена через четыре часа.

— Ясно, — ответили разом.

— По местам. Время пошло.

Пьер поднялся на крышу надстройки. Солнце уже обжигало. Металл парапета жёг даже через перчатки. Он отпил воды из фляги, плеснул на затылок. Легче стало на секунду, потом снова пришла жара.

Он устроился у парапета, винтовку положил рядом, бинокль на шею. Конвой впереди шёл ровно: три судна, французский фрегат серым силуэтом держал дистанцию. Небо чистое, море гладкое. Красиво и лживо.

Пьер медленно дышал, выравнивая пульс. Ракета. Дрон. Катера. Варианты простые, но один из них не оставлял выбора.

Вспомнилась Зона: угрозы приходят не тогда, когда страшно, а когда скучно. Мутант из тумана, снайпер из-за угла, аномалия под ногами. Здесь другое, смысл тот же. Выживает тот, кто не моргает вовремя.

Рация зашипела:

— Всем постам. Входим в красную зону. Доклады каждые десять минут.

— Пост один, понял, — ответил Пьер.

Дальше пошла рутина. Доклады, короткие ответы, сухие «чисто». Пьер не позволял себе расслабиться. Он смотрел на воду больше, чем на небо, проверял каждое пятно, каждую белую полоску пены, каждый отблеск.

Жара выедала внимание. Пот лез в глаза. Вода в фляге быстро стала тёплой, почти противной. Под бронежилетом футболка промокла насквозь. Он всё равно не отпускал взгляд, потому что знал: смерть любит момент, когда человек решает, что «ну, вроде всё спокойно».