Он закурил, вцепившись свободной рукой в поручень. Ветер стащил дым с губ и утащил куда-то в сторону света. Вкус табака смешался с привкусом гари. Где-то далеко завыла сирена спасательного судна. По эфиру кто-то кому-то передавал координаты, кто-то ругался, кто-то обещал разобраться.

Они разберутся, подумал Шрам. Обязательно разберутся. Нарисуют схему. Стрелочка: «выстрел» — стрелочка: «ракета» — стрелочка: «взрыв». Подпись: «непредвиденные последствия». Внизу — мелким шрифтом фамилия. Моя. Может, ещё Маркуса. Остальные пойдут в раздел «прочие факторы».

Он докурил до фильтра, прижал бычок к металлу, раздавил и бросил в ведро для мусора. Смотрел вперёд, туда, где темнота была пока ещё чистой.

Конвой шёл. Работа продолжалась. Где-то уже начинался другой уровень игры, с таблицами, отчётами и новостями. Но до него ещё было несколько часов ночи, несколько миль пути и несколько выстрелов, которые, возможно, придётся сделать, прежде чем ему дадут право объясниться.

Если вообще дадут.

К портовой кромке они пришли под утро.

Небо ещё не стало по-настоящему светлым, просто потемневшая за ночь чернота посерела, превратилась в вязкий, мутный воздух. Порт лежал впереди низкой линией кранов и мачт, огни жёлтым россыпью дрожали на воде. Волна здесь была тяжелее, отработанная, смешанная с мазутом и сточкой: море под ногами переставало быть морем и становилось большой грязной лужей вокруг железа и бетона.

Катер шёл на малых оборотах. Двигатели гудели ровно, как уставший зверь, который уже знает, что кормёжка рядом. Люди тоже двигались как звери после забоя: медленно, по инерции, на одном упрямстве. Ночь выжгла из них всё, что могло гореть.

Пьер стоял у борта, держась за поручень, и смотрел, как порт растёт, толстее, набирает детали. Сначала это были просто пятна света. Потом прорисовались крытые ангары, штабели контейнеров, краны, похожие на скелеты каких-то древних зверей. Потом стало видно и то, что раньше не бросалось в глаза: новые мачты камер, свежие заборы, белые будки с тонированными окнами.

— Нас встречают, — сказал рядом Михаэль, не отрывая взгляда от причала.

— Мы же герои, — хрипло отозвался Джейк. — Сейчас нам грамоты выдадут. И бесплатный кофе. И купон на один бесплатный суд.

— Бесплатный суд тебе не понравится, — заметил Рено. — Там кофе обычно не подают.

Трэвис зевнул, растягивая рот до хруста в челюсти, и потёр шею.

— Слышь, если они решили нас арестовать, — сказал он, — пусть сначала дадут поспать. А потом уже наручники. Я хотя бы высплюсь перед камерой.

— Не думают они о твоём имидже, — ответил Пьер. — У них свои заботы.

На причале уже стояла группа. Не просто портовые — это чувствовалось сразу. Несколько в камуфляже, с оружием. Пара в тёмно-синих рубашках с нашивками местной береговой охраны. Трое в гражданском, но с таким видом, что сомнений не было: начальство. Костюмы, светлые рубашки, тёмные очки, несмотря на ранний час. Чуть поодаль — белый внедорожник с логотипом корпорации и ещё один, без опознавательных знаков.

Маркус вышел на верхнюю палубу, щурясь. Сигарета в зубах, лицо жёсткое. Он смотрел не на порт, а на людей. Считывал позы, расстояния, жесты. Профессионал всегда сначала считает стволы и взгляды, а уже потом вывески.

— Шоу начинается, — тихо сказал он.

Катер коснулся борта, швартовые полетели на причал. Бросовые портовые парни ловко закинули их на тумбы, закрепили. Трап бросили быстро, по-рабочему. Никто не суетился — наоборот, чувствовалась какая-то выученная плавность, как будто этот момент сами ждали.

— Оружие оставить в пирамиде, — сказал Маркус, развернувшись к своим. — Всё. Без исключений. Даже любимые ножики.

— У меня все ножики любимые, — проворчал Трэвис.

— Значит, всем будет больно, — ответил командир. — Но ты справишься.

В оружейном отсеке царил аккуратный хаос. Пулемёт Рено, винтовка Пьера, автоматы, пистолеты, магазины в пластиковых ящиках. Руки двигались по привычке: разрядить, проверить, сложить. Металл звенел сухо, устало.

Пьер задержался на секунду, положив винтовку в ячейку. Пальцы машинально проверили затвор, спуск, ремень. Винтовка была чистой, ухоженной, как всегда. На ней не было крови, криков, дыма. Всё это оставалось на совести того, кто держал её в руках.

— Не переживай, — сказал сзади голос Джейка. — Вернут тебе твою игрушку. Может быть. Если им понравится твой почерк.

— Если не понравится, — ответил Шрам, — ей будет всё равно. Она переживёт нас всех.

Они сдали оружие, сдали запасные магазины, даже индивидуальные аптечки записали в журнал. Ричард следил за процессом внимательно, отмечал что-то в планшете.

— Стандартная процедура после инцидента, — произнёс он, словно комментатор. — Всё оружие опечатается до завершения разбора. Личные вещи вы пока оставляете при себе, но телефоны…

— Телефонов у нас нет, — перебил его Джейк. — У нас их отжали ещё на первом контракте, помнишь?

— Я о любых устройствах связи, — поправился координатор. — Радиостанции, спутниковые трекеры, ноутбуки. Всё в сейф. Потом получите.

— Живыми или как есть? — спросил Рено.

Ричард сделал вид, что не расслышал.

На выходе с катера их уже ждали. Старший в форме береговой охраны шагнул вперёд, когда Маркус спустился по трапу. Невысокий, сухой, с серыми усами и внимательными глазами. Погоны в идеале, ботинки начищены, как будто он не из Африки, а из парадного строя где-нибудь в Европе.

— Капитан Тейлор? — спросил он по-английски.

— Да, — кивнул Маркус. — Командир группы охраны конвоя.

— Командир сектора безопасности порта, — представился тот. — До окончания расследования вы и ваша команда будете находиться на территории базы. Вам обеспечат размещение, питание и…

Он на секунду поискал нужное слово.

— И участие в процедуре выяснения обстоятельств.

— Прямо по-русски сказал, — пробормотал Пьер себе под нос. — Участие в процедуре.

— Мы не возражаем, — вслух сказал Маркус. — Пока это не мешает выполнению задач по контракту.

— На ближайшие двое суток все выходы в море с вашим участием будут приостановлены, — вмешался один из гражданских в костюме. Английский у него был ровный, с лёгким британским налётом. — Это требование не только корпорации, но и страховщиков, и местных властей.

Он улыбнулся так, что сразу было понятно: улыбка на лице, зубы в чужом горле.

— Я уверен, вы понимаете.

— Я понимаю, что кто-то хочет, чтобы мы сидели тихо и не мешали им договориться, кто сколько выплатит кому, — спокойно сказал Маркус. — Но делать вид не буду.

Гражданский чуть дёрнул щекой, но улыбку не убрал.

— Мы все хотим одного и того же, капитан, — сказал он. — Стабильности.

Он перевёл взгляд на остальных.

— Ваши люди будут временно размещены в жилом блоке «Си-три». К ним будет доступ только у уполномоченных лиц: медиков, следственной группы и представителей компании. Прошу отнестись с пониманием.

— А если без дипломатии, — тихо сказал Джейк, наклонившись к Пьеру, — нас запирают в клетку, пока они решают, стрелять ли в неё или просто показывать пальцем.

— Не драматизируй, — ответил Шрам. — Пока нас даже не обыскали как следует.

Через пять минут их обыскали как следует.

Временный КПП устроили прямо у выхода с пирса. Стол, несколько пластиковых ящиков, металлоискатель. На стульях двое в серых рубашках безопасности, на плечах у обоих радиостанции, на поясе короткие дубинки. Осматривали не как преступников — как груз. Тщательно, но без лишних эмоций.

— Пустой, — механически повторял один, заглядывая в разгрузки и поясные сумки. — Телефоны, флешки, любые записи, камеры, носимые регистраторы.

С Пьера сняли гарнитуру, забрали маленький диктофон, который он таскал больше по привычке, чем по нужде. Джейк расстался с любимым складным ножом, спрятанным в ботинке; охранник нашёл его за тридцать секунд, даже не торопясь.