— И без самодеятельности, — добавил Маркус. — Никаких показательных казней, никаких «уроков» для местных. Всё, что мы делаем, должно выглядеть как внезапная, почти безличная катастрофа. Склад загорелся, люди умерли, Бог забрал своё. Ни имени, ни фамилии.

— Это они умеют объяснить сами, — сказал Карим. — Бог, судьба, злой глаз. У вас в этом нет нужды.

— С экипажем катера кто-то говорил? — спросил Михаэль. — Они в курсе, что будут не просто возить нас вдоль конвоя?

— Им уже намекнули, — ответил Блэйк. — Официально это будет «тренировка по высадке на условный берег в рамках расширенного протокола безопасности». Не волнуйтесь, они знают, как читать между строк.

— Им за это доплатят? — спросил Джейк.

— Да, — коротко сказал Блэйк. — Как и вам.

Маркус кивнул, закрывая тему денег как второстепенную:

— Итак. План в общих чертах понятен. Сегодня до вечера — отработка маршрутов по карте, моделирование, распределение снаряги. Пьер, Михаэль, Дэнни — вы трое отдельно пройдётесь по своим секторам, чтобы каждый знал, что именно увидит в оптику, а не просто по воображению. Рено, займёшься зарядом. Хочу, чтобы всё было так, чтобы я спал спокойно.

— Ты всё равно не спишь, — заметил Рено.

— Сделай вид, что стараешься, — отрезал Маркус.

Пьер смотрел на карту и ощущал, как внутри всё складывается в привычную конструкцию: точки входа, точки выхода, высота, дистанция, possibles, contingencies. Это было проще, чем разговоры про вину и «перенос риска». Здесь всё было честнее. Если ошибёшься — тебя просто убьют. Без пресс-релизов.

— Пьер, — окликнул его Маркус. — Твои пожелания по позиции?

Шрам подошёл ближе к карте, прищурился:

— Мне нужен точный профиль холма, — сказал он. — Высота, угол, наличие камней, кустарника. Если там кладбище — хочу знать, какие могилы: простые насыпи или каменные надгробия. Можно использовать их как укрытие.

Он постучал пальцем по задней части склада:

— И хочу дополнительные снимки именно этой стороны. Днём и ночью. Любые. Мне нужно представление о том, где у них источники света, где тени. Если у них там любят разводить костры — это одно. Если они жмутся к прожекторам — другое.

— Снимки есть, — сказал Джейк. — Я закину на твой планшет всё, что у нас есть. Плюс можем погонять модель рельефа в простом симуляторе.

— Глушение связи? — спросил Михаэль. — Они могут вызвать своих «друзей» из ближайшей части?

— В той зоне мобильная связь нестабильна, — ответил Карим. — Местные пользуются в основном радиостанциями и мессенджерами, когда добираются до нормального сигнала. Но, да, у некоторых могут быть спутниковые телефоны. Поэтому время — наш главный союзник. Чем быстрее вы сделаете своё дело и уйдёте, тем меньше шанс, что кто-то успеет позвонить тем, кого вы не хотите видеть.

— Окна времени, — сказал Маркус. — Вышли — вошли — сработали — вышли. Если начинаются непредусмотренные осложнения — полагаемся на подготовку, а не на чудо.

Он посмотрел по рядам:

— Если кто-то чувствует, что не готов к такой работе, лучше сказать сейчас. Я не шучу. На катере мы уже не будем устраивать сеансы психоанализа.

Никто не заговорил. Только Джейк хмыкнул, Трэвис улыбнулся шире, Рено чуть скривился, как будто вспомнил о старом шраме. Дэнни ничего не сказал, но у него в глазах что-то щёлкнуло — не решимость, не страх. Скорее та самая точка, когда человек понимает, что выбора у него уже давно нет, просто ему честно об этом сообщили.

— Хорошо, — сказал Маркус. — Тогда за работу.

Он посмотрел на Пьера:

— Через полчаса встречаемся у компьютерного класса. Погоняем ваши сектора. Потом — снаряжение, список необходимого, боекомплект.

— Принято, — сказал Пьер.

Они начали расходиться. Стулья скрипели, маркеры щёлкали колпачками, ноутбук моргнул и ушёл в тёмный экран. Карта осталась висеть с красными кругами и линиями, похожая на схему болезни. Болезнь была там, на берегу. Лекарством, по задумке тех, кто сидел в офисах, должны были стать они.

Пьер задержался у карты ещё на пару секунд. Его взгляд скользнул от отметки залива к линии вади, потом к холму, к складу. Он мысленно прошёл путь: выход с катера, песок под ногами, тяжёлый рюкзак, жар даже ночью, сухой воздух, молчаливые шаги по камням. Подъём на высоту, шершавый камень под ладонью, металлический вкус во рту от сухости. Лёгкий ветер, запах далёкого дыма и мусора. В прицел — свет, тени, люди, крики, если всё пойдёт не по плану.

За его спиной прозвучал тихий голос Михаэля:

— Нравится тебе всё это или уже нет?

Пьер не обернулся:

— «Нравится» — неправильное слово, — сказал он. — Но это то, что я умею лучше всего.

— В этот раз ставки другие, — заметил немец. — Не просто защита конвоя, а шаг на берег.

— В прошлый раз ставки тоже были не по правилам, — ответил Пьер. — Разница только в том, что тогда мы оказались на линии огня случайно. Теперь нас туда отправляют сознательно.

Он всё-таки обернулся:

— Но суть одна: мы идём туда, где кто-то уже решил за нас, что он имеет право стрелять первым. Мы просто опережаем.

Михаэль кивнул:

— Тогда давай хотя бы сделаем это аккуратно, — сказал он. — Если уж быть призраками, то не топтаться по грязи в сапогах.

— Призраки не курят, — ответил Пьер. — А я, кажется, собираюсь закурить.

Он вышел из комнаты, оставив карту позади. В коридоре было всё то же тепло, всё тот же запах хлорки и старой краски. Где-то гудел кондиционер, где-то ругались на грузовом лифте. База жила своей привычной жизнью, как будто ничего особенного не происходило.

Просто ещё одна группа людей готовилась идти туда, где их официально как бы нет.

Оружейная встретила их привычным гулом металла и запахом масла.

Помещение было длинным, как кишка корабля: вдоль одной стены — стеллажи с ящиками и пластиковыми контейнерами, вдоль другой — стойки с оружием. Автоматы, карабины, дробовики, несколько пулемётов, ряд винтовок в специальных креплениях. В центре — тяжёлый стол, весь исцарапанный, как старое лицо, и два стула, на которых никто никогда не сидел, потому что всегда стояли.

Воздух был густым, пропитанным смесью запахов масла, пороха, ветоши и металла. Вдалеке слышался глухой стук молотка, сопровождаемый руганью. Кто-то, видимо, пытался вставить магазин не в тот ствол, и его усилия сопровождались раздражёнными возгласами. Металл позвякивал, как будто оживал, и затворы щёлкали с металлическим звуком, эхом разносящимся по помещению. Пластик шуршал, создавая ощущение движения и суеты. В этой атмосфере, наполненной звуками и запахами, каждый элемент казался частью единого механизма, работающего на пределе своих возможностей.

За стойкой, словно у алтаря, возвышался оружейник — невысокий, плотный мужчина лет пятидесяти. Его седые волосы были коротко подстрижены, а на лице, покрытом морщинами, читалась многолетняя усталость и опыт. В его взгляде, пронзительном и внимательном, отражалось понимание, что он видел многое в своей жизни, включая то, как его нынешние клиенты ещё даже не появились на свет. На груди оружейника виднелась выцветшая футболка с логотипом некогда популярной рок-группы, а поверх неё был надет жилет с множеством карманов, наполненных инструментами и мелкими деталями. Его руки, привыкшие к работе с металлом и механизмами, выдавали в нём профессионала своего дела.

— Очередь к святыне, сукины дети, не толпимся, — сказал он, увидев, как Маркус заводит своих внутрь. — Оружия на всех хватит, мозгов — не обещаю.

— Начнём с основного состава, — сказал Маркус. — Штурм, подрывники, стрелки. Остальные — потом, по списку.

— Я тебе не супермаркет, капитан, — буркнул оружейник, но без злости. — Но раз уж вас решили отправить на экскурсию к местным дикарям, грех не выдать игрушки получше.

Он хлопнул ладонью по стойке:

— Очередность по старшинству и степени везения. Снайпер, вперёд.

Пьер подошёл к столу, его шаги были уверенными и слегка пружинистыми. Он опёрся руками о гладкую поверхность, чувствуя, как под пальцами вибрирует прохладный металл. Его взгляд медленно скользил по ряду винтовок, каждая из которых была для него не просто оружием, а частью истории, свидетелем его жизни.