— В пределах допустимого риска, — ответил Пьер. — Как они любят.

Маркус усмехнулся уголком рта.

— Это уже почти комплимент, — сказал он. — По сравнению с тем, что нам обещали неделю назад.

— По сравнению с тем, что мне обещала жизнь, — сказал Пьер, — это вообще курорт.

Они вышли из ангара. Снаружи солнце уже поднялось повыше, жар ударил в лицо, воздух дрожал над бетоном. Порт жил своей обыденной жизнью: краны двигались, машины гудели, где-то ругались на трёх языках сразу. Мир, который понятия не имел, что на его краю собираются отправить ещё несколько человек в тонкую серую зону между «охраной» и «войной».

Пьер достал сигарету, закурил, прищурился, глядя в сторону того берега, где на спутниковых снимках жили Аднан, Хасан и все остальные, чьи имена ещё только собирались написать на доске.

Ну что ж, подумал он, выдыхая дым. Раз уж меня оставили в пользовании, грех простаивать на складе.

Море между ними и тем берегом блестело ровно и спокойно. Как всегда перед тем, как по нему снова начнут ходить лодки с людьми, которые считают, что знают, ради чего умирают.

Учебная комната была спрятана в глубине одного из ангаров, как чужой орган, вшитый в старое тело.

Никаких окон, только пара вытяжек под потолком, которые лениво жужжали, гоняя тёплый воздух по кругу. Стены обтянуты грязной серой звукопоглощающей плитой, на одной — большая магнитная карта региона, на другой — белая доска, заваленная остатками чужих стрелок и пометок, не стёртых до конца. В центре — длинный стол, по краям — пластиковые стулья и пара складных табуретов. На столе — ноутбук, стопка распечаток, планшеты, литровый термос с кофе и несколько одноразовых стаканчиков.

Пахло бумагой, маркером, пылью и тем особым запахом дешёвого кофе, который всегда немного тянет в горькую гниль.

Пьер стоял у карты, опершись ладонью о край стола, и смотрел на побережье. Серый берег, серое море, разломы оврагов, пятна селений, тонкие нитки дорог. Все эти линии означали рельеф, укрытие, мёртвые зоны, возможные засады. Но пока что это было просто изображение. Мёртвое. Оно оживало только тогда, когда по нему начинали ходить пальцы тех, кто собирался там погибать или убивать.

Маркус сидел во главе стола, чуть сдвинутый в сторону, чтобы видеть и экран ноутбука, и людей. Перед ним лежала папка, обведённая не одним десятком шрамов от скрепок и блокнотов. Он листал её медленно, не потому что читал, а потому что сверял то, что уже держал в голове, с тем, что ему пытались навязать на бумаге.

Карим стоял у карты сбоку, с маркером в руке, чуть подавшись вперёд. Его лицо, обычно расслабленное, сейчас было сосредоточенным, почти жёстким. Он был здесь проводником между линиями на бумаге и тем, что за ними скрывалось: кланами, дворами, старыми обидами и свежими долларами.

Михаэль устроился на стуле так, чтобы видеть дверь и карту одновременно. Он вертел в пальцах ручку, но не писал, только крутил, отмеряя что-то своё, внутреннее. Рядом с ним Рено опёрся локтями о стол, сцепив пальцы. Выглядел лениво, но глаза были внимательными, цепкими.

Джейк сидел с планшетом, уже открыв спутниковые снимки на более мелком масштабе. Трэвис закинул одну ногу на другую, достал из кармана блокнот и карандаш — для него это было редким проявлением дисциплины. Дэнни сидел чуть дальше, ближе к углу стола, руки на коленях, спина прямая. На листе перед ним уже были аккуратно начертаны несколько пунктов — он всё ещё пытался держаться за структуру, как за спасательный круг.

— Ладно, — сказал Маркус, отложив папку. — Давайте перейдём от красивых слов к тому, что реально будем делать.

Он кивнул Кариму:

— Покажи нам, где именно мы собираемся вляпаться.

Карим шагнул к карте, поднял маркер.

— Смотрите, — сказал он. — Вот здесь пролив, — он обвёл знакомый всем участок воды, — здесь основной коридор конвоя. Вот эти линии — маршруты, по которым ваши суда обычно уходят дальше на север.

Он опустил маркер чуть ниже, к берегу:

— Здесь начинается зона, где берег уже не принадлежит никому официально. Формально — государство. По факту — кланы, местные командиры, немного религиозных фанатиков и много обычных людей, которым надо кормить семьи.

Маркер ткнул в небольшое пятно на карте.

— Вот эта деревня, — сказал он. — Аль-Хашиф. О ней уже говорили. С виду — обычное рыбацкое поселение. Деревянные хижины, несколько каменных домиков, одна мечеть, рынок два раза в неделю. Но вот тут, — линия ушла чуть в сторону, к серой полосе, — старый склад. По документам — заброшенный склад топлива времён гражданской войны. На деле — точка хранения того, что приносит деньги. Оружие, топливо, иногда люди.

— Наш «склад» номер один, — пробормотал Джейк.

— Да, — кивнул Карим. — У него есть владелец — тот самый Хасан Бурхани. Официально он просто «уважаемый хозяин рыболовного предприятия». Но все знают, что без его согласия через эту деревню не проходит ни одна лодка, которая идёт за чем-то большим, чем рыба.

Маркус поднял голову:

— У нас есть визуальная привязка склада? — спросил он. — Фото, спутник, что угодно?

— Есть несколько снимков, — ответил Карим. — С дронов наших друзей и со спутников партнёров.

Он кивнул на Джейка:

— Покажи.

Джейк вывел на экран спутниковый снимок: серый берег, пятна строений. Камера чуть приблизилась. Склад вырисовался как прямоугольное здание с ржавой крышей, рядом — два длинных ангара поменьше и площадка, на которой темнели силуэты нескольких грузовиков и цистерн. В сторону моря шла узкая грунтовая дорога, петляющая между домами.

— Вот, — сказал Джейк. — По данным, обновлённым неделю назад.

Он щёлкнул, вывел другой снимок:

— А это три месяца назад. Видите? Тогда машин было меньше. Активность растёт.

— Скорее всего, после очередного успешного сезона, — добавил Карим. — Каждое удачное нападение на конвой добавляет им возможность закупать ещё «железо» и топливо.

— Аднан пользуется этим складом? — вмешался Михаэль.

— Да, — сказал Карим. — Он не владелец, он гость. Но очень важный гость. Его люди приходят сюда перед рейдами за оружием, а после — с добычей. Хасан получает свою долю за использование точки. Всё по-честному, по их понятиям.

Маркус поднялся, подошёл к карте ближе.

— Наша задача, как я понял, — не стереть деревню с лица земли, — сказал он. — А сделать так, чтобы этот склад на время перестал существовать. Плюс, если повезёт, избавиться от Аднана в процессе. Верно?

— Да, — подтвердил Карим. — Деревня сама по себе никому наверху не интересна. Наоборот, им выгодно, чтобы местные продолжали думать, что их жизнь идёт как обычно. Взорвать всё к чертям — значит получить такую волну ненависти, что потом вам придётся ещё пять лет отбиваться. Мы не армия. Мы те, кого никто не должен заметить.

— Значит, работаем точечно, — сказал Маркус. — Что у нас по подходам?

Карим сменил маркер на другой, с тонким стержнем.

— Вот тут, — он обвёл вдоль берега, — мелководье и кораллы. Подойти близко на катере тяжело, особенно ночью. Но вот здесь, — он ткнул чуть дальше, — есть небольшой залив. Старый рыбачий порт, давно полуразрушенный. Пара бетонных волноломов, пара полуутонувших лодок. Место плохое для больших судов, но для скоростного катера — нормально.

Он провёл линию от залива к деревне:

— Отсюда до склада — примерно два километра. Сначала вы идёте по старой дороге, потом сворачиваете в высохшее русло вади. Там можно подойти почти к задней стене склада, оставаясь вне прямой видимости с жилых домов.

Михаэль наклонился вперёд:

— Что насчёт собак, пастухов, случайных свидетелей? — спросил он.

— Ночью движение минимально, — сказал Карим. — Рынка нет, рыбаки в основном в море или спят. Собаки… будут. Козы в загонах. Но если идти тихо и не светиться, шанс наткнуться на кого-то небольшой, пока вы не выйдете к самой площадке.