Он повернул планшет, показал список файлов.

— И нам нужно составить первичный отчёт. Пока — внутренний. Потом он ляжет в основу официального.

— В основе будет одно, — тихо сказал Михаэль. — Снайпер выстрелил. РПГ ушла по другой траектории. Топливное судно взорвалось. Всё остальное — по вкусу.

Ричард на секунду сжал губы.

— Не совсем, — сказал он. — В основе будет: пиратская атака, РПГ, риск уничтожения конвоя, решение командира и снайпера. Плюс условия: ночное время, плохая видимость, качка, близость нескольких судов.

Он говорил ровно, будто перечислял ингредиенты.

— Я не собираюсь писать, что Пьер «произвёл необоснованный выстрел». Это было бы ложью. Но и игнорировать цепочку событий нельзя. Слишком много камер, слишком много свидетелей, слишком много эфирных записей.

— Ты хочешь сказать, что нас всё равно сделают крайними, но с красивыми словами, — сказал Джейк.

— Я хочу сказать, — ответил Ричард, глядя на него, — что если мы сами сейчас всё перекрутим, нам же это и припомнят. Чем чище наш отчёт, тем меньше пространства у тех, кто захочет повесить на нас лишнее.

— Они всё равно повесят, — сказал Рено. — Им нужен крюк. И они его найдут. Даже если его нет.

Дэнни сидел, не вмешиваясь. Лицо у него было странное — как у человека, который пытается сложить в голове два несовместимых файла. Наконец он поднял взгляд на Пьера.

— Можно спросить? — тихо сказал он.

— Уже спросил, — ответил Шрам.

— У тебя была… — Дэнни запнулся, подбирая слово, — была возможность подождать ещё секунду? Посмотреть, качнет его или нет? Сделать предупредительный выстрел в воздух?

Он говорил осторожно, как сапёр.

— Я не о протоколах сейчас. Я о факте.

Пьер посмотрел на него спокойно, но как на блаженного идиота. В глазах усталость, сжатая в тонкие морщинки.

— У меня была возможность подождать, — сказал он. — Всегда есть возможность подождать. В этом весь фокус. Ты можешь ждать до бесконечности. Пока не прилетит тебе. Или кому-то ещё.

— Но ты решил не ждать, — упрямо сказал Дэнни.

— Я решил, что контейнеровоз с двумя сотнями душ на борту дороже, чем шанс, что этот кадр передумает стрелять, — ответил Шрам. — Я видел, как он стоял. Я видел, как он держал трубу. Я видел, как шла лодка.

Он чуть наклонился вперёд.

— И я видел подобные лица уже много раз. Никто из них не поднимает РПГ ради шутки. Они не машут ей, как флагом. Они не целятся в облака. Они стреляют. Всегда. Если им не мешают.

Дэнни выдержал его взгляд, но в глазах мелькнула боль.

— Просто раньше, — сказал он, — между выстрелом и последствиями было… больше воздуха.

— Раньше у тебя не было камеры на каждом углу и наблюдателя с блокнотом, — вмешался Джейк, кивнув в сторону Хортона. — А так всё то же самое.

Хортон, который до этого молчал в углу с тем самым блокнотом, чуть вздрогнул, но не отстранился.

— Я не рад тому, что увидел, — сказал он. — Но я напишу так, как было. Я видел, что тот человек держал РПГ на плече. Я видел, как он выровнял стойку. Я видел, как лодка брала курс на конвой.

Он сделал паузу.

— И я видел, как ракета ушла в сторону в тот момент, когда пуля попала в него. Если бы вы не стреляли, она пошла бы по первоначальному вектору. Я не знаю, куда бы она пришла — это знают боги баллистики и случай. Но шансов было мало.

— Вот, — сказал Шрам. — Официальная наука.

— Это будет в отчёте, — добавил Хортон. — Дословно.

— А дальше, — сказал Михаэль, — какой-нибудь юрист, который никогда в жизни не держал в руках ничего тяжелее маркера, прочитает это и напишет: «стрелок принял решение без учёта возможных сопутствующих ущербов». И сверху это всем понравится.

Ричард нахмурился.

— Не все там наверху такие уж идиоты, — сказал он. — Есть люди, которые понимают, что вы здесь делаете. И понимают, что без вас этих судов уже давно бы не было.

— И что? — спросил Рено. — Они нам спасибо скажут? Вышлют открытку?

— Они просто попытаются минимизировать ущерб, — ответил координатор. — Для компании, для клиентов, для себя. Вы — часть этого уравнения. И вы сами знали, куда шли, когда подписывали контракт.

Он чуть развёл руками.

— Я не оправдываю их. Я лишь объясняю.

— Не надо нам объяснять, — сказал Пьер. — Мы это и так знаем. В легионе всё было честнее. Там сразу говорили: «Вы наши псы. Будете кусать, куда скажут. Сдохнете — похороним с флагом».

Он усмехнулся уголком рта.

— Здесь всё то же самое. Только вместо флага — логотип. И похорон нет. Есть отчёт.

Маркус постучал пальцами по столу.

— Хватит, — сказал он тихо. — Всё это красиво, но времени у нас мало. Сейчас мы заканчиваем сопровождение. Потом вернёмся на базу. Там начнётся нормальный цирк: допросы, формуляры, комиссии.

Он перевёл взгляд на Пьера.

— Тебя там будут любить особенно.

— Я привык, — сказал Шрам. — Меня многие любили. Особенно те, кто потом подписывал бумагу «стрелок действовал в рамках приказов».

— Я сделаю всё, что смогу, — сказал Ричард. — Чтобы так и написали.

— А этого тебе никто не обещал, — заметил Михаэль.

Карим снова приложил гарнитуру к уху.

— Уже пошли первые сводки, — сказал он. — По арабским каналам говорят о «взрыве на гражданском судне в результате столкновения западных военных и местных сил».

Он поморщился.

— В одной из лент уже проскочило слово «наёмники».

— Быстро работают, — отозвался Джейк. — Не успели остыть, а они уже строчат.

— По международным новостям пока сухо, — продолжил Карим. — «Пожар на вспомогательном судне в Красном море. Есть пострадавшие. Причины выясняются».

Он пожал плечами.

— Дадут пару часов, подождут видео в сеть, подождут, что скажем мы. Потом будут строить нарратив.

— Они уже его строят, — сказал Пьер. — Они всегда его строят. Неважно, что мы скажем. Важно, кому мы мешаем.

Маркус выдохнул, отстранив кружку.

— Ладно, — сказал он. — Так. Первое — доводим конвой до точки передачи. Второе — сохраняем все данные. Никаких личных копий, никаких «случайных утечек» по горячим следам. Если кто-то захочет изобразить, что мы сами что-то слили, пусть хотя бы потрудится.

Он посмотрел по очереди на каждого.

— Третье — в своих объяснениях придерживаемся фактов. Без самобичевания, без героизма. Пиратская атака, РПГ, наши действия, последствия. Всё. Комментарии про «можно было подождать» пусть оставят для курилки на базе.

— Курилки на базе давно закрыли, — заметил Джейк. — Там теперь зона для осознанного дыхания.

Кто-то фыркнул. Напряжение чуть-чуть отступило.

— И последнее, — добавил Маркус. — Если кто-то из вас считает, что сегодня мы сделали что-то принципиально неправильное, скажите сейчас. Не потом, не на комиссии, не анонимно через форму обратной связи. Сейчас.

Тишина растянулась. Было слышно, как где-то в коридоре кто-то прошёл, как стукнулись о стенку две кружки, как загудел чуть громче кондиционер. Дэнни сжал пальцы сильнее, но молчал. Джейк отвернулся к стене. Михаэль смотрел на стол, не моргая. Рено просто чуть кивнул — себе, не кому-то.

— Значит, работали, как умеем, — сказал Маркус. — Остальное — их война, не наша.

Он поднялся.

— Разойтись по постам. Через пятнадцать минут смена. И да, — он задержал взгляд на Пьере, — если хочешь выкурить ещё одну, сделай это сейчас. Потом нас будут слишком плотно держать за горло.

Пьер встал, оставил кружку на столе. Кофе так и остался нетронутым. Хортон поднялся почти одновременно, прижимая к груди блокнот, как щит. Ричард уже что-то печатал на планшете, пальцы бегали быстро, уверенно. У каждого была своя работа.

Выйдя в коридор, Шрам почувствовал, как шум кают-компании сразу сменился другим — гулом корабля, шорохами, короткими командами. Он поднялся по узкой лестнице наверх, вышел на палубу.

Ночь уже почти окончательно выжгла все цвета. Позади, на горизонте, тлел красный шрам — там, где горело вспомогательное судно. Пламя стало ниже, но всё ещё было видно, как над водой поднимается столб дыма, уходя в небо. Между ними и этим пятном — темная полоса моря, по которой шли вспухшие бликами волны.