— И как? Что для этого нужно?

— Нужны формулы, которые считают, куда надо целиться. Я в институте немного соприкасался с баллистикой. Суть вот в чем.

Я поднял камень, поправил фонарик на лбу, и нарисовал на пыльном Уазовском капоте схему.

— Вот как это будет работать. Представьте: Где-то, пусть будет на башне, сидит наш наблюдатель. У него хороший бинокль с сеткой и рация. Он видит «Юнкерс». Заметив его, он передает по рации точные цифры, допустим: Пеленг 245, высота 3000. Через десять секунд: пеленг 240, высота 3000′. По разнице в пеленге и времени мы уже можем точно вычислить курс и реальную скорость. Кто-то сидит в укрытии с ноутбуком, на котором установлена программа. Простая таблица, куда вбиваются эти данные: пеленг, дистанция — её мы тоже можем вычислить или измерить стереотрубой, если найдем, высота, скорость, курс. Туда же вбиваются наши константы: калибр орудия, вес снаряда, мощность заряда. Программа, по сути, решает систему уравнений. Через 10–15 секунд ноутбук выдает результат. Не какие-то сложные углы, а то, что поймет любой наводчик: «Азимут: 238. Угол возвышения: 28. Установка взрывателя: 22 сек.»

Оператор ноутбука тут же передает эти три цифры по рации на огневую позицию. Наводчики выставляют на прицельных механизмах эти значения. И стреляют.

— И попадают? — с надеждой спросил Олег.

— С первого раза — вряд-ли, — честно сказал я. — Снаряды могут немного различаться, ветер мы можем измерить не идеально. Но! Мы сразу дадим контрольный выстрел. Снаряды лягут не абы где, а в непосредственной близости от цели. А дальше наблюдатель будет корректировать: «Недолет 50! Перелет 100!». Вбиваются поправки в программу, и уже второй-третий залп будет точным. Это в сотни раз эффективнее, чем палить наугад.

Леонид почесал затылок, глядя на схему на капоте.

— То есть, этот твой комп… он как умный наводчик, который считает в уме?

— Именно, — кивнул я. — Он берет на себя самую сложную работу. С ним — у нас появляется зрение. Пусть не идеальное, но уже зрение.

Олег хлопнул меня по плечу.

— Ладно, теоретик. Ты придумал, тебе и искать тех кто напишет твою волшебную программу. Желательно поскорее, ибо скоро за пушками лететь, ведь толку от программы без зениток, ноль. Согласен?

Разумеется я был согласен, и даже знал к кому обратиться за помощью. Главное отыскать его в этом хаосе.

Но, не всё оказалось так страшно, Егор нашёлся там где и должен был быть, в подвале с нашим серверным пунктом.

Он сидел за столом, сгорбившись над паяльником и какой-то сгоревшей платой. Худой, в очках с заклеенной оправой, он выглядел как типичный «технарь».

— Егор, нужно поговорить, — начал я, присаживаясь на ящик рядом с его столом. Олег и Леонид остались у входа, создавая своим видом атмосферу предельной серьезности.

Егор поднял на меня усталые глаза.

— Слушаю, дядь Вась. Если про радиостанцию, то…

— Не про радио, — перебил я. — Про программу. Для ноутбука.

Он снял очки, протер их краем рубашки.

— Какую программу?

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Нужно было объяснить максимально просто и конкретно.

— Представь, что ты играешь в аркадную игру, — сказал я. — Где нужно стрелять по движущейся мишени.

Егор скептически хмыкнул, но кивнул.

— Представил.

— Отлично. Вот правила нашей игры. У нас есть пушка. Она стоит на месте. И есть самолет. Он летит по прямой, с постоянной скоростью, на постоянной высоте. Понимаешь? Не маневрирует.

— Пока просто, — согласился Егор.

— Теперь сложность. Наша пуля — снаряд — летит не по прямой. Она летит по дуге, как брошенный камень. Чем дальше цель, тем выше нужно поднять ствол. На полете снаряда сказывается сила тяжести. Это первый фактор.

Я увидел, что он следит, и продолжил.

— Второй фактор. Самолет за то время, пока снаряд летит, успевает пролететь приличное расстояние. Значит, стрелять надо не в него, а вперед, в ту точку, где он окажется. Это называется «упреждение».

— То есть, нужно рассчитать точку пересечения траектории снаряда и курса самолета, — уточнил Егор, и в его глазах загорелся интерес к сложной задаче.

— Именно! — я почувствовал, что мы на одной волне. — И третий фактор — воздух. Снаряд в полете замедляется. Сила этого замедления известна для каждого типа снарядов. Это тоже надо учесть.

Я взял со стола обрывок бумаги и начертил схему: точка «Пушка», дуга «Траектория снаряда», прямая «Курс самолета» и точка «Встреча».

— Вот что тебе нужно, Егор. Мы будем давать тебе вводные данные. С наблюдательного пункта нам по рации будут передавать: дистанцию до цели, высоту, скорость и направление ее движения. Ты вбиваешь эти цифры в программу.

Я ткнул пальцем в точку «Пушка».

— А в саму программу ты заранее заложишь константы: начальную скорость нашего снаряда и коэффициент его аэродинамического сопротивления. Я эти цифры тебе найду.

— Хорошо, — Егор уже достал блокнот и стал делать пометки. — На входе: дистанция, высота, скорость цели, курс. Константы: баллистические данные снаряда. На выходе что нужно?

— На выходе — три простые цифры для парней у орудия, — сказал я четко. — Первая: угол возвышения ствола в градусах. Вторая: азимут, то есть горизонтальный угол поворота в градусах. И третья: время полета снаряда до цели в секундах. По этому времени они вручную установят дистанционный взрыватель.

Егор задумался, водя карандашом по бумаге.

— Это система дифференциальных уравнений… Но для упрощённой модели, без учета крена, ветра и разрежения воздуха… Да, это решаемо. Нужно численно интегрировать уравнение движения…

— Ты это мне не говори, — улыбнулся я. — Сделай так, чтобы программа работала. Интерфейс — простой. Поля для ввода цифр, кнопка «Рассчитать» и три окошка с результатами. Больше ничего.

— А если цель маневрирует? — спросил он.

— Тогда мы бессильны, — честно ответил я. — Но большинство бомбардировщиков при бомбометании идут прямо и ровно. У нас будет окно в 30–50 секунд. Твоя программа должна считать быстро.

Егор взглянул на ноутбук, потом на свои чертежи, а затем снова на меня.

— Это… как создать прицел для пушки из кода. Без железа. — Он покачал головой. — Ладно. Я сделаю. Думаю, за сутки смогу написать базовый алгоритм.

Я встал и протянул ему руку.

— Спасибо. Ты сейчас делаешь не просто программу. Ты делаешь мозг для наших орудий.

Олег, стоявший у двери, мрачно хмыкнул:

— Смотри только, чтобы этот твой «алгоритм» фрицев с неба сымал, а не только циферки на экране менял.

Егор снова надел очки, и его лицо стало серьёзным.

Договорив с Егором, мы молча погрузились в Уазик. Следующая точка — мой «Фоккер». В планах было лишь дозаправить его и перегнать на основной аэродром, но планы имеют свойство не выполняться.

Возня с канистрами отняла остатки сил и драгоценное время. Часы, тускло светившиеся на приборной панели, показывали пять минут четвертого, когда мы наконец подъехали к одиноко стоявшему в поле биплану. Предрассветная мгла делала его очертания призрачными, а густой, низкий туман стелился по земле, как саван.

Я, вооружившись фонарем, первым подошёл к машине. Забравшись в кабину, щёлкнул тумблерами. Напряжение в сети было в норме, а стрелка указателя топлива лежала на нуле, воткнувшись в ограничитель.

— Тащи следующую! — крикнул я Леониду, копошившемуся у хвоста с канистрой.

В ответ услышал его озадаченный голос:

— А это что за пятна?

Я высунулся из кабины. Луч его фонаря выхватывал из темноты землю под двигателем. Она была черной, маслянистой, будто кто-то пролил целую бочку мазута. Сердце ёкнуло. Я медленно перевел взгляд вверх, на капот.

— Попали, что ли? — пробормотал Олег, подойдя ближе.

Немцы не стреляли. Значит, свои. В ночной неразберихе, когда все палили по небу из всего, что стреляло, кто-то принял силуэт «Фоккера» за вражеский. Возможно «пилорамой», у нас их в достатке, а теперь, когда патронов навезли, стреляли, не целясь, по принципу «лишь бы пошуметь».