Я радовалась, глядя, как счастлив Расул, но все же сложила руки на груди и наигранно проворчала:

– Всего лишь совпадение! Просто повторила слоги, – но подавить улыбку так и не смогла.

– Где папа? – спросил Расул.

– Па-па! Па-па! – затараторила Лейла, хлопая Расула ладошками по щекам.

Этой ночью я ее еле уложила. Даже под грудью она отвлекалась, пытаясь перелезть через меня к Расулу и выкрикивая «папа! папа!» на все лады.

Утром Лейла продолжила свою игру.

Самозабвенно мусоля банан в сеточке, она окликала Расула со своего стульчика, и когда он к ней поворачивался, громко смеялась.

Расул нарезал сыр, а я разливала чай по чашкам. То, что мы теперь часто накрываем на стол вместе, уже не удивляло, а казалось естественным.

– Па-па! – в очередной раз крикнула Лейла, протягивая измазанные в банане ручки к Расулу.

Он подошел к ней и легонько дотронулся до кончика носа. И только отвернулся, как она крикнула снова, требуя к себе его внимания.

Наблюдая за ними, я не могла сдержать улыбку.

Но в следующую секунду за спиной раздался обиженный крик:

– Он не папа! – Я обернулась. Айза наконец спустилась к завтраку и теперь стояла в дверях кухни с потемневшим лицом. – Он не папа! Не зови его так!

Лейла посмотрела на сестру, удивленно моргнув, но тут же снова продолжила повторять единственное доступное ей слово с разными интонациями.

– Айза… – тихо начала я, расстроившись, что старая песня началась по новой. Я-то думала, что все наладилось. Рано радовалась.

– У нас уже есть папа! – Айза сжала кулачки. – И он не ты! Ты не папа, понял?! И никогда им не будешь!

– Айза, – спокойно отозвался Расул. – Я не прошу тебя называть меня папой. И Лейлу я не учил. Она сама так решила. Маленькие дети чувствуют, кто рядом. Кто о них заботится.

Айза покачала головой, губы дрожали.

– Она маленькая. И глупая!

Я сделала шаг к ней, но она отступила.

– Не буду есть! – выкрикнула она и выбежала из кухни.

Мы с Расулом переглянулись. Он первым нарушил молчание:

– Пусть лучше выплеснет эмоции, чем держит их в себе. Дай ей немного времени. Она постепенно привыкнет.

Я кивнула, и в этот момент Лейла снова протянула ручки к Расулу:

– Па-па?

Он улыбнулся и взял ее на руки. Возился он с ней недолго. Ему нужно было на работу.

Провожая его, я встала на цыпочки и коснулась губами его щеки. Тут же отпрянула, испугавшись того, как спонтанно и неконтролируемо это произошло.

Расул сделал вид, что не заметил того, как я шарахнулась.

Он потрепал за щеку Лейлу, сидящую у меня на руках, улыбнулся слишком уж довольно.

– Буду вечером. Не скучайте, – сказал перед тем, как вышел.

А я вздохнула: скучать мне точно сегодня не придется. Впереди разговор с Айзой.

Айза не горела желанием со мной общаться. Даже пыталась построить что-то вроде баррикады в своей комнате, завалив дверь игрушками. Когда я их сдвинула и вошла, она демонстративно надула губы.

– Я никогда не назову Расула папой! Никогда не назову его папой!

– Не называй, – согласилась я.

– И она пусть не зовет! – Айза ткнула пальцем в Лейлу на моих руках.

– А кого ей звать папой? Человека, который ее всего раз держал на руках для красивого кадра? Сейчас Расул для нее самый родной человек после меня. А того, кого ты зовешь папой, она знать не знает. Чтобы быть папой, мало дать жизнь, надо воспитать. Согласна?

На лице Айзы отобразилось замешательство. Она наморщила лоб и потерла его рукой.

– Но все равно… Если папа услышит, как она зовет дядю Расула, он очень обидится и расстроится!

– Не услышит, – уверенно усмехнулась я.

Но как же я ошибалась. Ведь уже через три часа Эмир стоял у ворот дома Расула в компании двух людей в форме.

Я нажала на кнопку домофона, поздоровалась, сдерживая дрожь в голосе. Первой мыслью было, что Эмир каким-то образом переиграл решение суда, и у меня отнимут детей.

– Добрый день, – один из мужчин показал удостоверение. – Мы по исполнительному производству. Отец детей, Махмудов Эмир Азаматович, подал заявление на обеспечение встреч с дочерьми. Вы неоднократно отказывали в свиданиях, не отвечали на звонки и сообщения. Вот исполнительный лист и постановление о возбуждении исполнительного производства, – развернул какие-то документы.

У меня все плыло перед глазами, я только и успела рассмотреть синие гербовые печати под полотном текста.

Я тут же набрала Расула. Но он не взял трубку. А потом и вовсе телефон оказался не в зоне действия сети. В надежде, что сеть у него скоро появится, я отправила сообщение, что Эмир заявился к нам с приставами.

– Вы слышите? Почему решение суда не исполняем?

В панике я не знала, что ответить, чтобы они отвязались. Ляпнула первое, что пришло в голову:

– Дети спят.

– Будите. Вы, наверное, не совсем понимаете серьезность вопроса. Сначала вам выпишут штраф. Если вы повторно не откроете дверь, мы уже придем с полицией и опекой. А если и в дальнейшем ваше поведение не изменится, Эмир Азаматович может подать в суд ходатайство об изменении порядка общения или даже места жительства детей. Вас ограничат в правах на общение или детей передадут отцу, если вы будете систематически препятствовать реализации родительских прав, – пристав сделал длинную паузу. – Вы этого добиваетесь, Амира Рашидовна?

Кровь пульсировала в висках. Слова пристава сливались в гул. Я поняла только то, что Эмир может отнять детей, если я его не пущу.

– Хорошо, я разбужу детей, – сказала севшим голосом.

На лице Эмира мелькнула торжествующая ухмылка.

Конечно, будить мне никого не пришлось. Девочки играли в гостиной, пока я возилась на кухне. Айза рисовала, разместившись за журнальным столиком. А Лейла ползала, зажав в зубах игрушку, как щенок.

Выждав несколько минут, я посмотрела на экран телефона. Отправленное Расулу сообщение так и висело непрочитанным. Делать нечего, я нажала на кнопку открытия двери на домофоне. Замок калитки услужливо щелкнул, впуская мужчин. Жаль, что его не заклинило.

Отворив, дверь и вышла на крыльцо встречать незваных и недорогих гостей. Наблюдая, как они деловито шагают по двору, включила запись звука на телефоне, заблокировала и сунула его в карман платья. Лишним не будет.

Эмир разулся, шурша бумажным подарочным пакетом, приставы зашли в обуви.

– Брат ремонт сделал. Неплохо, неплохо, – оглядевшись, заключил бывший муж.

– Сюда, – без малейших признаков радушия распахнула дверь в гостиную.

– В обуви не пущу, там ковер, – заступила дорогу приставам. – Смотрите отсюда, если вам это нужно.

– Айза, – воскликнул радостно, широко раскидывая руки.

– Папа! – она чуть не снесла стол, бросившись к нему в объятья.

Услышав знакомое слово, Лейла замерла, выплюнула игрушку и села на ковер, хлопая глазенками и вертя головой:

– Папа? Папа? – она тянула шею, высматривая Расула и, не увидев его, скривила губы и расплакалась.

Я подхватила ее на руки.

– Какая большая Лейла выросла, – удивился Эмир и подошел ближе, а Лейла заголосила громче.

Я отступила на шаг от Эмира и прижала дочь к себе.

– Ты ее пугаешь.

Эмир криво усмехнулся.

– Если бы ты не препятствовала общению, она бы не боялась. Айза, – он перевел взгляд на сидящую у него на руках дочь, – мама сказала, что ты только что спала.

– Мама! Я не спала, я рисовала.

– М-м, может, Лейла спала?

– И Лейла не спала. Мама все перепутала.

Эмир посмотрел на приставов:

– Вот так у нас. Думаю, все понятно.

Они переглянулись между собой. Интересно, что он успел им наговорить? Рассказал историю, как он рвется к дочкам, а я его не пускаю?

– Спасибо вам за содействие. Вам, наверное, больше нет смысла здесь находиться. Ведь Амира все поняла и не станет меня выгонять?

Стиснув зубы, я кивнула.

Приставы сухо попрощались и ушли, оставив после себя грязные следы на полу.