– Папа, мама, я боюсь ее! Она причинит вред мне и моему малышу. Эмир, я не чувствую себя в безопасности в этом доме. Отсели ее, Эмир. Я смогу позаботиться и об Айзе, и о Лейле. Айзу я уже люблю почти как дочь, – она улыбнулась сквозь слезы.

– И потому ты говорила о ней гадости мне в лицо? От большой любви? А от уважения к этому дому собиралась рассказывать небылицы тетушкам? – не выдержала я.

– Ты чего, сестра? – голосок ее стал совсем тонким и дрожащим. – Придумываешь себе оправдания? Если я такое зло, то почему моя щека была красна от удара, а не твоя?

– Хватит склок! – стукнул по столу Азамат. – Я не стану разбирать, кто из вас прав, кто виноват. Вся вина на Эмире. Он посеял вражду. Он должен все исправить.

– Они не уживутся в одном доме, будут лаяться как кошка с собакой, – все так же не глядя на меня, сказала Руфина. – Эмир тебе нужно купить дом для Амиры и наших внуков. Амира – хорошая мать, пусть живет там с ними.

Уголок рта Расула едва заметно дернулся.

А Эмир подскочил с кресла.

– Дом? Я не хочу, чтобы мои дети жили в другом месте. Скоро родит Мадина, я не смогу разрываться между ними. Да и дом – это не барана купить. Хороший дом стоит хороших денег. Да и найти то, что устроит, дело не одного месяца.

– Полгода тебе хватит? – спросил Азамат. – Но пока Амира здесь живет, ты должен обеспечить равное отношение к женам и не доводить до конфликтов. Тогда я буду уверен в том, что воспитал настоящего мужчину.

После этих слов Азамат дал отмашку расходиться.

Я подождала, пока выйдут Эмир с Мадиной. Не хотела выяснений отношений с мужем. Я была рада, что все так обернулось. Через полгода мы разъедемся, и мои мучения закончатся.

Расул замешкался, он тоже не торопился выходить.

– Ты как? – спросил он, поравнявшись со мной.

– Я ударила беременную женщину, а ты спрашиваешь, как я?

– Именно так.

– Бывало и получше.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– Зачем тебе это? Чтобы знать, чью сторону принять?

– Не угадала, – он покачал головой и улыбнулся. – Что бы ты ни сделала, я всегда на твоей стороне.

Почему-то я думала, что Эмир придет ко мне вечером и выкажет свое недовольство мной. Но Эмир не пришел.

На следующий день я тоже с ним не виделась.

Спустилась завтракать позже, чем обычно было принято, чтобы не пересечься ни с ним, ни с Мадиной. И пускай все думают, что мне стыдно или неудобно перед ними.

Нет. Я просто хочу оградить себя от лишних волнений. Лейла очень чувствительна к моему настроению. Спокойствие ребенка для меня куда важнее.

Руфина сидела за столом катала тесто для хвороста. Она сдержанно ответила на приветствие, не отрываясь от работы.

Я заварила овсянку, бросила в нее добрую щепоть изюма и села завтракать.

– Сыру хоть отрежь, – буркнула Руфина. – Одной кашей разве сыт будешь?

Я не пошевелилась, продолжила молча есть.

– Не знаешь, чего Мадина сегодня без телефона за завтраком была? Она же с ним не расстается.

Я могла пожать плечами, могла соврать, что не знаю, но я подняла голову, встретившись с ней взглядом, прямо сказала:

– Знаю. Я его утопила.

– И вы обе об этом ничего не сказали. А если не сказала Мадина, значит, ей невыгодно было на этом заострять внимание. Так? – Руфина сверлила меня темными глазами.

– Может быть и так.

– Что-то там было, в том телефоне, что могло повлиять на репутацию дома.

Руфина не спрашивала, утверждала.

– Запись нашего с вами разговора, когда вы собирались поколотить ее скалкой.

– И ты не сказала, чтобы меня не подставить?

– Эмир бы на вас обиделся. И папе бы это не понравилось.

– Вот человек! – возмущенно воскликнула Руфина. – Обо всех подумает! А о себе когда?

Я помыла пустую тарелку и вернулась за стол, чтобы помочь Руфине с хворостом.

– Полгода слишком большой срок, – свекровь кивнула сама себе, соглашаясь со своими мыслями. – Азамат надеется, что Эмир за ум возьмется и все наладится. А я уже не верю в это. Притащил в дом змею и рад радохонек, никого не слышит. Я немного подтолкну Азамата к тому, что чем скорее разъедетесь, тем лучше будет. В лоб нельзя. Надо, чтоб он сам так решил.

– Спасибо, мам, – прошептала еле слышно.

– Мне сложно далось это решение. Спровадить тебя и с гадиной остаться. Кто ж в своем уме такому рад будет. Во натворил дел Эмир! За что мне на старости лет такое?

Эмир пришел ко мне на третий день вечером, вручил толстую пачку денег.

– Здесь ровно столько, сколько мы потратили с Мадиной на путешествие. Сейчас ты не можешь никуда поехать, Лейла слишком мала. Зато можешь потратить на то, что тебе нужно – сходи в спа, купи книг, одежды.

Я молча убрала деньги в комод. Гордо швырять их ему в лицо и кричать, что мне от него ничего не нужно, было бы глупо. Деньги всегда пригодятся.

– Я поговорил с Мадиной. Раз тебе не нравится, она больше не будет подходить к Айзе и постарается как можно реже попадаться тебе на глаза. Так будет лучше для вас обеих. Я не хочу ругать тебя за то, что произошло…

Ругать? Будто о нашкодившем щенке сказал!

– Отец прав. В этом есть и моя вина. Я все исправлю. Мы поговорили с ним позже, и я пообещал, что впредь не нарушу ни одной суры. Прими это в качестве извинений.

Он протянул мне бархатный мешочек.

Вес чувствовался на ладони. Что бы это могло быть?

– Открой.

Я потянула за веревочки и вытащила массивную золотую цепь с медальоном в виде полумесяца. Я смотрела на нее, не выражая никаких эмоций. Я ничего и не испытывала. Мне было все равно.

– Нравится? – не дождавшись от меня реакции, спросил он.

– Да. Спасибо.

Ответ прозвучал слишком сухо.

– Я хочу, чтобы ты ее надела.

– Мне некуда ее носить, я практически никуда не выхожу.

– Носи дома.

В его голосе промелькнули нотки раздражения.

– Хочешь, чтобы все видели, что ты изменился? – догадалась я.

– Ты как всегда все портишь, – хмыкнул он. – Другая женщина на шею кинулась бы, поцеловала бы за такой дорогой подарок, а ты ищешь во всем какие-то скрытые смыслы. И перестань меня избегать. Я хочу видеть тебя за завтраком и ужином, счастливую и довольную.

– Лучше бы ты отложил эти деньги на покупку дома для меня.

– Я мог бы купить дом хоть завтра. И отец это знает. Он дал нам время помириться. Со своей стороны я готов исправить ошибки. Жду того же от тебя.

Я рвано выдохнула. Он вцепился за идею, что все жены должны жить под боком и не хочет от нее отказываться. Ужом готов вертеться, лишь бы не отпускать меня.

– И если ты захочешь провести со мной ночь как с мужем, только скажи, и я удовлетворю твое желание.

Он развернулся к выходу.

– И не забудь надеть мой подарок перед тем, как спуститься к завтраку, – сказал и захлопнул дверь.

После его ухода я чувствовала опустошение. Что же должно произойти, чтобы он выпустил меня из этой клетки? Сколько мы еще должны сталкиваться лбами, прежде чем он поймет, что дальнейшее совместное проживание невозможно? Ни деньги, ни подарки не смогут этого изменить.

И совместные ночи с барского плеча мне тоже не нужны.

Я не хочу, чтобы он касался меня.

Противно от одной мысли.

На завтрак я все же надела цепь. Если бы я этого не сделала, это смотрелось бы так: он старается все исправить, а я мешаю ему в этом.

Цепь стягивала шею удавкой, душила, и я непроизвольно то и дело оттягивала ее.

Азамат, увидев подарок, одобрительно улыбнулся Эмиру.

– Какая красивая цепочка, тебе очень идет, сестра. Наверное, она очень дорогая, – улыбнулась Мадина, будто мы все это время были с ней лучшими подругами.

Руфина вздохнула и покачала головой.

Взгляд Расула, брошенный на меня, был тяжелым и мрачным.

– Если бы подарки могли исцелить отравленное ядом сердце, цены бы им не было, – ответила Мадине и после паузы добавила: – Эмир, как проходят поиски дома? Мне не нужны хоромы. Скромный домик в хорошем районе меня вполне устроит.