Но на его лице отразилось такое удивление, что я поняла — кажется, именно в этом он всё-таки не замешан.

— Возможно, вы скажете, что это не мое дело, мадемуазель, — вздохнул он, — но мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о том, что послужило причиной вашего поступка. Быть может, я сумел бы вам помочь.

Мне показалось, что он говорил вполне искренне. И он был старым мудрым человеком, который многое, наверно, мог бы мне объяснить — особенно, если учесть, что в Рузании у меня не было друзей, и обратиться с вопросами мне было не к кому. У настоящей Беренис хотя бы был брат, который ее любил и которого любила она.

И я, подумав немного, всё-таки решила рассказать ему о том, что случилось вчера в розовой гостиной. Рассказ не занял много времени. Собственно, там и рассказывать было не о чем. И короля я ни в чём не обвинила. Сделала вид, что поверила в случайное стечение обстоятельств.

— Вы же понимаете, ваше сиятельство, — я подняла на маркиза полные слёз глаза, — что я не могла допустить, чтобы невесту короля застали в запертой комнате вдвоем с мужчиной. И поверьте — я и подумать не могла, что герцог Бризье может поступить подобным образом. Он казался таким благородным человеком.

Маг выглядел обескураженным.

— Возможно, между вами возникло какое-то недопонимание? Не могло ли так оказаться, что дверь захлопнулась сама? Наверняка в комнате был сквозняк.

— Я не знаю, ваше сиятельство, — я не стала настаивать на своём. Пока я еще не готова была в открытую выступать против такой важной персоны, как герцог Бризье. — Может быть, вы и правы. Но тогда я так испугалась, что не способна была разумно рассуждать.

— Это вполне понятно, дитя мое, — его голос стал почти ласковым. Наверно, если бы мы сидели рядом, он погладил бы меня по голове как ребенка. — И я ни в чём вас не обвиняю. Для юной девушки такая ситуация слишком ужасна. Но вы не должны были подвергать себя опасности и вылезать из окна на такой большой высоте.

— Я понимаю, ваше сиятельство, — согласилась я. — Я вообще не должна была заходить в комнату вдвоем с мужчиной. Я должна была быть более благоразумной.

На сей раз он одобрительно покивал:

— Я рад, что вы это понимаете, мадемуазель! Вы рано лишились матери, и некому было научить вас некоторым правилам, с которыми обычно девушки знакомятся еще в детстве. А сейчас на вас особая ответственность. Вы всякий раз должны думать о том, как то или иное действие отразится не только на вашей репутации, но и на отношении к вам его величества.

Я издала смешок.

— А разве может его величество относиться ко мне с еще большим пренебрежением, чем сейчас? Возможно, застань он меня сейчас в комнате с герцогом Бризье, он только порадовался бы этому? Это дало бы ему повод расторгнуть помолвку. Разве не так?

Теперь уже не имело смысла ходить вокруг да около. Раз уж мы начали разговаривать столь откровенно, то я хотела многое прояснить.

— Мы ступаем на зыбкую почву, ваше сиятельство, — растерялся маркиз. — Мы не можем обсуждать или осуждать поступки нашего короля.

— Разумеется, сударь, — согласилась я. — Но мне хотелось бы понять — если я так не нравлюсь его величеству, то почему он просто не расторгнет помолвку?

И снова в комнате воцарилось молчание. Маркиз смотрел куда-то в сторону, избегая встречаться со мной взглядом. Эта тема была слишком опасной, и он, будучи опытным придворным, прекрасно это понимал.

Он был не обязан отвечать, но всё-таки ответил:

— Ваш брак был желанием его отца, и его величество не может нарушить данное отцу слово.

Это я знала и сама. А вот ответ на следующий вопрос был для меня загадкой.

— Но почему его отец хотел, чтобы этот брак был заключен?

— Граф Деланж спас жизнь короля Дидье, — медленно ответил маг, — и он попросил его величество позаботиться о своей дочери, то есть о вас.

Я горько рассмеялась:

— Это я знаю, ваше сиятельство! Но согласитесь, что есть множество способов позаботиться о дочери героя, отдавшего жизнь за короля, кроме как женить на ней собственного сына. Он мог дать мне хорошее приданое и выдать замуж за богатого вельможу. Или устроить меня в лучший в Рузании пансион для благородных девиц. Он не мог не понимать, что такой брак вызовет недоумение высшего общества, и что я ни за что не стану своей при дворе, как бы я ни старалась. И что его сын никогда не сможет меня полюбить. Так почему он всё-таки на это пошел?

Теперь старый маг смотрел уже прямо на меня. Он мог просто подняться и уйти, оставив меня с моими вопросами. Но раз он не сделал этого сразу, значит, всё-таки хотел мне что-то сказать.

— Давайте я расскажу вам о том, что случилось в битве при Кемпьене, — наконец, произнес он первую фразу. Но потом снова надолго задумался. — Дидье Десятый тогда прибыл на поле боя, дабы поддержать свои войска. Его приезд держался в строжайшей тайне, но неприятель всё-таки о нём узнал и собрал своих лучших магов именно в том месте, где появился его величество. А для нас это стало неожиданностью.

Он погрузился в свои воспоминания и на какое-то время словно забыл обо мне. Морщины на его лбу прорезались еще чётче, а сцепленные над коленями руки дрожали.

Наверно, у настоящей Беренис его рассказ вызвал бы целую бурю эмоций — и вновь переживаемую от потери отца боль, и гордость за его подвиг. Но я не была знакома с графом Деланжем, а потому слушала маркиза почти спокойно. Меня интересовал лишь ответ на заданный вопрос — что побудило старого короля выбрать в жены своему сыну скромную провинциальную барышню, о которой он почти ничего не знал?

— К сожалению, в тот момент, когда враги напали на его величество, я находился довольно далеко, а маги, которые были рядом, растерялись и не смогли выставить защитные щиты. Личная охрана короля была сражена, а находившиеся рядом придворные и вовсе в панике бежали в ближайшее укрытие. По сути, его величество остался один перед врагами, и следующий удар наверняка поразил бы и его самого. Если бы не ваш отец, мадемуазель.

Я попыталась представить всё то, что нарисовал сейчас маркиз Верон. А представив, посмотрела на рассказчика с удивлением. Как один человек мог отразить столь мощную атаку? И даже если граф заслонил собой короля, разве этого было достаточно?

— Его магический щит оказался таким прочным, что ни единый удар врагов не достиг его величества. Конечно, долго удерживать этот щит он не мог — слишком неравными были силы, ведь против него стояли лучшие маги противника. Но ваш отец продержался несколько минут — этого оказалось достаточно, чтобы я подбежал достаточно близко, чтобы напасть на врага. А потом, наконец, опомнились и другие маги. Граф Деланж погиб как герой, и до последней секунды он думал о вас, мадемуазель. Но когда он просил короля позаботиться о вас, он, разумеется, вовсе не думал о том, что забота окажется именно такой. Это уже сам его величество принял решение, из-за которого вы оказались во дворце.

Маркиз так и не ответил на мой вопрос, но этого уже и не требовалось. Я догадалась обо всём сама.

— Король хотел, чтобы его сын женился на девушке с сильной магией! — тихо сказала я.

— Именно так, ваше сиятельство, — подтвердил маг. — Он был так впечатлен магией вашего отца, что всё остальное — и ваша провинциальность, и ваше недостаточно высокое происхождение, и ваша бедность — уже не имели большого значения. К сожалению, каждое следующее поколение династии Коруа владеет куда меньшей магической силой, чем их предки. В Рузании осталось слишком мало по-настоящему сильных магов. И было особенно неожиданно обнаружить такую силу у простого графа.

— Его величество надеялся, что Беренис Деланж тоже обладает этой магией!

Мне стало страшно от этой мысли. Если Беренис действительно владела магией, то у меня-то ее не было от слова «совсем». И если это обнаружится, то все — и прежде всего сам маркиз Верон — поймут, что я — это не она!