А ведь изначально я хотела расторгнуть помолвку безо всяких вознаграждений с его стороны. Мне всего лишь хотелось вернуться туда, где настоящую Беренис любили и где она была счастлива. Но раз он сам поднял эту тему, то почему бы мне этим не воспользоваться?

— Я буду благодарна вам, ваше величество, если вы найдете возможность выделить мне некую сумму, которая принадлежала бы лично мне, и которой я могла бы распоряжаться по собственному усмотрению.

У меня не было причин не доверять брату Беренис, но я не хотела рисковать. В этом мире у женщин было слишком мало прав, и кто знает, как Артур Деланж поступит с деньгами, которые я привезу в поместье.

Король кивнул. Кажется, этот вариант его вполне устроил.

— Мы должны будем назвать и причину, по которой расторгается помолвка. И мне не хотелось бы, чтобы эта причина бросала тень на вашу репутацию, мадемуазель!

Вот как? Неужели он решил подумать и об этом? Я сочла бы это даже благородным с его стороны, если бы прежде не была свидетелем того, как он поступал с Беренис. И как он сам собирался скомпрометировать ее с помощью герцога Бризье.

— Благодарю вас и за это, ваше величество, — усмехнулась я. — В таком случае, быть может, я заявлю, что отказываюсь от этого брака по состоянию здоровья? Я скажу, что воздух столицы оказал на меня дурное воздействие, и что я хотела бы вернуться на родину.

— У меня есть и другой вариант, мадемуазель! — он чуть помедлил, прежде чем это сказать. — Вчера утром в столицу прибыл курьер из полка, в котором служит ваш брат. В привезенном им донесении было сказано, что граф Деланж был тяжело ранен в стычке с тавирийцами.

— Ранен? — воскликнула я и подалась вперед. — И вы сообщаете мне об этом только сейчас?

Я не была знакома с Артуром Деланжем, но знала, как любила его сестра. И скрывать от нее такую информацию целые сутки было жестоко.

Его величество чуть покраснел, но быстро совладал с собой, и в голосе его, когда он отвечал на мою претензию, звучал привычный холодок.

— Когда вы соглашались стать невестой короля, мадемуазель, вы должны были понимать, что это вас ко многому обязывает. Для членов монаршей семьи долг перед Родиной всегда стоит на первом месте. Да, я не сообщил вам эту новость сразу же, как только сам ее узнал, что решение о расторжении нашей помолвки было еще мною не принято. И если бы мы всё-таки сочли возможным вступить в брак, то это следовало сделать как можно скорее. И ничто не должно было вас от этого отвлечь.

Он так легко распоряжался чужими судьбами, что я просто диву давалась. И если он так поступал по отношению к собственной невесте, то значил ли для него простой народ хоть что-то? Или все подданные были для него лишь пешками, которые он передвигал по шахматной доске по своему усмотрению?

— Становясь невестой короля, вы должны были быть готовой жертвовать личными интересами ради интересов государства, — как ни в чем не бывало продолжал он. — И не беспокойтесь, я велел позаботиться о вашем брате и отправил в госпиталь, в котором он находится, одного из дворцовых медиков.

Продолжать упрекать его не было никакого смысла. Он не готов был понять, о чём я говорю.

— Я согласна с вами, ваше величество, что такая причина для расторжения помолвки будет очень убедительна. Сестра, покинувшая столицу, чтобы ухаживать за тяжело раненым братом, и отказавшаяся ради этого от блестящего брака, вызовет у света сочувствие.

На самом деле это скорее вызовет недоумение и удивление, но я предпочла озвучить более приятную для ушей его величества версию.

— Ну, что же, — резюмировал он, — значит, именно так мы и поступим. Благодарю вас, мадемуазель Деланж, за то, что вы проявили понимание и помогли мне выбраться из весьма затруднительного положения.

Обед подходил к завершению. Слуги уже подали десерт — вкуснейшее ванильное мороженое с кусочками цукатов и шоколадной стружкой.

Но я не могла не задать королю еще один вопрос. Теперь, когда мы из врагов превратились почти в союзников, я уже могла позволить себе это сделать.

— Могу ли я тоже кое о чём спросить вас, ваше величество?

— Да, разумеется, — он чуть нахмурился.

— Мне бы хотелось знать, почему брак со мной вызывал у вас такое отвращение? — я должна была спросить его об этом. Хотя бы ради настоящей Беренис. — Только потому, что это было не ваше решение, а решение вашего отца? Но ведь вы сами только что сказали, что члены монаршей семьи должны быть готовы приносить в жертву свои желания. Или дело вовсе не во мне, а в вашей любви к мадемуазель Каррено?

— В любви к мадемуазель Каррено? — мне показалось, что этот вопрос его удивил. — Вовсе нет!

И по его лицу я видела, что он говорил правду. Бедняжка Соланж! Знала ли она о том, что его чувства к ней вовсе не так горячи? Конечно, нет! Она, должно быть, уже видела себя королевой.

— Но я полагала, что вы хотели расторгнуть помолвку со мной, чтобы жениться на ней!

Он позволил себе усмехнуться.

— Это не так, Беренис! Да, у меня есть намерение жениться на другой, но эта другая не мадемуазель Каррено.

Как ни странно, но я всё равно ощутила некую обиду. И хотя я сама ничуть не была в него влюблена, я всё же снова почувствовала себя брошенной.

— Я позволю себе быть с вами откровенной, мадемуазель, но рассчитываю, что то, что я вам скажу, останется между нами. Всё дело в том, что своим браком я хотел бы положить конец нашей войне с Тавирией.

За эти дни я изучила так много книг по истории Рузании, что уже не боялась ляпнуть на эту тему что-то неподобающе глупое. Война с Тавирией длилась уже не одно десятилетие. Это была та самая война, на которой погиб отец Беренис и теперь был ранен ее брат.

— Вы хотите жениться на тавирийской принцессе? — догадалась я.

О, с такой соперницей не под силу тягаться даже красотке Соланж. Потому что дочь короля Тавирии может дать Раулю куда больше, чем дочь герцога Каррено.

— Именно так, — подтвердил он. — Я хочу принести Рузании мир, которого так жаждет мой народ. И если для этого нужно заключить династический брак, то он будет заключен.

— Но почему же ваш отец не ратовал за этот союз? — удивилась я.

Было странно, что такой простой путь обретения мира не пришел ему в голову.

— Мой отец считал, что такой союз станет предательством интересов нашей страны. Он хотел с мечом дойти до столицы Тавирии и подчинить ее нам. Быть может, чтобы не допустить этого союза, он и потребовал от меня вступить в брак с вами. Он хотел отвоевать те территории, что мы потеряли в этой войне. А когда я пытался убедить его, что мы сможем получить их в качестве приданого принцессы, он не захотел меня даже слушать. Возможно, это было что-то личное. Не удивлюсь, если между ним и королем Тавирии были свои счеты. Но сейчас этого мы уже не узнаем.

В зале воцарилось молчание. Мне требовалось обдумать то, что я сейчас услышала. Если всё было именно так, как он говорил, то его нежелание жениться на мне имело даже некое благородное объяснение.

— Обе наши страны уже измучены этой войной, — вдруг продолжил он. — И кому, как не вам, Беренис, знать, сколь много потерь мы уже понесли. И если в моих силах поспособствовать возвращению мира на наши земли, то я должен это сделать. Мой отец был сторонником силы, я же хочу сесть за стол переговоров. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

— О да, ваше величество, — пролепетала я.

Я по-прежнему не могла простить его за то, как он вел себя с Беренис. Но теперь его поведение хотя бы казалось частично оправданным. А ведь если бы вместо того, чтобы так жестоко подталкивать девушку к отказу от помолвки, он просто поговорил с ней и всё объяснил, она наверняка сделала бы то, чего он хотел.

Мы условились о том, что о расторжении помолвки объявим на следующий день, и его величество лично проводил меня до дверей моей комнаты и поцеловал мне руку.