Теперь у меня были деньги, и мне надлежало использовать их разумно. Прежде всего следовало заняться ремонтом дома. Я заметила подтеки на потолках в некоторых комнатах. А значит, крыша протекала. И нужно было привести в порядок хотя бы гостиную — заменить обивку стен, купить новую мебель, постелить ковры.

Я не собиралась становиться светской дамой, но если к нам будут приезжать соседи и знакомые, я не хотела, чтобы они смотрели на нас с жалостью.

А еще нужно было отремонтировать спальню Артура. Там должно быть тепло и уютно. И наверняка ему потребуются услуги доктора. А это значит, нам придется привозить его из ближайшего городка. И для этого нужен будет новый экипаж.

Старую карету я видела возле конюшни. Она выглядела так, будто готова была развалиться на первом же ухабе.

И нужно было закупить необходимые продукты. И проинвентаризировать гардероб. Хотя я и так уже понимала, что у Беренис не было красивых нарядов. Но именно это и следовало исправить. Бывшая невеста короля не должна выглядеть оборванкой.

Слуги относились ко мне с уважением, но без раболепия. И это мне тоже нравилось.

Ночью, уже в своей спальне, я подошла к окну и увидела тёмный сад. Где-то вдалеке ухала сова, пахло сыростью и травой. Я знала: впереди трудные дни — забота о доме, ожидание новостей о брате, борьба с памятью о том, что осталось позади. Но здесь, среди этих стен и людей, у меня была возможность начать всё заново. И постараться сделать так, чтобы если настоящая Беренис однажды вернется сюда, мне не было бы перед ней стыдно.

Ближайшим к поместью Деланжей городом был Верден. И мы отправились туда в первый же погожий день. Дорога заняла всего час.

Город был небольшой, но довольно красивый. Узкие улочки, по сторонам которых стояли двухэтажные, увитые зеленью домики. Единственная площадь с ратушей и фонтаном. И раскинувшийся на ней же рынок.

Закупкой продуктов занимались мадам Верье и управляющий поместьем месье Нортон. Я выделила им нужную на покупки сумму и предпочла полностью им довериться. Сама я пока еще плохо понимала, что именно нам нужно было приобрести.

Мы же с Дороти отправились в ателье, что располагалось на улице, что шла от здания ратуши. Нам указала его Амалия, и мы обрадовались возможности пополнить свой гардероб.

— Мадемуазель Деланж? — сразу же закрутилась вокруг меня модистка. — Желаете что-то заказать?

Меня порадовало, что она узнала меня. Ведь сама я всё еще чувствовала себя самозванкой.

Но одновременно с этим поведение хозяйки ателье меня и неприятно удивило. Она смотрела на меня с явным любопытством и не пыталась этого скрывать.

Наверняка новость о возвращении Беренис Деланж домой уже облетела и город, и всё наше маленькое графство. И теперь такое любопытство я буду чувствовать со всех сторон. Ведь все хотят узнать, что послужило причиной моего возвращения.

Любая расторгнутая помолвка вызывает интерес. А уж помолвка с самим его величеством и тем более. И хотя напрямую об этом меня вряд ли кто-то спросит, все будут шушукаться за моей спиной.

— Я как раз получила из столицы новый модный каталог! — продолжала щебетать портниха. — Быть может, вы изволите взглянуть на новые фасоны?

Вообще-то я предпочла бы купить готовое платье, но понимала, что если я заявлю это, то на меня посмотрят с удивлением. Готовые платья дворянам покупать не подобало. Это было уделом простых горожан. Дворяне же заказывали наряды для разных случаев.

— Должно быть, вы получили приглашение на бал в поместье Крюшонов? — предположила модистка. — Кажется, он станет главным событием сезона. Супруга господина мэра уже заказала у меня бальное платье и для себя, и для обеих дочерей.

Память тут же подсказала мне, что Крюшоны были нашими соседями — территория их маркизата начиналась в нескольких лье от Вердена. Их отношения с семейством Деланж были вполне дружескими, так что такое приглашение на вечер было вполне возможным.

И я увидела, как на губах Дороти мелькнула улыбка. Пожалуй, если нас действительно пригласят, это будет весьма кстати. Это будет возможность сразу прояснить ситуацию для всех наших соседей. Я должна показать местному обществу, что вернулась домой и дать понять, что расторгнутая помолвка вовсе не ввергла меня в уныние.

Так что мы заказали сразу несколько платьев — бальное для Дороти (при отъезде из столицы она была вынуждена сдать кастелянше дворца те платья, что шились для нее как для фрейлины) и пару красивых, но достаточно практичных для меня. В них я смогла бы и наносить визиты, и принимать гостей. А вот на бал я могла отправиться в том наряде, в котором я ходила в театр в столице. Вряд ли здешняя модистка могла сшить мне что-то более изящное.

Правда, я была еще не уверена, что всё-таки буду приглашена на этот бал. Кто знает, вдруг Крюшоны решат, что я у короля в опале, и предпочтут не поддерживать знакомство со мной.

Но опасения оказались напрасными. Когда вечером мы вернулись из Верден домой, конверт с приглашением уже дожидался меня.

— Надеюсь, мы приятно проведем время на балу! — мечтательно сказала Дороти.

О да, я тоже на это надеялась. И даже собиралась отважиться там потанцевать. Те самые кадриль или контрданс, которые были Беренис знакомы. Мне следовало осваиваться тут, а умение танцевать было необходимым для каждой барышни.

Но до бала была еще неделя, и сейчас я занялась хозяйственными делами.

Я привыкла к тишине дворца, где многие действия совершались исключительно потому, что так было положено. А здесь всё имело смысл: топор в руках садовника, скрип телеги, смех крестьянских детей, что пасли на лугу коз. Всё казалось настоящим и нужным.

Я встала на рассвете и спустилась во двор. Слуги поначалу смущались, когда видели меня среди них: хозяйка в простой накидке, без драгоценностей, с распущенными волосами. Но вскоре привыкли, и теперь уже не прятали улыбки, когда я помогала с мелочами: поднять корзину с яблоками, спросить про запасы зерна, наметить, какие крыши нуждаются в ремонте.

— Миледи, — сказала мадам Верье однажды, — если будете трудиться, как мы, так и здоровья не хватит.

Я рассмеялась и ответила:

— А если не трудиться, как вы, то и поместья не будет.

Дороти же всё это воспринимала как приключение. Она училась у поварихи месить тесто, и вся кухня вздрагивала от её восторженных возгласов, когда из печи выходил хлеб, пусть и неровный, но её собственный. Она бегала в сад за яблоками, пыталась кататься на старом пони, и даже однажды решила помочь в прачечной, чем вызвала у слуг и смех, и симпатию.

— Никогда бы не подумала, что мне понравится пачкать руки, — призналась она вечером, сидя у камина со щеками, розовыми от усталости. — А оказывается, это даже… приятно.

Я смотрела на неё и видела, как она меняется. Придворная жеманность, осторожность в словах и жестах постепенно исчезали, словно платье, которое можно снять и отложить в сундук. Вместо этого появлялась живая, тёплая девушка, какой она, наверное, всегда была, но скрывала под маской.

Слуги приняли её как свою. Они смеялись вместе с ней, делились историями, и порой я замечала, что Дороти сидит в кругу работников, слушая их разговоры, будто это самое естественное место на свете.

Я же, занимаясь делами поместья, всё чаще чувствовала уверенность. Да, я больше не была невестой короля. Но у меня был дом, люди, которые доверяли мне, брат, за судьбу которого я молилась каждый вечер, и подруга, которая стала частью моей новой жизни.

Однажды вечером мы с Дороти вышли в сад. Воздух был густ от запаха прелых листьев, звёзды висели низко, и я подумала, что в столице их никогда не видно такими ясными.

— Знаете, Беренис, — сказала она тихо, — я боюсь только одного: что всё это — сон, и однажды я проснусь опять при дворе.

Я взяла её за руку и ответила:

— Тогда будем держаться за этот сон обеими руками. Чтобы он никогда не кончился.