Но я не дала ей договорить. Слушать всё то же самое, что мне уже сказали две предыдущие дамы, я не хотела.

— Только не говори, Алоиза, что когда ты говорила, что я выставляю себя тут на посмешище, ты имела в виду нечто совсем другое! Ты сказала ровно то, что хотела сказать. И я поняла тебя правильно.

— Ниса, прости! — в ее глазах стояли слёзы. — Я была неправа! Нет, не так! Давай я честно признаюсь тебе, что не хотела, чтобы ты появлялась на нашем балу лишь потому, что знала, что если это произойдет, то внимание всех кавалеров будет привлечено к тебе! Я знала, что рядом с тобой на меня никто и не посмотрит. Ты выглядишь сейчас совсем по-другому. Ты не такая, какой была раньше. Ты стала еще красивее! Да, это было дурно с моей стороны, и настоящая подруга не должна была так поступать, но я была так растеряна, что наговорила тебе лишнего.

О, какие изящные оправдания они себе находили. С таким умением изворачиваться они оказались бы весьма кстати при королевском дворе, где такое лицемерие было в чести.

Я не поверила ей ни на йоту. Теперь я знала, чего стоила ее дружба.

— Если всё именно так, как ты говоришь, Алоиза, то выполни одну мою просьбу.

— Конечно, Ниса! Всё, что угодно!

— Распорядись о том, чтобы подали мою карету! Мы с Дороти уезжаем!

Она разочарованно выдохнула:

— Но вы не можете уехать прямо сейчас! Бал только начался! И с тобой хотят потанцевать десятки кавалеров! Ты будешь ангажирована на все танцы этого вечера!

Но я покачала головой. Дороти уже направлялась в мою сторону, и я не сомневалась, что она поддержит мое решение.

— Ниса, ты не должна так с нами поступать! Мой отец допустил оплошность в разговоре с его величеством, и я хотела попросить тебя…

Она явно хотела попросить меня о том, чтобы я замолвила за него словечко перед королем. Чтобы я попросила простить человека, который пригласил меня на бал, чтобы меня унизить.

— Здесь у вас ужасно душно! — громко сказала я, с удовольствием заметив, что мои слова были услышаны не только Алоизой. — В столичных дворцах хозяева балов не относятся к своим гостям столь небрежно. Простите, но я привыкла к совсем другому обращению.

И я направилась к выходу из зала, и все торопливо расступались передо мной, не забывая почтительно поклониться. И не успели мы с Дороти выйти на крыльцо, как к нему тут же подъехала наша карета.

— Ваш танец с его величеством был великолепен! — восхищенно сказала мадемуазель Ривьен, когда мы выехали за пределы поместья Крюшонов. — И видели бы вы, с какой растерянностью смотрели на вас все эти дамы и господа!

Я позволила себе улыбнуться. Я не была тщеславна, но тот щелчок, который получили Крюшоны по своим длинным любопытным носам, не мог меня не порадовать. А еще я надеялась, что теперь, когда его величество показал, что мы с ним, даже расторгнув помолвку остались друзьями (чего на самом деле, разумеется, вовсе не было), наши соседи станут более сдержанными в своих непрошенных советах.

Когда мы въехали во двор своего дома, я заметила стоявший там незнакомый экипаж. Время было слишком позднее для визитов, и я немного напряглась.

Но еще прежде, чем мы вошли в дом, к нам, размахивая руками, выбежала экономка.

— Радость-то какая, мадемуазель! Господин граф вернулся!

Я поняла, что она говорит о брате Беренис, и мое сердце испуганно ёкнуло.

Дороти ободряюще пожала мне руку. Ее глаза сияли. Она радовалась за меня.

Да я и сама радовалась тому, что брат Беренис вернулся домой. Но к этой радости примешивалось и беспокойство.

Артур был самым близким человеком для Нисы, и он очень хорошо ее знал. И если обмануть людей в столице и даже местное общество у меня получилось, то сердце любящего человека обмануть куда трудней.

— Его сиятельство сильно устал в дороге, — почти шепотом рассказывала мадам Верье, пока мы стояли на крыльце. — Он, разумеется, бодрится, но я же вижу, что ему не слишком хорошо. Я предложила ему лечь в постель, но он сказал, что дождется вашего возвращения в гостиной.

Я надеялась, что он не обидится на нас за то, что мы отправились на бал, в то время как он с таким трудом добирался до дома. Наверняка настоящая Беренис ни за что не стала бы развлекаться, пока брат не пришел бы в себя.

— Вместе с ним приехал и доктор, — продолжала докладывать экономка. — Вот он-то как раз сразу после ужина отправился спать, ибо завтра же собирается отправиться в обратную дорогу.

— Идите в гостиную одна, Беренис! — сказала Дороти. — Вам есть о чем поговорить с братом. А мне вы представите его завтра. Сейчас же я тоже предпочту отдохнуть. Бал оказался таким богатым на эмоции, что я предпочту пока побыть в одиночестве.

И мы разошлись: Мадам Верье отправилась на кухню, Дороти в свою комнату, а я в гостиную.

Артура Деланжа я застала в кресле у камина. Он полулежал, укрытый пледом. При моем появлении он попытался подняться, но я сразу увидела, каких трудов ему стоила эта попытка, и остановила его.

— Пожалуйста, осторожней!

Я не знала, было ли у Беренис для брата какое-нибудь ласковое обращение. Я по-прежнему не имела доступа ко всей ее памяти, и те эпизоды, которые время от времени всплывали у меня в голове, были разрозненными. В этих отдельных сценах Ниса всегда обращалась к нему по имени — Артур. Брат был старше ее, и она испытывала к нему почтение.

Граф Деланж был красив, но спокойной, неброской красотой. Правильные черты лица, густые каштановые волосы и такие же серые, как и у самой Беренис, глаза.

Но сейчас лицо его было бледным и изможденным. А когда я подошла к нему, я увидела то, чего не заметила в первые мгновения нашей встречи — шрам на правой щеке. Он не уродовал его, скорее, делал более мужественным.

— Ты сильно изменилась, Ниса! — сказал он, когда я села напротив него в другое кресло.

Его внимательный взгляд скользил по моему лицу, по платью, которое в этой комнате казалось вопиюще-роскошным. И я почувствовала, что краснею.

А еще я не знала, должна ли я была обращаться к нему на «вы» или на «ты». Но решила, что даже если прежняя Ниса использовала первый вариант, то теперь, когда она стала старше и уже успела побывать невестой самого короля, она могла предпочесть второй.

— Прости, что я не встретила тебя, когда ты приехал!

— О, всё в порядке! — он постарался улыбнуться, но улыбка вышла натуженной. — Ты должна бывать в обществе. И я не предупредил тебя о своем возвращении, так что тебе не за что извиняться.

Я отчаянно пыталась найти для разговора какую-нибудь нейтральную тему, но не находила ее. Спросить о ранении? Но я была уверена, что он не захочет об этом говорить.

— Мадам Верье накормила тебя?

— Да, я не голоден. И я сейчас отправлюсь спать. С самого утра мы были в дороге, и я немного устал. Но прежде я хотел бы поговорить с тобой.

Я стиснула пальцами подлокотники кресла. Впрочем, он вряд ли за эти несколько минут смог бы раскрыть мой обман. Тем более, что они с Беренис не виделись уже столько времени. Значит, речь пойдет о чем-то другом?

— Ты не должна была расторгать помолвку с его величеством из-за меня! — выдохнул Артур, и я увидела, что лоб его покрылся испариной. — Это была такая большая честь для Деланжей! И теперь я чувствую свою вину в том, что ты отказалась от короны королевы Рузании.

Теперь в его взгляде было отчаяние. Должно быть, он думал об этом уже много дней. И сходил из-за этого с ума. Не удивительно, что его лечение не сильно продвигалось.

— Но ты ни в чем не виноват!

Но он не стал меня слушать. Его голос звучал всё громче и громче и теперь уже походил на крик.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты сидела возле меня! Я не беспомощен! И не требовал жертвы с твоей стороны!

Мне было жаль его. И ведь на самом деле вовсе не он был причиной расторжения помолвки. Он был лишь благородным прикрытием принятого мною решения.