Но на главный вопрос по этой теме книга ответить мне, конечно, не могла. Возможно, однажды настоящая Беренис обрела бы свою магию. Но был ли шанс овладеть магией у меня?

— Ваше сиятельство! — отвлек меня от раздумий голос Дороти. — Его величество примет вас сегодня после его возвращения из Сената.

Я пришла в приемную перед кабинетом короля ровно к назначенному часу, и его секретарь поприветствовал меня и сказал, что его величество уже прибыл во дворец, но еще не пришел в кабинет. Я села в стоявшее у окна кресло и стала ждать.

В приемной было несколько кресел, и в том, что стояло по левую руку от меня, уже сидела женщина — опрятно одетая, но явно не слишком богатая. Она сильно волновалась — это было видно по ее дрожащим рукам и беспокойному взгляду.

На ней было платье, которое несколько лет назад, вполне возможно, было модным и дорогим, но время оставило на нём слишком заметные следы — кружева на воротнике и манжетах были заштопаны в нескольких местах, а ткань на локтях была заметно потерта.

— Я уже говорил вам, мадам Эбернати, что не могу обещать, что его величество вас примет, — секретарь бросил на посетительницу сочувственный взгляд. — На это время была назначена аудиенция ее сиятельству, и его величество не захочет заставлять ее ждать. А в более позднее время он отправится на ужин.

— Да-да, я понимаю, — пробормотала женщина, но не двинулась с места.

Так — молча — мы и просидели в приемной следующие полчаса. Наконец, появился его величество, и мы вскочили и поприветствовали его реверансами.

Он окинул нас взглядом, сухо кивнул мне, а потом обратился к незнакомой мне даме:

— Что привело вас сюда, мадам…?

— Эбернати, ваше величество! — подсказал секретарь

Это имя ничего мне не сказало. Но тот факт, что она была допущена во дворец, уже о многом говорил.

— Ваше величество, взываю к вашему сочувствию! — воскликнула женщина. — Приют, которым я руковожу, уже много лет принимает девочек-сирот из бедных дворянских семей. Он располагается на улице Пехотинцев возле Поцелуева моста. Здание, в котором мы находимся, принадлежит герцогу Бризье. Он — один из членов Попечительского совета приюта, и мы искренне благодарны ему за щедрость к нам. До недавнего времени его светлость проживал за границей. Но на прошлой неделе он вернулся, и нас известили, что он намерен продать этот дом и просит нас съехать из него в течение месяца. Но нам некуда пойти, ваше величество! У этих детей никого нет, а я сама слишком бедна, чтобы быть в состоянии исправить ситуацию.

Я вздрогнула при имени герцога Бризье. Я уже имела возможность убедиться, что этот мужчина был не слишком разборчив в средствах, но столь цинично выгнать на улицу сирот было слишком даже для него.

— А что же Попечительский совет? — спросил король. — Возможно, вам сможет помочь кто-то из ваших благотворителей?

Но мадам Эбернати замотала головой.

— Нет, ваше величество! Я уже обращалась к каждому из них, но никто не предложил нам помощь. И я подумала, что, может быть, вы, ваше величество, не оставите без попечения бедных сироток.

Я одновременно с ней посмотрела на короля. Он не прерывал посетительницу, но во время ее рассказа с лица его не сходило выражение некоего недовольства — словно он был рассержен тем, что вынужден слушать всё это.

— Мы рассмотрим вашу просьбу, сударыня, — кивнул он, — на ближайшем заседании Сената. Если министр финансов сочтет, что мы сможем выделить вам вспомоществование, то мы непременно сделаем это.

— О, ваше величество! — по щекам женщины катились слёзы. — Благодарю вас и от себя, и от всех наших деток! Можем ли мы сказать герцогу, что вопрос скоро будет решен, возможно, он позволит нам до тех пор остаться в нашем старом доме?

— Разумеется, сударыня, разумеется! — его величество дернул плечом. — Но вам не стоит думать, что решение будет принято именно в скором времени. Заседание Сената состоялось только сегодня, а следующее будет не ранее, чем через пару месяцев. И я не могу гарантировать, что решение по вашему вопросу будет непременно положительным.

— Пара месяцев? — лицо женщины разочарованно вытянулось, а руки задрожали еще сильней. — Но где же мои детки будут находиться всё это время?

Его величество сделал вид, что не услышал этот вопрос — он уже отвернулся от посетительницы и пошел к дверям в кабинет, которые уже с поклоном распахнул его секретарь.

— Я жду вас, ваше сиятельство, — коротко бросил он мне.

Мне было жаль бедную женщину, и проходя мимо нее, я стыдливо отвела взгляд.

— Нельзя ли всё-таки как-то помочь ей, ваше величество? — спросила я, когда дверь кабинета закрылась за моей спиной.

Рауль опустился на стул по другую сторону стола и холодно ответил:

— Кажется, мадемуазель Деланж, вы хотели поговорить со мной совсем не об этом?

Он недвусмысленно указал мне, что не желал обсуждать эту тему, и я не стала настаивать, боясь своим вмешательством только навредить мадам Эбернати.

— Да, ваше величество, вы правы. Я хотела спросить у вас, могу ли я разорвать нашу помолвку?

— Что вы сказали? — как я и думала, он мне не поверил.

А возможно, решил, что я сошла с ума. Не может же девица в здравом уме и твердой памяти не хотеть стать королевой?

Глаза его широко распахнулись, а правая рука сжала гусиное перо с такой силой, что оно переломилось, а капля чернил с его кончика упала на лакированную поверхность стола.

— Я хотела бы разорвать помолвку, ваше величество! — сказала я.

— Вот как? — он облокотился на столешницу, и белоснежное кружево на рукаве его камзола испачкалось в чернилах. — Позвольте осведомиться о причинах такого желания.

Он еще спрашивал о причинах! После того, как сам сделал всё, чтобы невеста его возненавидела! Но я решила быть дипломатичной.

— Я вижу, ваше величество, что я не нравлюсь вам, — я скромно умолчала о том, что он мне нравится ничуть не больше. — Для вас этот брак станет тяжкой обузой. А что может быть хуже, чем терпеть рядом с собой женщину, которую вы не любите и не уважаете? Вам нужна королева, достойная вас — красивая, умная, из древнего почтенного рода.

Кажется, это вполне согласовывалось с его собственными мыслями, потому что он невольно кивнул.

— Но понимаете ли вы, от чего собираетесь отказаться, мадемуазель Деланж? Вы вряд ли когда-нибудь еще получите столь выгодное предложение.

Он мог бы сказать и более жестко — такая дурнушка и бесприданница, как вы, имеет шанс остаться старой девой. И был бы недалек от истины.

Но он бы удивился, если бы узнал, что куда больше, чем прозябание в старом провинциальном замке, меня пугало пребывание в королевском дворце, где у меня были только враги и завистники. Но знать ему об этом было не нужно.

— Я понимаю, ваше величество. Но я не считаю себя достойной титула королевы Рузании.

— Вы очень откровенны, мадемуазель, — наверно, это можно было счесть похвалой.

А я продолжила:

— Вы связаны словом, данным вашему отцу. Но если помолвка будет расторгнута по моей инициативе, то это не бросит тень на вас самого. А причину я могу назвать любую — ту, которую вы сочтете подходящей.

На сей раз он ответил не сразу. На лбу его вдруг прорезались морщины, которых я прежде не замечала. Но наконец, он наклонил голову.

— Возможно, вы правы, ваше сиятельство, — признал он. — Но в таком деле не следует торопиться. Нам нужно подобрать убедительную причину для расторжения помолвки. Я сообщу вам о своем решении в течение нескольких дней.

Мне показалось, что взгляд его прояснился — словно он вдруг увидел выход из лабиринта, в котором он долго блуждал. Возможно, он в самом деле любил Соланж Каррено. Если так, то теперь он мог обрести счастье рядом с любимой женщиной.

Я поняла, что аудиенция закончена, и сделав реверанс, попятилась к дверям. А его величество всё еще смотрел на меня — задумчиво, словно непонимающе.