И, глядя на её счастливые глаза, я впервые за долгое время поверила: новая жизнь действительно возможна.

За два дня до бала, когда я наблюдала за тем, как горничная вешала на окна в гостиной новые портьеры, мне доложили о визите мадемуазель Крюшон.

Дочерей у маркиза было две, но, как подсказывала мне память, Беренис была дружна со старшей, Алоизой. И это действительно была она.

— Как рада видеть тебя, Беренис! — она подошла ко мне и крепко меня обняла. — Надеюсь, дорога из столицы была спокойной?

Она огляделась. Я уже кое-что успела поменять в гостиной — портьеры, обивку стен и большого, стоявшего в центре дивана. Но многое еще нуждалось в обновлении. И всё же перемены были заметны, что и не преминула ответить мадемуазель Крюшон.

— Здесь стало очень мило! У тебя тонкий вкус!

Горничная принесла чай, и пока мы с Алоизой отдавали должное свежим булочкам с марципаном, мы беседовали исключительно на нейтральные темы: о зарядивших вдруг дождях и возможном неурожае пшеницы, который может за этим последовать. Ни я, ни она словно не решались обсудить что-то более важное.

И только когда поднос с посудой был унесен, гостья всё же перешла к более щепетильной теме, ради которой наверняка сюда и прибыла.

— Мы были удивлены, когда узнали о твоем возвращении, Беренис! — в ее глазах мелькнуло любопытство.

И я прекрасно понимала и не осуждала ее за него. Такие новости в провинции были редки и охотно обсуждались во всех светских салонах.

А поскольку я промолчала, она продолжила:

— Мы слышали, его величество объявил, что ваша помолвка была расторгнута из-за того, что ты намерена быть рядом с братом, дабы помочь ему оправиться от ранения и подняться на ноги, — она сделала паузу, но я на это лишь молча кивнула. — Разумеется, это очень благородно с твоей стороны, но все мы понимаем, Ниса, что это ужасно глупо! И я уверена, Артур первый скажет тебе об этом! Как можно было отказаться от возможности стать королевой?

Я не сомневалась, что так думали все. И наверняка мне скажут об этом еще не единожды.

Для Алоизы быть королевой значило купаться в дворцовой роскоши и обожании подданых. Она не представляла себе оборотной стороны медали. Не знала, что могло скрываться за красивым фасадом. Что королевский брак это не про любовь. И что ее величество обязана была улыбаться даже тогда, когда отчаянно хотелось плакать.

— Мне не понравилось в столице, — просто сказала я. — Родное поместье мне куда милей.

— Не понравилось в столице? — ахнула Алоиза. — Что ты такое говоришь? Тем более, что ты жила в королевском дворце! Послушай, я понимаю, что тебе неприятно об этом говорить, но хотя бы мне, своей подруге, ты могла сказать правду.

— Правду? — растерялась я.

— Ведь ты не понравилась его величеству, да? Он счел тебя слишком простой и провинциальной? Этот брак был для него мезальянсом, мы все это прекрасно знаем. Но король слишком благородный мужчина, чтобы отвергнуть тебя на этом основании. И он облек ваш разрыв в столь выгодную для тебя форму.

Я горько усмехнулась. Хоть она и сильно заблуждалась в благородстве его величества, в остальном она была права. И я вовсе не собиралась протестовать и доказывать обратное.

— Да, — кивнула я, — его величество был не рад нашему браку. Как и я сама. Так что мы расторгли помолвку ко взаимному удовольствию.

По ее скептическому взгляду я поняла, что она не поверила мне.

— Но даже если и так, Ниса, ты всё равно должна была остаться в столице! Как можно было променять Анфлер на нашу глушь? Ты должна была постараться найти себе жениха там!

— Я уже довольно наигралась в невесту, Алоиза, — чуть резковато откликнулась я. — И теперь я просто хочу побыть дома и позаботиться о раненом брате.

— И тем не менее, ты согласилась приехать к нам на бал!

Я посмотрела на нее с удивлением. На балы наверняка ездили не только для того, чтобы найти там себе женихов, но и для того, чтобы просто приятно провести время. Впрочем, опыта в этом у меня не было.

— Да, согласилась. Но с чего бы мне было обижать вас отказом? К тому же я хотела разом встретиться со всем местным обществом, чтобы избежать сплетен и недомолвок.

Мы так и не перешли с ней на диван, а продолжали сидеть за столом в центре комнаты друг против друга.

— Но если ты приедешь к нам, то сделаешь только хуже! — вдруг воскликнула она.

— Что? — не поняла я. — О чём ты говоришь?

— О том, что, если ты появишься на балу, над тобой только посмеются! Для всех ты теперь брошенная невеста короля! И каждый захочет уязвить тебя побольнее!

Я была изумлена, ошарашена. Разве я сделала что-то дурное, чтобы люди, которых Беренис знала с детства, отнеслись к ней столь жестоко?

— Но твой отец сам прислал мне приглашение! — напомнила я.

— Да, — согласилась Алоиза, — но он сделал это именно для того, чтобы впервые ты вышла в свет именно на нашем балу. Твое появление станет главным развлечением для местного общества. Тебя станут обсуждать, смакуя все подробности твоего фиаско! Сколько бы ты ни пыталась делать вид, что всё в порядке, все понимают, что это не так. Его величество выкинул тебя как надоевшую игрушку. И пока ты жила у него во дворце, ты ведь наверняка ему уступила…

Тут щеки ее зарделись, и она растерялась, пытаясь подобрать те слова, которые не показались бы непристойными в устах благородной барышни.

— На что ты намекаешь? — вздрогнула я.

— На то, что, когда вы с его величеством были женихом и невестой, он наверняка легко добился твоей благосклонности. Нет-нет, я вовсе не осуждаю тебя! На твоем месте любая не смогла бы устоять перед королем. И ведь ты была уверена, что он на тебе женится. Так что твое поведение вполне оправдано. Но ты должна понимать, что после этого тебе будет трудно восстановить свою репутацию!

У меня закружилась голова. То, что она говорила, было немыслимо. И ужасно мерзко. А в том, что так думала не она одна, можно было не сомневаться.

— Именно поэтому я и полагаю, что тебе следовало выйти замуж в столице. Его величество, думаю, не отказался бы помочь тебе обзавестись женихом. Говорят, короли всегда заботились о том, чтобы устроить судьбу своих бывших…

Она снова замолчала, не находя нужного слова.

— Ты хотела сказать «любовниц»? — пришла ей на выручку я.

— Возлюбленных! — выбрала она менее обидное слово. — Это было бы разумной компенсацией за утраченную честь. И это совершенно нормально, Ниса! Как ты могла об этом не подумать? Нельзя же быть такой беспечной! Мужчины теперь будут считать тебя доступной женщиной, и мало кто из них решится сделать тебе предложение, ибо посчитают, что этим вызовут осуждение общества.

Всё это не укладывалось у меня в голове. Как мало, оказывается, было нужно, чтобы лишиться уважения. Похоже, я действительно была слишком беспечной. В моей системе координат были совсем другие ценности, которые не зависели от мнения толпы.

Нет, меня не сильно волновало осуждение общества. Если всё случится именно так, как говорит Алоиза, то я просто перестану бывать на балах и приемах.

Но кто знает, как отнесется к этому брат Беренис? Если он узнает про то, что говорят в свете о его сестре, это сильно ранит его и отнюдь не будет способствовать его выздоровлению. А еще он наверняка решит вступиться за мою честь и станет вызывать моих обидчиков на дуэль. А в его состоянии это будет похоже на самоубийство.

Поскольку я молчала, Алоиза продолжила сама:

— Последуй моему совету, Ниса — придумай убедительную причину для отказа и не езди на бал. С родителями я поговорю. Уверена, они всё поймут. Ты же моя подруга, и я вовсе не хочу, чтобы тебя заклевали у меня дома. А так оно и случится. Дамы будут сторониться тебя, а мужчины если и станут приглашать тебя на танцы, то лишь для того, чтобы покрепче сжать в объятиях и бормотать тебе на ухо какие-нибудь сальные шуточки. И это погубит твою репутацию окончательно.