Но он не делает этого.

Он держит свой ствол в руке, плавно проводя головкой по моим влажным, скользким складкам круг за кругом. Нежно. Терпеливо. И это сводит меня с ума ещё сильнее.

Когда он наконец начинает проникать, медленно, сантиметр за сантиметром, моё тело трясёт от потребности.

Это больно — он слишком огромный, иначе и быть не может, сколько бы он ни был осторожен и сколько бы я ни хотела этого — но блядь… это так хорошо.

Каждый миллиметр, которым его чудовищный член растягивает меня, — сладкое, жгучее пламя, раздувающее мой жар только сильнее.

Я стону ему в рот, выгибаясь, когда он продвигается глубже и глубже, пока не входит полностью — всё, кроме узла — утопив себя в моей сжимающейся, пульсирующей плотности.

— Тише, — мурлычет он, убирая влажную прядь с моего лба. — Просто дыши, малышка. Дай себе привыкнуть.

И только потом я понимаю — он буквально мурлычет.

Я знала, что альфы тоже так могут, хотя делают это редко, не так часто, как омеги. Но я никогда не слышала этого раньше. И не думала, что это вызовет такой взрыв расслабляющего тепла, прокатившийся по моему телу.

Это… новое.

Я киваю дрожащим подбородком, сглатывая порванные, рваные вдохи, пока мои внутренние мышцы трепещут вокруг его толщины. Я давно не чувствовала себя настолько заполненной, настолько… принадлежавшей.

Но боли больше нет.

И страха нет.

Есть только глубокое, всепоглощающее удовлетворение — меня берут альфы, которые не вызывают во мне отвращения.

Злят — да. Часто.

Но не пугают.

Виски прижимается лицом к моей шее, оставляя мягкие поцелуи вдоль линии челюсти.

— Посмотри на себя, — шепчет он с благоговением. — Как же ты охуенно его принимаешь. Чувствуешь, как он тебя заполняет, да?

Я снова киваю, из груди вырывается дрожащий стон. Бёдра сами толкаются вверх, жадно ища трения. Тэйн шипит сквозь зубы, его пальцы впиваются мне в бёдра.

— Вот так, маленький кролик, — рычит он, первые мелкие толчки вызывают вспышки удовольствия по всему телу. — Насаживайся сама. Возьми то, что тебе нужно.

Я вскрикиваю, двигаясь ему навстречу, тело само подстраивается под его медленные, но глубокие движения. Пальцы впиваются в ткань гнезда, спина выгибается, когда волны блаженства нарастают, смыкаются, поднимают меня всё выше.

Виски снова накрывает мои губы голодным поцелуем, проглатывая мои стоны. Его ладони странствуют по телу, обхватывают грудь, пальцы сжимают соски резкими, шкодливыми щипками.

Я вскрикиваю в его рот и, не выдержав, обрушиваюсь в сильный оргазм.

Экстаз накрывает меня, будто волна, раз за разом. Моё тело дрожит, внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг члена Тэйна, который не перестаёт двигаться.

Он рычит глубоко, его губы едва касаются моей брови — неожиданная, пугающая нежность.

— Хорошая девочка, — сипло шепчет он, удары становятся жёстче, требовательнее, глубже. — Такая хорошая… Возьми всё, Айви.

Я цепляюсь за его плечи, утыкаясь лицом в мощную дугу его шеи, пока он двигается во мне — резко, безжалостно, но… без угрозы.

Виски осыпает мою шею поцелуями, его пальцы опускаются к моему пульсирующему клитору и начинают натирать его тугими, безжалостными кругами.

Это почти слишком. Слишком много. Слишком быстро.

И именно в этот момент я чувствую набухание его узла.

Н-нет. Такое я точно не выдержу. Пока нет.

К счастью, он чувствует это — и не пытается войти узлом. Даже альфы в Центре знали, что за узел их накажут — ведь это может создать брачную связь.

Так что у меня были только кошмары и воображение, чтобы представить, каково это.

Но… что-то новое поднимается внутри меня.

Любопытство.

Никогда в жизни я не ощущала ничего подобного к… узлу альфы.

И часть меня хочет пройти через это, чтобы погасить жар окончательно.

Тэйн весь напрягается надомной, низкий рёв прорывается из его груди. Его толчки сбиваются, член дёргается, наполняя меня тёплой, горячей спермы.

Он падает на меня, лбом касаясь моего, оба тяжело дышим.

Я вскрикиваю, тело трясётся в спазмах возбуждения, всё внутри сжимается вокруг его всё ещё глубоко утопленного члена.

— Блядь… — хрипит Виски, его пальцы замирают на моём набухшем клиторе. — Это было, наверное, самое охуенное, что я видел.

Тэйн фыркает, его дыхание касается моей щеки.

Он поднимается на локоть, проводит костяшками пальцев по моему разгорячённому лицу.

— Мы ещё не закончили, маленький кролик. Тебе всё ещё нужен узел, чтобы выйти из жара.

У меня подкашивается сердце. Новая волна возбуждения увлажняет член, который всё ещё покоится во мне.

Это… только начало?

Я не уверена, что переживу это.

Я сглатываю, бросая взгляд мольбы на Виски.

— Что я могу сказать? — лениво тянет он, расправляя плечи — каждая мышца перекатывается под загорелой кожей. — Мужик дело говорит. А теперь моя очередь попробовать эту сладкую киску.

Тэйн мрачно смеётся, выползая из меня с влажным, непристойно громким звуком, от которого мои щёки пылают.

Он откидывается на подушки, расслабленно, почти небрежно, вся сила его тела сияет в полумраке, пока он наблюдает, как Виски устраивается между моих распахнутых бёдер.

— Да пожалуйста, — ворчит Тэйн, его большая рука находит мою грудь и начинает играть с твёрдым от возбуждения соском. — Посмотрим, щенок, сможешь ли ты не отстать.

Виски оскаливается в хищной, наглой ухмылке, уже подводя толстую головку своего члена к моему входу.

— А ты просто сиди и записывай, — мурлычет он, и одним мощным толчком вгоняет себя в меня до упора, одним длинным, влажным, скользким движением.

Моя спина дугой выгибается, из горла срывается сорванный, ошеломлённый крик.

Он такой же огромный, как Тэйн — тот же варварский, неумолимый объём, растягивающий меня так широко, что кажется, будто меня сейчас разорвёт пополам.

Если бы не жар… если бы не эта безумная, неостановимая потребность… я бы никогда в жизни не смогла принять его.

Он замирает, полностью утонув во мне, давая мне пару секунд, чтобы привыкнуть к этому восхитительному, ошеломляющему наполнению.

— Вот так, — мурлычет он, наклоняясь, чтобы языком кругами пройтись по моему затвердевшему соску. — Блядь, какая ты… Как будто специально для меня создана.

Он снова накрывает мои губы жгучим поцелуем, не давая мне даже сформировать мысль в ответ, проглатывая мои всхлипы, пока начинает двигаться.

Его толчки — плавные, мощные, безжалостно глубокие.

Каждый кач его бёдер вгоняет его член всё дальше, пока я уже не понимаю, где заканчиваюсь я и начинаешься он.

Мои пальцы вцепляются в его руки, плечи, в его огромный торс — цепляюсь за каждую выпуклость мышц, за каждый шрам на его загорелой коже.

Он не такой рельефный, как Тэйн, но он больше. Шире. Тяжелее.

Он нависает надо мной, упираясь в матрас своими столбами-руками, и его вес прижимает меня к мягким подушкам так плотно, что голова кружится от одного ощущения.

Чёрт. Это как если бы меня трахал медведь.

И мне… нравится.

Рука Тэйна опускается ниже, его пальцы снова находят мой пульсирующий клитор и начинают поглаживать, дразнить, терзать его — пока Виски членом вторгается в меня.

И эта двойная атака делает меня абсолютно беспомощной. Меня разрывает на куски от удовольствия — мысли исчезают, исчезает воздух, исчезает чувство реальности.

Их руки. Их рты. Их тела, прижимающие меня, тискающие, царапающие, кусающие. Я утопаю в них. В двоих альфах сразу.

Меня швыряет всё выше и выше, они гонят меня к новым вершинам, снова и снова, пока мир перед глазами не вспыхивает белым.

А потом я чувствую это.

Узел Виски.

Опасно близко. Слишком близко.

— Ну что, босс? — хрипит Виски, дёргая бёдрами чуть глубже. — Думаешь, она готова к узлу?

— Только один способ узнать, — рычит Тэйн, голос такой же низкий и хриплый.