Головы у тварей были вросшими прямо в туловище, широко распахивающаяся пасть имела два ряда длинных, клыкообразных жёлтых зубов — каждый размером с кинжал, а глаза светились жёлтым, мутным светом. Но главной «изюминкой» этих тварей было их брюхо. Оно выглядело особенно отталкивающим: полупрозрачное, с какой-то оранжевой массой внутри — светящейся, словно в ней плавали сотни крошечных светляков. Эта желеобразная масса перекатывалась в брюхе твари и словно жила своей жизнью.
Лапы у чудовищ были мощные, но короткие, так что брюхо тащилось по настилу, оставляя скользкие следы. Чёрные, загнутые когти легко вонзались в дерево, удерживая тушу, чтобы она не опрокинулась под собственным весом. Хвоста у этих созданий не было вовсе, и от этого они казались ещё более уродливыми — как живые мешки с зубастой дырой спереди.
Единственное, что в них было хорошего — разумеется, с нашей точки зрения — это скорость. Твари были довольно медлительные, что и логично, учитывая их массу и форму тела. Двигались они чуть медленнее, чем идёт обычный человек, поэтому от них даже не приходилось убегать — достаточно было просто быстро отходить. Но все плюсы на этом и заканчивались.
Мы понимали, что бегать от тварей нельзя, потому как это сейчас мы можем спокойно от них отходить. Но когда выйдет главная и нам придётся с ней биться, не факт, что, увлёкшись этой битвой, мы не попустим момент, когда зелёный жабо-слизень подкрадётся и одним укусом отхватит четверть тела. Нужно было этих ползающих гигантов как-то по-быстрому ликвидировать.
Но как? Мы вообще не могли понять, что с ними делать. Рыцари выпускали в них зачарованные арбалетные болты, убивавшие с ходу предыдущих тварей, но от этих они лишь отскакивали. Даже те болты, что попадали в пасть, не наносили ущерба. Маги палили мощными лучами из наверший посохов, почти в упор — и тоже ни малейшего эффекта. На этих тварях однозначно лежала какая-то невероятно сильная защита, которая гасила и физический, и магический урон — как их ни бей, а им хоть бы хны.
Понятно, что от мужиков с их вилами, ржавыми тесаками и прочим хламом здесь вообще толку не было. Они какое-то время топтались рядом с нами, но быстро смекнули, что пользы от них ноль, и разбежались по краям платформы. Дальше их участие свелось к тому, чтобы отпрыгивать и шарахаться всякий раз, когда к ним подползала какая-нибудь зелёная туша. Сражались, по сути, только мы: наёмники, Лира, Аркас и я.
Рыцари лупили по жабо-слизням со всех сторон, проверяя разные места и углы. Клинки звенели, скользя по склизкой коже, но оставляли лишь бледные следы, которые исчезали быстрее, чем можно было выругаться. Маги и Лира тоже не отставали: один запускал огненные шары, другой бил молниями, Лира пробовала то ледяные стрелы, то огненные всполохи. Всё зря. Даже если удавалось пробить кожу и оставить рану, она затягивалась буквально на глазах. Такая регенерация казалась противоестественной, словно сама магия разлома подпитывала этих чудовищ.
В какой-то момент один из рыцарей, махнув в очередной раз мечом и отскочив, чтобы не угодить под зубы твари, с досадой крикнул:
— Так мы можем до вечера вокруг них плясать!
— Не до вечера, а до того момента, как вылезет главный, — ответил один из магов, выпуская из посоха сгусток ярко-синего света, который врезался в брюхо твари, вспыхнул искрами и погас, будто ударил в каменную стену. — Он и так задержался. А когда полезет, вот тогда будет самая жара. Неизвестно, что он умеет, но атакующая магия у него точно будет. И хорошо, если не возможность накладывать замедление.
— Да им и замедления не нужны будут, — отозвался второй маг, выпуская в зелёную тварь толстую дугу молнии, которая хлестнула по скользкой туше и вызвали лишь недовольное рычание жабо-слизня. — Попробуй-ка держать оборону против главной твари, когда со спины к тебе такие мешки зубастые подползают.
С магом было трудно не согласиться, но с другой стороны, а что делать? Уже было ясно, что твари — непробиваемые. Либо мы просто не могли понять, каких пробить. Хотя, как мне показалось, понять никто и не пытался: все ругались, кричали, что твари непробиваемые, но при этом продолжали долбить их железом и заклятиями безо всякой системы. У меня даже всплыла в голове поговорка из моего родного мира, про то, как «мыши плакали и кололись, но продолжали жрать кактус». Только вместо кактусов у нас здесь были зелёные туши, весом примерно в полтонны каждая.
Я отошёл подальше, решив глянуть на всю эту суету со стороны.
Два рыцаря как раз рубили очередную тварь с двух сторон, лупили по бокам и спине — клинки, как обычно, с противным скрежетом соскальзывали, иногда оставляя неглубокие зарубки. Третий выстрелил арбалетом прямо в пасть чудищу, когда то злобно зарычало. Болт с глухим звуком ушёл в глотку, тварь дёрнулась, и, казалось, её этот выстрел особо и не потревожил. Но я заметил, что в этот момент её брюхо стало сиять сильнее. «Светляки» ускорились, а их свет вспыхивал так ярко, что казалось, он вот-вот прожжёт брюхо изнутри.
И что бы это значило? Так тварь реагирует на боль? Или это что-то другое? Посмотрел на вторую тушу, которую били маги. Там свет тоже усилился, хоть и не так сильно, как у той, что сопротивлялась рыцарям.
Пока я об этом размышлял, на рыцарей с боков полезли ещё две твари. Наёмники сразу же переключились на них: выставили щиты, рубанули по зубастым мордам мечами. А та тварь, у которой брюхо светилось, как новогодняя гирлянда, резко развернулась и поспешно поползла прочь, к краю платформы. И тут меня осенило. Я рванул вперёд и заорал наёмникам:
— Смотрите! Тварь удирает! Видите, как у неё брюхо горит⁈
Рыцари, отбиваясь от новых нападений, лишь буркнули что-то нечленораздельное, давая понять, что им сейчас не до разговоров.
— Она не просто так убегает! — заорал я громче. — Это связано с яркостью брюха! Смотрите, оно уже тускнеет!
— Ну и что? — спросил один из рыцарей.
— А то! — ответил я. — Вы же понимаете, что это не шкура у неё такая крепкая, а магия её защищает? И чем больше вы её бьёте, тем больше сил и магии она тратит на защиту! И тем сильнее у неё брюхо светится. И ей это не нравится. И явно не просто так! Может, её изнутри разорвёт, если брюхо перегреется! Не зря же она так быстро свалила!
— Есть логика в твоих словах, — сказал один из магов — тот, что был постарше. — Возможно, всё так и есть.
— Однозначно так и есть! — крикнул я. — Мы их долбим со всей дури, а они будто целые. Но на самом деле всё не так! Мы наносим им ущерб, только его не видно снаружи из-за регенерации. Но силы-то на неё тварям откуда-то надо брать. Они все свои ресурсы на эту регенерацию мобилизуют, а брюхо — это индикатор! Чем оно ярче, тем меньше у твари сил либо магии на их восстановление!
Один из рыцарей бросил на меня короткий взгляд и рявкнул:
— Сейчас проверим!
И тут же вся тройка рыцарей бросилась за той тварью, что пыталась убежать. Свет у неё в брюхе уже стал значительно тусклее, но стоило наёмникам снова налечь на неё, как сияние опять разгорелось, будто кто-то поддал жару изнутри. Тварь мотала башкой, злобно рычала, пыталась клацнуть зубами, а потом, поняв, что это бесполезно, развернулась и поползла к своим. А те, почувствовав это, кучно ринулись ей навстречу, словно на подмогу.
Но к этому моменту уже и маги подключились к атаке: один хлестнул в бок твари огненным шаром, который с глухим треском взорвался о слизистую шкуру, другой запустил мощнейшую молнию. Брюхо от этого всего разгорелось ещё сильнее, но было недостаточно.
— В глотку стреляйте из арбалета! — заорал я. — В прошлый раз она ярче всего светилась после болта в пасть!
Рыцарь с арбалетом кивнул, подбежал поближе к твари и всадил болт ей прямо в разинутую пасть. И тут брюхо жабо-слизня вспыхнуло так ярко, что я невольно отвёл взгляд. А потом свечение разом прекратилось, будто лампочку выкрутили. Шкура на брюхе у твари стала непрозрачной и тусклой.
