Я бросил взгляд в сторону разлома. Там, возле края платформы, шёл яростный бой: здоровенная тварь высшего порядка, огромная даже на фоне зелёных монстров, отбивала натиск гвардейцев. Те стояли полукольцом и щедро «поливали» монстра различными боевыми заклятиями. Лира тоже старалась вовсю. Похоже, у этой команды был шанс на победу.

Но мне пока стоило подумать о моих шансах. Они, конечно, возросли, но стопроцентными в любом случае не были. По крайней мере, тварь шла на меня очень уверенно и явно собиралась мной пообедать.

Но когда я развернулся к ней лицом и сделал несколько шагов навстречу, она вдруг резко остановилась, будто наткнулась на невидимую стену и как‑то замялась. Затем она начала вертеть мордой и принюхиваться. А их её глотки вырвался низкий, протяжный звук, не совсем рычание, а скорее выражение недовольства. Чудище явно чувствовало присутствие архимага из другого мира, и это ему не нравилось. Но видело оно лишь меня – свой уставший, но всё ещё сопротивляющийся предполагаемый обед.

Тварь прошла ещё несколько шагов, но уже не так уверенно. И снова принюхалась. А потом резко мотнула головой, будто отгоняя непонятный страх, и всё‑таки бросилась на меня. Инстинкт охотника победил инстинкт самосохранения.

Я шагнул ей навстречу. Мысль о том, чтобы обновить защиту или начитать какое‑нибудь заклинание, мелькнула, но тут же была отброшена. Я уже видел, как защита твари гасит магию, зачем пробовать ещё раз? К тому же теперь у меня самого были когти, ничем не уступающие когтям твари, и физическая сила, значительно превосходящая её силу. Так что только рукопашный бой.

Тварь попыталась повторить свой предыдущий удачный приём: сблизившись со мной, она слегка пригнулась, подалась головой вперёд и распахнула лапы, словно намереваясь схватить меня и завалить на настил, но в последний момент бросилась в сторону, чтобы ударить меня сбоку. В прошлый раз это сработало. В этот раз – нет. Теперь я был другим.

Я шагнул в сторону и чуть вперёд, навстречу твари, подхватил её движение и без всяких усилений и прочих магических фокусов просто встретил её двойным ударом. Моя левая рука ушла вниз, под лапу, а правая – вверх, по диагонали, навстречу её груди. И когти правой тут же вошли в зелёную склизкую плоть, как в масло. В хрустящее масло.

Зеленоватая рябь вспыхнула прямо у меня вокруг кисти. И на этот раз я её не только увидел, но и почувствовал физически – вязкую, сопротивляющуюся массу, которая попыталась остановить и рассеять мой удар. Но сила, что шла теперь через мои мышцы и кости, была уже другой. Против неё эта защита не работала. Я продавил её, как тонкую корку льда, и она посыпалась.

Я почувствовал, как это разрушение защиты отдалось в самой твари – она дёрнулась всем корпусом, рык сорвался на хрип, а из пасти брызнула слюна. Но тем не менее чудище попыталось ударить меня в ответ: его правая лапа пошла снизу вверх, целясь мне в лицо. Ещё недавно такой удар, даже смягчённый защитой, отправил бы меня в нокаут. Теперь же я просто поднял руку и перехватил запястье твари.

Её защита вспыхнула снова, но мои когти разрезали её, как нож тугую плёнку. И кости твари хрустнули под моими пальцами. А потом я резко дёрнул лапу в сторону, ломая сустав. Тварь взвыла и дёрнулась в мою сторону, пытаясь вцепиться зубами. Я шагнул под удар и встретил чудище локтем в огромный глаз. Голова твари дёрнулась, и зубы клацнули в пустоту.

А я тут же вогнал когти другой руки ей под рёбра. На этом моменте защита чудища сопротивлялась особенно яростно – вокруг моего предплечья вспыхнуло целое облако зеленоватых искр, словно я ударил не по телу, а по какому‑то магическому артефакту. На долю секунды мне даже показалось, что мою руку сейчас вытолкнет назад. Однако я смог продавить сопротивление, чувствуя, как оно рвётся под когтями, и как трещат рёбра твари, как они ломаются одно за другим.

Тварь захрипела, из её пасти вырвался сдавленный звук, больше похожий на кашель. Она инстинктивно попыталась отступить, сделала шаг назад и шаталась уже как после хорошего нокдауна. Но оно и понятно – с пробитой грудиной и сломанными рёбрами особо не попрыгаешь.

Я не дал ей далеко отойти. Сделал шаг вперёд, и нанёс ещё один удар под рёбра, в ту же зону, куда бил раньше. В этот раз защита почти не сопротивлялась: зелёная рябь вспыхнула тускло и тут же погасла. Мои когти ушли глубже, грудная клетка чудища буквально сложилась внутрь.

Тем не менее тварь снова попыталась ударить меня свободной лапой. И у неё даже получилось: когти прошлись по моей спине, оставляя, наверное, неплохие борозды, но я уже почти не чувствовал этого. Боль растворялась в общем бурлящем потоке силы.

А следующий удар я перехватил и толкнул зелёную тушу, пытаясь сбить с ног. Но она устояла, чем сильно меня удивила. Впрочем, сильный удар ногой её под правое колено исправил это недоразумение – тварь рухнула. Доски настила аж скрипнули под такой массой.

Я навалился сверху, не давая ей подняться, и снова ударил – в этот раз по голове, чтобы окончательно дезориентировать. После чего схватился двумя руками за края раны твари, и окончательно разорвал ей грудную клетку. И просунул руку внутрь

Пальцы почти сразу нащупали сердце – крупный, плотный, горячий комок, который бился так, будто хотел пробить мне ладонь изнутри. Я довольно крепко его сжал, и в этот момент тварь взвыла так, как не выла ещё ни разу: не угрожающе, не от ярости, а от страха. Её лапы бешено забились по настилу, казалось, платформа под нами в этот момент ходила ходуном.

Сжав сердце ещё сильнее, я развернул руку и одним рывком выдрал его наружу вместе с обрывками сосудов. Но оно всё равно продолжало биться у меня в ладони и светилось изнутри насыщенным зелёным светом, будто его налили не кровью, а раскалённой силой.

Тело твари тем временем дёрнулось, выгнулось дугой, а потом всё разом обмякло. Магическая аура вокруг туши вспыхнула в последний раз, словно догорая, и начала расползаться, как дым, тая в воздухе. Кожа чудища стремительно темнела, из ярко‑зелёной становилась грязно‑чёрной, иссыхала, трескалась. И через несколько секунд от зелёной склизкой туши остался только обугленный, хрупкий каркас, который тут же превратился в зеленовато‑серый пепел и осыпался на доски тонким слоем.

А я остался стоять с сердцем в руке. Оно уже не билось так яростно, но всё ещё пульсировало, будто что‑то внутри него продолжало жить своей жизнью. Оно было горячим, и я чувствовал исходящую от него силу – плотную, давящую; чувствовал, как она стремится покинуть сердце, как тянется ко мне, просится в моё тело. Я уже давно понял, что у разломных тварей сердце выполняло не только ту роль, что у людей. В нём также находилась вся магическая энергия, что питала монстра, все его резервы.

«Выпей», – раздался в голове скрипучий металлический голос Хранта.

Я был готов к этому и разумом осознавал, что ничего мне пить не нужно, так как все риски этого дела я даже не представлял. Но вот только разум – это одно, а инстинкты совсем другое. И не всегда в борьбе с ними разум одерживает верх. Вот и теперь у меня внутри вдруг возник странный голод. Совершенно дикий, сильный, безумный. Возникло невероятное желание заполучить силу, что таилась в этом тёплом комке разломной плоти. Оно полностью накрыло меня, но я понимал, что это не моё желание, а Хранта, и поэтому изо всех сил держался.

«Выпей, – проскрипело снова в голове. – Это твоё!»

Рука сама собой начала сжиматься, и сердце твари от этого стало горячее и запульсировало сильнее. А внутри у меня всё отозвалось предвкушением – не моим, чужим. И появилось дикое, почти физическое желание – впустить в себя эту теплоту, эту пульсацию.

«Выпей!» – раздалось в третий раз, но теперь это была не просьба, не предложение, теперь это звучало как приказ.

Не то чтобы я испугался, но рукой дёрнул, собираясь швырнуть сердце туда же, где только что рассыпался в пепел его бывший владелец. Но в последний момент пальцы так и не разжались. Что‑то внутри удержало, не дав выбросить. Не Хрант. Скорее некое предчувствие, что не стоит делать необдуманные поступки.