— Тогда всё хорошо.

Подошёл пристав, чтобы увезти её обратно в камеру. Он сделал паузу, давая нам закончить разговор, — любезность, которой раньше не проявлял. Я воспринял это как знак, что и его впечатлило то, что он увидел на большом экране.

— Увидимся через некоторое время, — сказал я. — А затем мы перейдём к другому убедительному свидетелю — к Гарри Босху.

— Спасибо, — сказала она.

Маршал Нейт освободил её ногу из фиксирующего кольца под столом и надел наручники, чтобы проводить до тюремного блока при суде, где ей предстояло провести обеденный перерыв. Она направилась к двери, и Нейту не пришлось её подталкивать. Я проводил её взглядом. Голова у неё была опущена, и мне показалось, что она снова заплакала.

Нейт открыл стальную дверь, и она исчезла за ней.

Холлер был на подъёме, когда они с Арсланян садились в «Линкольн» у входа в федеральный суд на Спринг‑стрит.

— Гарри, тебе бы это видеть, — сказал он. — Шами попала точно в цель. Судья всё время не могла оторвать глаз от экрана.

Босху не нравились подобные разговоры. Он знал, что в зале суда может случиться всё что угодно, и не хотел, чтобы Холлер спугнул удачу, которой казалось это утро для всей команды.

— Куда мы едем? — спросил Босх.

— В какое‑нибудь хорошее место, — сказал Холлер. — Мы это заслужили. Эта женщина — потрясающий эксперт.

— Я бы не стала спешить с празднованием, — сказала Арсланян. — Пока судья не вынесла решение по ходатайству.

— Согласен, но думаю, она освободит Люсинду, — сказал Холлер. — Вы попали в точку, и после обеда Гарри нанесёт сокрушительный удар по обвинению.

— Не забывайте, Моррис ещё может ударить по мне, — сказала Арсланян.

— Ни за что, — сказал Холлер. — Он только поэтому и просил перерыв на обед, что знает: ему конец. А станет только хуже, когда Гарри предстанет перед судом с данными мобильного телефона.

— Не забегай вперёд, — сказал Босх.

— Да брось ты, — сказал Холлер. — Ворчун Гарри. Пойдёмте в «Уотер Грилль». Возьмём что‑нибудь вкусное на обед, а праздновать будем, когда всё закончится.

— Я отвезу вас туда, — сказал Босх. — Но сам подожду в машине. Мне нужно всё ещё раз обдумать прежде, чем давать показания. Возможно, тебе стоит обсудить это со мной, чтобы мы лучше разобрались в ситуации.

— Я не переживаю, — сказал Холлер. — Твои показания станут вишенкой на торте, который Шами испекла для нас. Говорю тебе, Гарри, она ясно продемонстрировала, что Люсинда не могла сделать эти выстрелы.

— Вы слишком многого от меня ждёте, — сказала Арсланян. — И вам всё равно нужно закончить изложение своих доводов. Нужно быть готовым ко всему. Это вы мне сами всегда говорили.

Через несколько минут Босх высадил их у ресторана на Гранд‑авеню. Затем он проехал квартал, нашёл свободное место для парковки и остановился. Наклонился к полу за своим сиденьем и достал папку с распечатками от «Эй‑Ти‑энд‑Ти», которые Холлер намеревался представить суду в качестве вещественных доказательств.

Он начал просматривать распечатки и сверять цифры с картой, разложенной на пассажирском сиденье. Он репетировал, потому что нервничал. Он взял новые цифровые технологии и превратил их в отчётливое аналоговое представление. Он надеялся, что это станет решающим доказательством невиновности Люсинды Санс.

Босх сидел на задней скамье и ждал — станет ли Хейден Моррис допрашивать Шами Арсланян или же придёт очередь его самого. Когда помощник генерального прокурора позвал Арсланян, никто, казалось, не обратил внимания на присутствие Босха в зале, и он остался на месте. Холлер был настолько увлечён прямым допросом Арсланян, что Босху захотелось увидеть, как она выдержит перекрёстный. В итоге он стал свидетелем того, как доказательства невиновности Люсинды Санс начинают рассыпаться, как песочный замок.

И Моррису понадобилось на это не больше пяти минут.

Всё началось с того, что Моррис попросил Арсланян вызвать на большой экран оглавление её программы реконструкции. Она быстро сделала это, несколько раз нажав на клавиши.

— Теперь я прошу обратить ваше внимание на правый нижний угол экрана, — сказал Моррис. — Здесь содержится уведомление об охране авторских прав, верно?

— Да, — ответила она. — Технически это пока заявка, но мы уверены, что её одобрят.

— «Проект Эй‑Ай-Ми» — так называется программа для реконструкции?

— Да.

— Почему это пишется именно так?

— Программа построена на платформе машинного обучения, которую я разработала вместе с моим партнёром, профессором Эдвардом Таффи из Массачусетского технологического института.

— Под машинным обучением вы имеете в виду искусственный интеллект, не так ли?

— Да.

— Благодарю. У меня больше нет вопросов.

Коэльо поблагодарила Арсланян и освободила её. Босх посмотрел на Холлера и увидел, как тот опустил голову. Что‑то пошло не так. Ещё до того, как Арсланян прошла через барьер к местам для публики, Моррис обратился к судье.

— Ваша честь, — сказал он, — сторона обвинения ходатайствует об исключении показаний и объяснений свидетеля из протокола в соответствии с пунктом семьсот два «с» Федеральных правил доказывания.

Холлер встал, чтобы его выслушали. Арсланян быстро просочилась на скамью, где сидело большинство журналистов.

— Ваша честь? — спросил он.

— Сейчас ещё не ваша очередь, господин Холлер, — сказала судья. — Сначала разберёмся с ходатайством. Господин Моррис, уточните, пожалуйста.

— Благодарю, Ваша честь, — сказал Моррис. — Что касается показаний эксперта, пункт 702(с) гласит, что заключения и показания эксперта‑свидетеля должны основываться на надёжных принципах и методах. Использование искусственного интеллекта в этой связи не одобрено Окружным судом США по Южному округу Калифорнии. Следовательно, показания свидетеля, а также любые свидетельства, полученные в результате её демонстрации, подлежат исключению.

Судья помолчала, затем обратилась к Холлеру:

— Боюсь, господин Холлер, он прав, — сказала она. — Наш округ ждёт прецедента в вопросе применения искусственного интеллекта… но его пока нет.

— Можно мне высказаться? — спросил Холлер.

— Можно, — сказала Коэльо.

— Это совершенно неверно, — сказал Холлер, указав на погасший экран. — Эта программа доказывает, что Люсинда Санс не стреляла в своего бывшего мужа, а вы собираетесь лишить её этой возможности из‑за формальности? Она провела в заключении пять лет…

— Это не формальность, — возразил Моррис. — Это закон.

— Господин Моррис, не перебивайте, — сказала судья. — Продолжайте, господин Холлер.

— Она провела пять лет в тюрьме за то, чего не совершала, — сказал Холлер. — Эта программа демонстрирует её невиновность — и все в этом зале это видели. Если она до сих пор не одобрена, пусть это дело и станет прецедентом. Ваша честь, отклоните возражение, и мы продолжим рассмотрение, а генеральный прокурор, если пожелает, обратится в апелляционную инстанцию.

— Или я могу удовлетворить возражение, а апелляцию подадите вы, — сказала Коэльо. — Разные пути — одна и та же цель. Вышестоящий суд вынесет решение, и у вас будет прецедент.

— И сколько это займёт времени? — спросил Холлер. — Ещё три года тюрьмы для моей подзащитной, пока мы будем ждать? Суд отстаёт от жизни, Ваша честь. Искусственный интеллект уже здесь — он используется в хирургии, управляет автомобилями, покупает акции, выбирает нам музыку. Потенциал его применения безграничен. Не отправляйте эту женщину обратно в тюрьму только потому, что суды архаичны и не поспевают за технологиями.

— Господин Холлер, я понимаю вашу обеспокоенность, — сказала Коэльо. — Правда понимаю. Но я поклялась соблюдать действующие законы и не могу подменять их законами будущего.

— Это слушание должно быть посвящено поиску истины, — сказал Холлер. — Что это говорит о нас, если мы знаем правду и отбрасываем её?