Мэдди повернулась к отцу и многозначительно на него посмотрела:

— Ты должен держать меня в курсе, — сказала она. — Я хочу знать всё.

Босх поднял руки в жесте капитуляции:

— Обещаю.

— Я это уже слышала, — сказала она.

По дороге домой Мэдди снова вернулась к разговору о честности и откровенности.

— Папа, правда, ты должен рассказывать мне всё, что знаешь, — сказала она. — Ты не один. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя одиноким.

— Понимаю, — сказал Босх. — Я…

Он почувствовал, как телефон завибрировал в кармане. Достав его, увидел входящий вызов от Дженнифер Аронсон. Он догадался, что это будет очередная просьба о его участии в деле её племянника. Ему не хотелось отвечать, но он понимал, что должен. И знал, что только что прервал разговор с дочерью на полуслове.

— Когда что‑то узнаю, ты тоже узнаешь, — сказал он. — Не возражаешь, если я отвечу? Это недолго.

— Ладно, — сказала Мэдди. — Ты явно не горишь желанием говорить со мной о своём здоровье.

Вместо спора Босх коснулся экрана и принял вызов.

— Дженнифер, — сказал он. — Я сейчас немного занят, может…

— Всё нормально, — перебила она. — Я просто хотела сказать тебе огромное спасибо. Окружной прокурор снял обвинения с Энтони. Я жду его сейчас в Сильмаре.

Это означало, что прокуратура отказалась от дела.

— Отличные новости, — сказал Босх.

— И всё благодаря тебе, Гарри, — сказала Аронсон. — Я рассказала им ту историю, что ты мне набросал, — не волнуйся, имени твоего не называла. Спросила, проверяли ли руки офицера на следы пороха, и они поняли, как я буду это разыгрывать, если дело дойдёт до суда, особенно если Энтони переведут во «взрослую» систему, и слушания будут открытыми. Они сложились, как бумажная салфетка, Гарри. Энтони должен быть тебе благодарен.

— Рад, что всё так повернулось, — сказал Босх. — Но благодарить он должен тебя. Это ты изложила позицию прокурору.

— По твоей интерпретации доказательств, — ответила она.

— Ну…

Босх не знал, что добавить, и не был уверен, что хочет, чтобы дочь‑полицейская слушала этот разговор.

— Знаю, ты занят, — сказала Аронсон. — Отпускаю. Просто хотела, чтобы ты знал, как всё вышло, и передать тебе благодарность от Энтони и от меня.

— Хорошо. Рад, что получилось, — сказал Босх.

— До скорого, Гарри.

— Да.

Он отключился и убрал телефон в карман.

— Извини, — сказал он.

— Кто это был? — спросила Мэдди. — Похоже, женщина.

— Помощница Микки, Дженнифер, — ответил он. — Одно из её дел.

— Судя по разговору, одно из твоих дел, — заметила она.

— Я просто глянул пару отчётов, не больше, — сказал он.

Босх боялся, что Мэдди продолжит расспросы и в конце концов поймёт, что он защищал человека, обвинённого в стрельбе по офицеру полиции Лос-Анджелеса. Но, к счастью, она переключилась на другую тему:

— Знаешь, почему Микки не берёт Хейли к себе в контору, когда она получит адвокатскую лицензию? — спросила она, имея в виду свою кузину, дочь Холлера.

— Наверное, потому, что она не хочет заниматься уголовкой, — сказал Босх. — Кажется, он говорил, что она хочет специализироваться на экологическом праве. Ты с ней ближе, чем я. Обсуждали это?

— Мы давно не говорили, — ответила Мэдди. — Я думала: раз я иду по твоему пути, то она пойдёт по его.

Босх на секунду задумался, прежде чем ответить. Мэдди свернула с Когуэнга на Вудро Вильсона и начала крутой подъём к его дому.

— Ты не пойдёшь по моему пути, Мэдс, — сказал он. — Ты будешь своим собственным копом. Проложишь свою дорогу.

— Знаю, — сказала она. — Но значок — один и тот же. Мы оба его надели. И я этим горжусь, папа.

— Я тоже, — сказал он. — И, кстати, Микки видел твоё фото с синяком. Взял мой телефон и случайно на него наткнулся. Подумал, что стоит тебя предупредить, если он вдруг поднимет этот вопрос.

— Надеюсь, ты сказал ему, что ему стоило бы взглянуть на другого парня, — спросила она.

— Надо было, — усмехнулся он. — Наверное, на одного из его клиентов.

Они оба рассмеялись, но сарказм в адрес Холлера, похоже, не ускользнул от Мэдди.

— Папа, я знаю, что Микки устроил тебя в программу Калифорнийского университета, — сказала она. — Но это не значит, что ты должен до конца жизни работать на его дела.

— Знаю, — ответил он. — И не буду. Но есть кое‑что…

— Что?

— Не знаю, как объяснить, — сказал он. — Вот это дело, над которым мы сейчас работаем… Если женщина просидела в тюрьме пять лет за то, чего не делала, и мы её вытащим… Это как в поговорке: лучше сто виновных на свободе, чем один невиновный в тюрьме. Думаю, я к тому, что это одно дело может оправдать всё.

— Если она невиновна, — сказала Мэдди.

— Да. Большое «если», — согласился он.

Она остановилась у тротуара перед домом Босха.

— Хочешь зайти? — спросил он. — У меня есть тройной альбом Майлза Дэвиса из «Третьего Прыжка». Концерт в «Филмор-Ист» семидесятого года. На саксофоне играет великий Уэйн Шортер. Пойду поставлю.

На Рождество она подарила ему подписку на сервис редкого винила в Нэшвилле.

— Нет, но спасибо, — сказала Мэдди. — Думаю, поеду к водохранилищу, пробегусь. Ты в порядке?

— Конечно, — сказал он. — Созвонимся завтра. Спасибо, что подбросила и была рядом сегодня. Для меня это много значит.

— В любое время, папа, — сказала она. — Люблю тебя.

— И я тебя.

Босх вышел из машины и зашёл в дом со стороны навеса. Открывая боковую дверь на кухню, он подумал о том, насколько пустой будет его жизнь без связи с дочерью. Она была его наследием. Он знал: именно благодаря ей всё, что он делал, имело смысл.

В понедельник Босх чувствовал себя достаточно уверенно и собранно, чтобы вернуться к делу Люсинды Санс. Раньше он составил длинный список необходимых шагов, но не было ничего важнее, чем найти и допросить подругу жертвы — Матильду «Мэтти» Ландас.

Босх исчерпал всё, до чего мог дотянуться человек без значка и, соответственно, без доступа, который этот значок даёт. Запомнив урок, который получил, когда просил Рене Баллард сделать что‑то рискованное, грозившее дисциплинарным взысканием или даже увольнением, он воздержался от просьб и к ней, и к дочери. Когда он сообщил о своей неудаче, Холлер сказал, что поручит поиски Матильды другому следователю.

И Деннис «Циско» Войцеховски нашёл женщину, ранее известную как Матильда Ландас, меньше чем за день. Ему не пришлось платить копу за доступ к базе и не пришлось пускать в ход свои габариты и мускулы, чтобы кого‑то запугать. Поскольку найти её по регистрации избирателей, базам собственности и коммунальным записям не удалось, Циско заподозрил, что она сменила имя — возможно, выйдя замуж, а возможно, и от страха после дела Санса.

Не обнаружив подтверждающих документов в округе Лос-Анджелес, он сел на свой «Харлей» и поехал в округ Сан-Бернардино, где, согласно публичным свидетельствам о рождении, Ландас появилась на свет — в городе Хесперия. Для законной смены имени в Калифорнии нужно подать прошение в суд и опубликовать уведомление в местной газете. Если Ландас действовала из страха, вряд ли она стала бы афишировать планы смены личности в районе Лос-Анджелеса. Циско решил, что она могла вернуться в родной город, где, к тому же, возможно знала какого‑нибудь юриста, готового помочь ей с бумажной работой.

«Хесперия» — еженедельная газета, не имеющая онлайн‑архива. Поэтому Циско поехал в редакцию и, меньше чем за час, просматривая подшивку, нашёл публичное уведомление о намерении Матильды Ландас сменить официальное имя на Мэдисон Лэндон. Затем он поехал в суд Викторвилля и подтвердил, что через три недели суд действительно утвердил смену имени. Выходило, что Мэтти стала Мэдди.

Смена имени произошла через семь месяцев после убийства Роберто Санса.

Узнав новое имя, Мэдисон Лэндон, Циско вернулся в Лос-Анджелес и провёл стандартный поиск. Выяснилось, что Лэндон — зарегистрированная демократка, у неё ипотека на дом в Южной Пасадене, а её адрес совпадает с данными в водительских правах.