Это был блеф. Экспертом был агент ФБР Макайзек, и я до сих пор не смог до него добраться. Если бы суд настоял, я вызвал бы репортёра «Лос-Анджелес Таймс», который первым разоблачил этот скандал и освещал многочисленные расследования.

К счастью, ни то, ни другое не потребовалось.

— Не думаю, что нам нужен эксперт, чтобы напомнить о хорошо известных проблемах в управлении шерифа на момент этого убийства, — сказала Коэльо. — Свидетельница ответит на вопрос.

Все взгляды в зале обратились к Сэнгер. Я спросил, нужно ли ей повторить вопрос.

— Нет, — сказала она. — Я не знала, что Роберто был членом какой-то группировки, банды или как вы это называете.

— Если суд позволит, я покажу вам две фотографии, — продолжил я. — Они были сделаны во время вскрытия Роберто Санса.

Я подошёл к судье и передал фотографии: на одной — тело Санса на столе для вскрытий, на другой — крупный план татуировки на бедре. Затем дал копии Моррис. Он сразу же поднялся и возразил против демонстрации «излишне шокирующих» фотографий.

— Этот человек был героем, Ваша честь, — сказал он. — Адвокат хочет выставить напоказ эти фотографии, якобы доказывающие его принадлежность к банде, хотя они ничем такого не доказывают.

— Ваша честь, — ответил я, — заявитель может вызвать эксперта по этому вопросу, чтобы при необходимости опознать татуировку на теле Роберто Санса. Кстати, татуировка находится в месте, скрытом от глаз публики. Но даже простой поиск в «Гугле», сделанный судом или кем-либо ещё, подтвердит, что эта тайная татуировка напрямую связывает Санса с так называемой группировкой, действовавшей в Долине Антилоп.

Судья почти не раздумывала.

— Можете показать их свидетельнице, — сказала она.

Я подошёл к креслу свидетеля и передал Сэнгер фотографии.

— Узнаёте эту татуировку, сержант Сэнгер? — спросил я.

— Не узнаю, — ответила она.

— Вы не знали о связях вашего коллеги с «Бугименами» — известной группировкой в округе?

— Я не знала и не считаю, что татуировка является доказательством этого.

— У вас самой есть такая татуировка, сержант?

— Нет.

Я остановился и краем глаза увидел, как Моррис встаёт, предчувствуя, что следующим шагом будет моя просьба осмотреть тело Сэнгер на предмет татуировок. Но я этого не сделал. Я хотел, чтобы одна лишь возможность этого осмотра висела в воздухе и повлияла на окончательное решение судьи по нашему ходатайству.

— У меня ещё один вопрос, — сказал я. — Сержант, какой у вас был номер телефона, зарегистрированный в «Системе сообщений о специальных операциях»?

Моррис, который уже садился, резко вскочил на ноги. Он широко развел руки, на лице — преувеличенное потрясение и ужас.

— Возражаю, Ваша честь, — сказал он. — Для чего заявителю может понадобиться личный номер телефона сотрудницы правоохранительных органов, кроме как затем, чтобы передать его СМИ и общественности?

— Мистер Холлер, вы можете ответить на этот вопрос? — спросила судья.

— Ваша честь, я не пытаюсь раскрывать её личный номер, — сказал я. — Но она показала, что получила уведомление об убийстве Санса на свой мобильный, и заявитель имеет право знать этот номер как часть доказательств по делу. Если суд обяжет свидетеля конфиденциально сообщить номер через мистера Моррис или секретарю суда, меня это полностью устроит.

— Но зачем ему этот номер, чтобы беспокоить свидетеля звонками? — возразил Моррис.

— Ваша честь, я никогда не стану распространять этот номер или звонить по нему, — сказал я. — И вы можете обвинить меня в неуважении к суду, если я нарушу это обещание.

— Тогда зачем вам этот номер, мистер Холлер? — спросила судья.

Я развёл руками, как несколькими минутами ранее это сделал Моррис.

— Ваша честь, — сказал я, — вы предлагаете мне сейчас встать и изложить свою стратегию ведения дела в присутствии мистера Морриса?

— Давайте все немного успокоимся, — сказала судья.

Похоже, она поняла, что зашла слишком далеко. Она долго обдумывала решение, прежде чем ответить:

— Хорошо. Суд обязывает свидетеля предоставить секретарю запрошенный номер телефона, который будет передан адвокату заявителя.

— Ваша честь, — вмешался Моррис, — государство просит засекретить этот номер.

— Это необходимо, мистер Моррис? — спросила Коэльо.

— Да, Ваша честь, — ответил Моррис. — Чтобы защитить помощника Сэнгер от преследований.

— Сержанта Сэнгер, — поправил я.

— Сержанта Сэнгер, — поспешно повторил Моррис.

— Хорошо, — сказала Коэльо. — Заявитель не имеет права ни распространять, ни использовать этот номер. Он засекречен судом. Нарушите эту тайну, мистер Холлер, — навлечёте на себя гнев суда.

— Спасибо, Ваша Честь, — сказал Моррис тоном человека, который только что одержал маленькую победу.

— Спасибо, Ваша Честь, — повторил я, зная, что победа — моя.

Было уже поздно, когда я получил сообщение от Босха. Я работал за кухонным столом, потому что в моём домашнем офисе до сих пор царил хаос. Я записывал вопросы для Шами Арсланян в блокнот, когда телефон завибрировал. Это был адрес в Бербанке. Квартира на третьем этаже. Босх велел мне приехать как можно скорее и прислал код от ворот.

Я оставил блокнот на столе, спустился на «Линкольне» с холма и срезал путь через Лорел-Каньон в долину. Через сорок минут добрался до дома неподалёку от аэропорта Бербанка. Код, который прислал Босх, сработал, и через две минуты я уже стучал в дверь квартиры 317. Циско открыл и впустил меня.

Босх сидел в гостиной крошечной квартиры на ярко-зелёном диване рядом с мужчиной с неопрятными рыжими волосами и бледной кожей. На вид ему было под тридцать, но это было лишь предположение: струпья на лице скрывали реальный возраст. Он явно был наркоманом, а это значило, что ему могло быть и двадцать, и пятьдесят. Я едва не развернулся и не ушёл. Наркоманы — плохие свидетели.

— Мик, это Макс Модер, — сказал Циско. — Его сестра — Изабелла.

Модер посмотрел на меня, в мутных глазах промелькнуло узнавание.

— Эй, ты, ты же тот парень с рекламных щитов, да? — спросил Модер. — Я тебя там, наверху, видел.

— Да, это я, — сказал я. — Что у тебя есть для меня?

Модер повернулся к Босху, словно ожидая разрешения. Босх кивнул.

— Ну, месяца три-четыре назад мне позвонила сестра из тюрьмы, где она сидит, — сказал он. — Попросила сходить в библиотеку, где старые газеты хранятся. Сказала, чтобы я поискал статьи об убийстве. Заместителя шерифа, которого пристрелили в Куорц-Хилл.

— И ты это сделал? — спросил я.

— Да, сходил, — сказал Модер. — Пришлось тащиться в большую библиотеку в центре города.

— И что ты там нашёл?

— Нашёл те статьи, которые ей были нужны.

— Хорошо. Что ты сделал потом?

Модер посмотрел на Босха, потом на Циско.

— Этот парень обо мне позаботится? — спросил он их.

Циско и Босх промолчали. Ответил я:

— Сначала расскажи, что ты знаешь, — сказал я. — Потом поговорим о том, что я могу для тебя сделать. Что ты сделал, когда нашёл эти статьи?

— Мне пришлось заплатить, чтобы их распечатали, — сказал Модер. — Потом, когда она снова позвонила, я прочитал их ей. Все.

— Она звонила тебе из тюрьмы за счёт вызываемого абонента? Или у неё был мобильный?

— Она одолжила мобильный. Не знаю, откуда он у неё.

— Но она звонила на твой мобильный, верно?

— Да, на мой.

— Где сейчас этот телефон?

— Э-э… у меня его больше нет. Я его продал. Мне нужны были деньги.

— Когда?

— В смысле, когда я его продал?

— Да, когда ты его продал?

— Пару месяцев назад. Примерно.

— Кому ты его продал?

— Ну, вообще-то, одному парню.

За наркотики. Добавлять вслух эту часть не требовалось — в комнате это и так понимали все.

— У тебя есть счета от оператора? — спросил я. — От телефонной компании?

— Не особо, — ответил Модер. — Честно, я не очень исправно платил по счетам. Меня отключили, а потом я телефон сдал.