Санс: — Не знаю. Мы в разводе уже три года. Я не знаю, с кем он общался и чем занимался.

Барнетт: — Где пистолет?

Санс: — Я же сказала: у меня нет пистолета.

Барнетт: — Мы его найдём, но будет лучше, если вы сейчас сами всё расскажете и проясните ситуацию.

Санс: — Я этого не делала.

Сэмюэл: — Вы боялись, что он пойдёт к машине за пистолетом?

Санс: — Нет. Я думала, он уже с пистолетом и стреляет по дому.

Сэмюэл: — Но вы же говорили, что боялись. Чего именно вы боялись в тот момент?

Санс: — Я уже говорила. Я боялась, что он стреляет в дом. Мы только что крупно поссорились. Я не смогла отвезти Эрика к маме, потому что мы пропустили ужин из‑за его опоздания.

Сэмюэл: —Он объяснил, почему опоздал?

Санс: — Сказал, что у него рабочая встреча, а я знала, что он врёт. Робби никогда не работал по воскресеньям.

Сэмюэл: — И вы на него накричали?

Санс: — Немного. Да, я злилась.

Сэмюэл: — Он накричал на вас?

Санс: — Да. Назвал меня стервой.

Сэмюэл: — И именно поэтому вы разозлились?

Санс: — Нет, не из‑за этого. Я злилась на него, потому что он так сильно опоздал. И всё.

Сэмюэл: — Люсинда, если вы чувствовали угрозу, мы можем это понять и учесть. Вы боитесь. У него есть оружие. Он говорил, что пойдёт к машине за пистолетом?

Санс: — Я же сказала — нет. Он уходил. Я сказала ему уйти, и он ушёл. Я заперла дверь — и всё.

Барнетт: — Что‑то здесь не сходится, Люсинда. Вы должны нам помочь. Он у вас дома. Вы спорите, он выходит — и его убивают выстрелом в спину. Кто‑то ещё был в доме?

Санс: — Никого. Только я и Эрик.

Барнетт: — Вы знаете, что такое следы пороха?

Санс: — Нет.

Барнетт: — Когда стреляешь из пистолета, из него вылетают микроскопические частицы. Их не видно, но они оседают на руках, плечах, одежде. Помните, как помощник шерифа брал у вас пробы дома? Протирал вам руки маленькими круглыми тампонами?

Санс: — Это была она. Женщина.

Барнетт: — Анализ показал положительный результат. На ваших руках были следы пороха, а это значит, что вы стреляли, Люсинда. Перестаньте лгать и скажите нам правду. Работайте с нами. Что случилось?

Санс: — Я же сказала, это была не я. Я бы не стала в него стрелять.

Барнетт: — Как вы объясните следы пороха?

Санс: — Не знаю. Не могу объяснить. Думаю, мне нужен адвокат. Прямо сейчас.

Барнетт: — Вы уверены? Мы могли бы всё прояснить прямо сейчас, и вы вернулись бы домой к сыну.

Санс: — Я этого не делала.

Сэмюэл: — Это ваш последний шанс, Люсинда. Позовёте адвоката — и мы уже ничем не сможем вам помочь.

Санс: — Я хочу позвонить адвокату.

Барнетт: — Хорошо, всё. Вы арестованы по обвинению в убийстве Роберто Санса. Пожалуйста…

Санс: — Нет, я не стреляла.

Барнетт: — Встаньте. Мы сейчас оформим на вас дело. Ваш адвокат придёт к вам.

Я отложил стенограмму и посмотрел в окно. Автострада здесь шла на высоте, и я видел крыши домов и вывески, поднятые достаточно высоко, чтобы их замечали люди в пролетающих мимо машинах. Я злился. Я ещё не встречался с Люсиндой Санс, но уже видел: она неопытна в полицейских делах несмотря на то, что была замужем за сотрудником правоохранительных органов. На допросе она пыталась держаться. Отрицала убийство бывшего мужа. Но при этом выдала им всё, что нужно, чтобы построить против неё дело.

Она сама себя «приговорила».

— Эти ребята… — сказал я. — Ничего нового.

— Кто? — спросил Босх.

— Детективы. Сэмюэл и Барнетт.

— В каком смысле?

— Просто подталкивают её к показаниям, на основании которых потом арестуют — ложью и фальшивым сочувствием. Старая песня: «мы‑сможем‑это‑исправить». Бесит.

— Ты удивишься, как часто это работает. Большинство убийц… хотят, чтобы их поняли.

— И в итоге сами себя приговаривают и садятся в тюрьму.

— О чём именно они ей соврали? — спросил Босх.

— Скорее, о чём недоговорили. Но для начала — их игра со следами пороховых частиц. Она на неё не купилась.

— Не уверен, что это была игра, если они сказали, что тест дал положительный результат, — заметил Босх.

— Хотелось бы, чтобы это не было правдой, иначе у нас проблемы со всей этой историей невиновности. Почему ты думаешь, что они её не обманывали?

— Это было в одной из газетных статей, которые я читал, когда поднимал дело… Ну, мы редко врали в пресс‑релизах. Так что, думаю, эта часть - правда. У неё действительно был положительный результат по остаткам пороха.

— Остановись на следующем съезде.

— Зачем?

— Разворачиваемся. Я уже и так потратил на это достаточно времени.

— Из‑за экспертизы на следы пороха?

— Я ищу дела для оправдательных процессов. Я же говорил тебе, Гарри. Если на её руках были следы пороха — нам конец.

— Остатки пороха — это не точная наука. У меня были дела… адвокаты защиты приводили экспертов с длинными списками бытовых средств, которые, по их словам, дают тот же результат при проведении экспертизы.

— Да, такая защита строится на спорной науке. Отчаянная попытка посеять сомнения в головах присяжных, которых в деле об аннулировании обвинения не будет.

— Слушай, мы всего в десяти минутах от Чино. Давай просто поговорим с ней.

Я снова посмотрел на стенограмму и покачал головой. Моё мнение о нашем «серебряном призёре» менялось. Возможно, он действительно обеспечил Люсинде Санс лучший из доступных тогда исходов.

— Послушай, — сказал я, — ради ясности. Срок на апелляцию у неё закончился как минимум два года назад. Единственный способ вернуться к этому делу — через ходатайство о его пересмотре с новыми доказательствами, подтверждающими её невиновность. Тогда нам придётся либо довести всё до конца, либо замолчать. Мы должны будем доказать её невиновность так же, как мы это делали с Очоа. Так что ладно: давай пойдем и поговорим с ней. Но если ничего не найдём — закрываем тему и идём дальше.

Босх промолчал. Я ждал, пока он посмотрит на меня в зеркало.

— То есть мы в порядке? — спросил я.

— Абсолютно, — ответил Босх. — Мы в порядке.

Мы сидели за столом в адвокатской комнате тюрьмы в Чино и ждали, когда надзиратели приведут Люсинду Санс. Я слышал приглушённые звуки хлопающих стальных дверей и команды охранников по громкой связи. Звуки тюрьмы, даже женской, никогда не бывают приятными — даже заглушённые бетоном и сталью.

— С чего ты начнёшь? — спросил Босх.

— Как обычно, — ответил я. — С общих вопросов, а если услышим, что‑то полезное — сузим фокус. Но сначала она должна подписать бумаги. Иначе разворачиваемся и уходим.

Прежде чем Босх успел спросить ещё что‑нибудь, дверь открылась, и женщина‑охранник провела Люсинду Санс в комнату. Я поднялся, одарил её своей самой лучшей улыбкой и кивнул; Босх остался сидеть. Её усадили на стул напротив нас и пристегнули одно запястье к металлической перекладине, привёрнутой к краю стола.

— Спасибо, офицер, — сказал я.

Охранница промолчала и вышла. Я сел и посмотрел на Люсинду. Это была невысокая женщина в синем комбинезоне с короткими рукавами. Кожа светлая, тёмно‑карие глаза, волосы собраны в короткий хвост. Под комбинезоном на ней была футболка с длинными рукавами — вероятно, для тепла. Она не улыбнулась в ответ, я решил, что она приняла нас за детективов. От Босха исходила эта аура даже в его возрасте. День был несудебный, поэтому галстук я не надевал.