— Да, но я выбил для неё эту выгодную сделку. Она бы не выжила без моей помощи. Непредумышленное убийство со средним сроком.

Я знал, о чём речь. Или думал, что знал.

— Послушайте, Фрэнк, — сказал я, — если вас беспокоит пятьсот четвёртая статья, не переживайте. Дело не в этом. Я иду по линии фактической невиновности и хочу понять, смогу ли её доказать. Всё. Для меня это дело — либо я её представляю, либо нет. Если там нет перспективы, я сразу же верну вам материалы.

Для адвоката, специализирующегося на уголовных делах, одним из самых неприятных и разочаровывающих сценариев является то, когда его имя фигурирует в ходатайстве по статье 504, обвиняющем его в неэффективной защите и требующем отмены приговора.

Неважно, насколько уверен адвокат в качестве своей работы или насколько позитивным казался исход дела, если клиент проведет в тюрьме достаточно долгий срок, его имя, скорее всего, всплывет в отчаянной попытке добиться пересмотра приговора. Этого не желает ни один адвокат, ведь это не только наносит удар по профессиональной репутации, но и требует значительных усилий для пересмотра и защиты собственных действий по делу.

— Тогда почему она обратилась к вам? — спросил Сильвер. — Если она не собиралась заявлять о неэффективной помощи, ей следовало обратиться ко мне.

— Было дело в прошлом году, — сказал я. — Очень громкое, масштабно освящалась в прессе. Я вытащил парня из тюрьмы, который был оправдан после 14 лет заключения. Доказал его полную невиновность. Она каким‑то образом узнала об этом в Чино и написала мне. Много заключённых мне писали. Мой следователь провёл предварительную проверку дела Санс и порекомендовал перейти к следующему этапу. А для этого мне нужны материалы. Всё, что у вас есть. Мне нужно знать всё, что можно знать об этом деле.

Сильвер долго молчал.

— Ну и как? — спросил я. — Получу я материалы? Я могу сделать копии и вернуть вам оригиналы до конца дня. Здесь вообще нет никакой драмы.

— В этом нет нужды, — сказал Сильвер. — Раз уж мы работаем над этим вместе.

— Простите?

— Партнёры. Вы и я. Что бы ни случилось, куда бы дело ни пошло — мы партнёры.

— Нет, не мы. Люсинда Санс наняла меня. Не вас. Не нас. И денег здесь нет. Я не возьму с неё ни копейки. Это дело — «про боно».

— Сейчас оно «про боно». Но если вы её вытащите, иски о незаконном лишении свободы посыплются один за другим.

— Смотрите. Если хотите, я попрошу своего следователя прислать вам копию её письма с просьбой взять её дело. Она имеет право на свои материалы, и, если вы откажетесь их выдать, это будет нарушением этических норм. Вам придётся разбираться с жалобой в адвокатуру, которая повиснет в вашем досье на пять лет.

Сильвер улыбнулся и пренебрежительно покачал головой.

— Меня не пугает жалоба в адвокатуру, — сказал он. — Насколько я слышал, там, в Калифорнийской коллегии адвокатов, всё ещё разгребают хвосты по ковиду. Так что подавайте жалобу — уверен, они тут же ею займутся… может быть, года через три.

Он поймал меня на пустом блефе. Я промолчал, лихорадочно пытаясь придумать ответный ход. Я не был готов к тому, что неэтичный адвокат попытается вымогать деньги у меня и у своей бывшей клиентки.

— Слушайте, я не пытаюсь быть подонком, ясно? — сказал Сильвер. — Но я знаю, как всё это устроено. Я знаю, чем вы занимаетесь.

— Правда? — спросил я. — Чем же?

— Вы платите за все эти рекламные щиты, да? За плёнку на автобусах, за скамейки, за всё. За то дело в прошлом году, когда вы вытащили того парня по делу об убийстве. Сколько вы получили потом по иску о неправомерном осуждении? Город, должно быть, выписал вам за это солидный чек. Думаю, шестизначную сумму.

— Неверно. По тому делу никакого урегулирования не было.

— Мы оба помним, каким ярким было это событие. Я не вижу в этом ничего плохого. Но теперь вы хотите получить прибыль или преференции, используя то, что я сделал, мою работу. Это неправильно, и я требую справедливости.

— Вашу работу? Это вы отправили её в тюрьму. Много труда на это ушло?

— Я выбил для неё «непредумышленное» за убийство помощника шерифа. Это было, чёрт побери, чудо.

— Конечно.

— Я хочу свою долю.

— То, о чём вы говорите, — стечение обстоятельств. Она сказала «я - невиновна» — вы это помните? В ситуации с признанием вины клиентки, возможности для защиты в деле о неправомерном убийстве крайне ограничены. Прокуратура, вероятно, будет настаивать на том, что она приняла условия сделки, следуя вашим рекомендациям.

— Но вы же «Адвокат на Линкольне». Они только увидят, что вы идёте, — и сразу лезут за чековой книжкой. Они вас боятся.

Его искренность была такой же настоящей, как юридические книги на стене за его спиной.

— Я не желаю, чтобы вы даже близко подходили к этому к этому делу, что вам нужно, чтобы оставаться в стороне?

Сильвер кивнул, довольный своей победой. Я тут же пожалел, что дрогнул и дал ему шанс.

— Партнёры, да? — спросил он. — Мне нужна половина.

— Ни за что, — сказал я. — Я лучше уйду. Десять процентов — и точка.

Я поднялся, готовый уходить.

— Двадцать пять, — сказал он.

Я направился к двери.

— Давайте так, — сказал Сильвер. — Двадцать пять к семидесяти пяти — для вас это всё равно солидный доход. Я много вложил в это дело и почти ничего не получил. Я этого заслуживаю.

Я остановился в дверях и обернулся.

— Вы ни черта не заслуживаете, — сказал я. — Вы упустили важные детали и отправили свою клиентку в тюрьму. Это было бы оправдано только в том случае, если бы она была виновна. Но она невиновна. Я мог бы подать иск о возмещении ущерба, который потом легко перерастёт в разбирательство в Калифорнийской коллегии адвокатов.

Он пристально посмотрел на меня, и я понял, что он не до конца улавливает смысл слова «возмещение».

— Я мог бы обратиться к судье с просьбой обязать вас передать материалы дела, — сказал я. — Но знаете, что, ей это не поможет, если вы станете её противником.

Если я когда‑нибудь доведу дело Санс до слушания, мне, возможно, понадобится, чтобы Сильвер объяснил судье свои действия.

— Вот что я вам скажу, — продолжил я. — Я заплачу вам двадцать пять процентов от своего гонорара после вычета судебных издержек. И это мое последнее предложение.

— Согласен, — сказал Сильвер. — При условии, что я смогу провести аудит судебных издержек.

Он не имел ни малейшего представления о том, насколько изобретательной может быть Лорна Тейлор при составлении сводки судебных расходов.

— Без проблем, — сказал я. — Ну, и где файлы?

Я не ожидал, что материалы по делу, закрытому пять лет назад, будут в его офисе.

— Понадобится несколько минут, — сказал Сильвер. — Они у меня в кладовке в гараже.

— Отлично, — сказал я. — Я подожду.

Сильвер поднялся и обошёл стол.

— Мне нужно ещё кое‑что, — сказал он.

— Нет, у нас уже есть договорённость, — сказал я.

Он полез в карман.

— Спокойнее, это не будет стоить вам ни цента. Просто хочу сделать селфи с «Адвокатом на Линкольне».

Он достал мобильный телефон, ловко открыл приложение камеры, поднял телефон под углом, подошёл ближе и обнял меня свободной рукой за плечи. Он успел сделать снимок, прежде чем я отстранился.

— Пришлю вам копию, — сказал он.

— Нет, спасибо, — ответил я. — Просто принесите документы.

Он направился к выходу. Я протянул руку к рамке на внешней стене и вытащил из прорези визитку с серебряным тиснением. Положил её в карман. Подумал, что она ещё может пригодиться.

Босх и «Линкольн» стояли у обочины. Я открыл заднюю пассажирскую дверь и бросил на сиденье белый пакет. Я сел назад и поймал презрительный взгляд Босха в зеркале заднего вида.

— У меня дела, и мне нужно их разложить, — сказал я. — Так что, без обид, но к тому моменту, как мы доберёмся до Чино, мне нужно будет знать всё, что можно знать.