Мой блокнот был исписан этими вопросами, и теперь большая часть их оказалась не нужна. Пришлось импровизировать — и именно это чуть не завело нас в болото.

— То есть вы признаёте, что следили за Роберто Сансом в день его смерти?

— Я только что это сказала, — ответила она.

— Почему вы за ним следили?

— Потому что он сам попросил меня об этом.

Вот так один необдуманный вопрос уводит в сторону, где я не был готов сражаться. Я понимал, что сейчас она вытащит на свет заранее заготовленную версию, объясняющую все «аномалии» в данных мобильной связи. И если я не возьму инициативу в свои руки, этим займётся Моррис при повторном допросе.

Мне пришлось идти вперёд.

— Почему он попросил вас следить за ним?

— Потому что встречался с агентом ФБР и был уверен, что его пытаются подставить, — ответила Сэнгер. — Он хотел, чтобы я наблюдала — на случай, если что‑то пойдёт не так и ему понадобится моя помощь.

То же самое делали и мы, и Генеральная прокуратура: брали негатив и пытались им управлять. Если выглядит плохо, признай, но переведи стрелки.

— То есть ему нужно было, чтобы вы спасли его от агента ФБР? — уточнил я.

— Не обязательно в тот момент, — сказала Сэнгер. — Скорее, впоследствии, если бы ему пришлось доказывать, что такая встреча вообще была и что он отказался от того, чего от него добивалось Бюро.

— Он рассказал вам, чего от него хотело Бюро?

— Нет. У него не было возможности.

— Тогда откуда вы знаете, что он использовал встречу, чтобы якобы «отклонить» предложение ФБР?

— Он сказал мне об этом заранее, — ответила она.

При ближайшем рассмотрении её история начала рассыпаться: логика хромала. Но я знал, что, если полезу глубже, могу нарваться на ловко расставленные ловушки. Я уже сделал ей подарок, дав возможность «объяснить» данные телефонов. Пора было уходить с этой тропы.

— Хорошо, — сказал я. — Давайте вернёмся к анализу следов выстрела. Сержант Сэнгер, опишите, пожалуйста, протокол, которому вы следовали, когда проводили тест на следы пороха у Люсинды Санс в вечер убийства её бывшего мужа.

— На самом деле всё довольно просто, — ответила она. — Тампоны поставляются по две в упаковке, и…

— Позвольте уточнить, — перебил я. — Что вы называете «тампонами»?

— Это круглые пенопластовые диски, покрытые клейким углеродным составом, способным собрать частицы пороха, если провести ими по коже или одежде.

— То есть, когда вы брали пробы у Люсинды Санс, вы открыли упаковку с двумя такими дисками?

— Верно.

— Вы были в перчатках?

— Да.

— Почему?

— Чтобы не загрязнить тампоны. Я ношу и использую огнестрельное оружие, на моих руках могли быть частицы несгоревшего пороха. Стандартный протокол — надевать перчатки при проведении такого теста.

— Вы говорили, что Люсинда Санс на тот момент ещё не была подозреваемой.

— Я говорила о протоколе в целом, — сказала она. — В том случае она считалась свидетелем, пока мы не собрали факты.

— Тогда зачем вы проводили тест так быстро, если она была всего лишь свидетелем?

— Потому что частицы пороха со временем осыпаются. Идеально провести тест в течение двух часов после выстрела. Через четыре часа он становится малоинформативным. И потом, мы не знали, с чем имеем дело. Надо было отработать все варианты. Я провела тест, и позже он оказался положительным. Кажется, я это уже объясняла.

— Всё верно, сержант. Просто мы должны убедиться, что всё сделано по правилам. Как вы узнали, что тест положительный?

— Главный следователь позвонил и поблагодарил меня за оперативность. Положительный тест был очень убедительным — сказала она.

Я попросил судью исключить часть ответа Сэнгер — там, где начинались оценки, — как выходящую за пределы вопроса. Коэльо отклонила возражение и велела двигаться дальше.

— Итак, вы утверждаете, что всё сделали по протоколу? Надели перчатки, вскрыли пакет, провели подложками по коже, упаковали и запечатали?

— Да.

— Никакого загрязнения?

— Нет.

— И затем вы передали пакет помощнику шерифа Киту Митчеллу, чтобы он отвёз его следователям по убийствам?

— Так и было.

Моррис поднялся.

— Ваша Честь, адвокат уже проходил всё это на прямом допросе, — сказал он. — Зачем тратить время суда?

— Я и сама задаюсь этим вопросом, мистер Холлер, — сказала судья.

— Судья, мои следующие вопросы выведут нас в новую плоскость, — ответил я.

— Хорошо, — сказала Коэльо. — Но я держу вас на коротком поводке. Продолжайте.

Я пробежал глазами свои заметки и задал следующий вопрос:

— Сержант Сэнгер, вам знакомо понятие контактной ДНК?

Моррис мгновенно вскочил.

— Ваша Честь, можно подойти к скамье?

Коэльо кивнула.

— Подойдите.

Мы с Моррисом подошли. Судья наклонилась к нам.

— Ваша Честь, — сказал Моррис, — адвокат снова лезет в область, которую суд вчера признал закрытой. Не знаю, пытается ли он спровоцировать ещё один всплеск и новое обвинение в неуважении, но он явно движется к тому, что вы уже исключили.

— Это не так, судья, — быстро ответил я. — Я не собираюсь спрашивать этого свидетеля об отсутствии ДНК Люсинды Санс на тампоне. Ваше вчерашнее решение я понял предельно ясно.

— Надеюсь, ночь в тюрьме вас в этом убедила, мистер Холлер, — сказала она.

— Убедила, судья, — ответил я. — И вы можете снова отправить меня в камеру, если я подниму вопрос о ДНК моей клиентки или её отсутствии.

— Хорошо. Продолжайте, но осторожно. Возражение отклонено.

Мы вернулись на свои места.

— Итак, сержант, ещё раз, — сказал я. — Вы знакомы с контактной ДНК?

— Я знаю, что это, — сказала она. — Но я не эксперт. У нас для этого есть лаборатория.

— Вам и не нужно быть экспертом, — ответил я. — Достаточно того, что вы понимаете суть. Как так вышло, что, если вы действительно следовали описанному протоколу при сборе образцов со следами пороха у Люсинды Санс, ваша ДНК оказалась на одном из тампонов, которые, по вашим словам, вы проводили по её рукам и предплечьям?

Моррис вскочил, будто его ударило током.

— Ваша Честь, адвокат сказал, что не будет этого делать, и сразу же сделал именно это!

— Нет, не сделал, — возразил я. — Я спросил не о ДНК моей клиентки…

— Хватит, — перебила нас судья. — Немедленно в мой кабинет. Все остальные — пятнадцать минут перерыва.

Она поднялась, чёрная мантия взметнулась, мы с Моррисом последовали за ней.

Судья, всё ещё в мантии, сидела за своим столом и смотрела на нас.

— Садитесь, — сказала она. — Мистер Холлер, я снова начинаю терять терпение. Не понимаю, что притягательного вы находите в атмосфере городского центра заключения.

— Ничего, судья, — ответил я. — Поверьте.

— Тогда я не понимаю, что вы делаете, — сказала она. — Как справедливо заметил мистер Моррис, вы ходите по самому краю. Вчера я признала результаты лаборатории недопустимыми, и вот вы задаёте вопросы, прямо на них ссылающиеся.

Я кивнул.

— Судья, ваше решение заключалось в том, что защита могла провести анализ ДНК Люсинды Санс, на образцах, ещё во время первоначального процесса, — сказал я. — Значит, это не новые доказательства, а просчёт адвоката в прошлом и, следовательно, недопустимый материал для снятия обвинения. Как я сказал при обсуждении, я не собирался идти по этому пути.

— Тогда куда вы идёте? — спросила Коэльо.

— Свидетель только что описала протокол, — сказал я. — Перчатки, тампон, упаковка. Я готов предоставить суду доказательство того, что ДНК сержанта Сэнгер присутствует на тампоне, который пять лет назад передали защите и которая с тех пор хранится в «Аплайд Форендикс».

— Вы провели сравнение с её ДНК?

— Да, судья.

— И откуда вы взяли её ДНК? Я не давала распоряжения на её отбор.

— Она курит, — ответил я. — Вчера, сразу после суда, она выбросила окурок. Мой следователь и криминалист его забрали и отвезли в «Аплайд Форендикс». Там сравнили ДНК с неопознанным профилем, ранее обнаруженным на образце. Чтобы не было сомнений: мы не запрашивали доступ к самому образцу — это было бы вмешательством в вещественные доказательства и потребовало бы вашего ордера. Мы работали только с теми данными, которые лаборатория уже получила при предыдущем анализе. Результаты нам передали прямо перед началом заседания. Это ДНК Сэнгер. И я имею право спросить её, как оно там оказалось.