– Вот еще! – фыркнула мать, презрительно скривив губы. – «Разберутся», как же! У нас тут, между прочим, жить негде. В твоей старой комнате сейчас живет Лиза. Комнату переделали под ее будуар.

– Есть же еще комната Лизы, – мягко, но настойчиво ответил за меня отец, ласково глядя на меня. – Там и поживешь. Временно.

– Там вещи Варьки и немного моих! – тут же, как ошпаренная, вскрикнула младшая сестра, в ее голосе зазвенела паническая жадность. – Я не буду там спать!

– Значит, уберем все в кладовую, – невозмутимо парировал отец. – Кстати, там давно надо было прибраться, самый раз.

– Тебе надо – ты и прибирайся, – ворчливо бросила мать и, развернувшись, с грохотом захлопнула за собой дверь в дом. Лиза, бросив на меня последний злобный взгляд, поплелась за ней.

Как только щелкнул замок, все напряжение, которое копилось во мне все это время, вырвалось наружу. Ноги подкосились, и я почти рухнула на старую деревянную скамейку, стоявшую на веранде. Я закрыла лицо руками, и меня затрясло от судорожных, беззвучных рыданий. Плечи предательски вздрагивали, а в груди все горело от обиды и несправедливости.

– Ну-ну, милая. Ну что ты? Не плачь. Все образуется, все наладится, – бормотал отец, садясь рядом и обнимая меня за плечи. Его ладонь была большой, шершавой и невероятно успокаивающей. Я прижалась головой к его плечу, стараясь унять дрожь и вдохнуть его спокойствие.

– Пап, я же думала… я же наивно думала, что она… что она будет хоть немного рада меня видеть, – всхлипывала я, вытирая мокрое лицо рукавом. – Столько времени прошло, а она до сих пор злится на меня и не может простить. За что? Что я такого ужасного сделала?

– Не бери в голову, дочка, просто это же твоя мать, у нее характер такой, – пожав плечами, отец простодушно улыбнулся. В этом был весь он. Как бы мать ни унижала его, ни оскорбляла, он всегда находил ей оправдание, всегда был на ее стороне. Он по-своему любил ее, и эта любовь делала его слепым и беззащитным.

– Я ненадолго, пап. Всего на пару дней, пока не найду себе квартиру или комнату. Обещаю, не буду вам обузой.

– Варюш, перестань, тебя никто не гонит из этого дома, – строго сказал он. – Ты дома. Просто будь с мамой помягче, уступчивее, и она оттает, перестанет злиться. Она просто обижена.

– Пап, да я никогда ничего плохого ей не делала! – вырвалось у меня с новой силой. – Всегда старалась быть лояльной к ее капризам и ее тяжелому характеру, всегда слушала ее нравоучения! Но она… она…

– Что она? Продолжай, доченька, не стесняйся! – из темноты зазвучал ледяной голос матери. Она стояла в приоткрытой двери, и по ее лицу было видно, что она подслушивала наш с отцом разговор с самого начала. – Говори правду-матку, руби с плеча. Я что, плохая мать? Я что, не права?

– Оль, уйди, я тебя прошу! – неожиданно резко среагировал отец, поднимаясь со скамейки. Но, встретившись с ее взглядом, он тут же осел, сдался. Его плечи опустились. – Пожалуйста… Дай нам поговорить.

– Нет, пусть она ответит, раз считает, что я не права! – мать вышла на веранду, ее фигура казалась огромной и грозной в полумраке. – Она же бросила нас, когда вышла замуж за своего Яхонтова! Бросила, забыла, уехала в свой богатый дом и даже в сторону нашу не смотрела, словно мы прокаженные какие! Она хоть раз помогла нам, а Лизе? Когда ей нужна была работа, ты думаешь, твоя любимица хотя бы пошевелилась, чтобы устроить Лизавету к ее благоверному на работу? Хотя бы пальцем пошевелила?

– Разве Лиза не взрослая, чтобы самой найти себе работу? – возмутилась я, вставая и чувствуя, как гнев придает мне сил. – Или хотя бы доучиться в том университете, на который, кстати, дал денег Максим! Да, папа, это он тогда помог, а не твоя премия. Но она даже платно не смогла учиться, бросила все после года обучения. Деньги улетели в трубу, обучение тоже. Отличное вложение, нечего сказать.

– Ничего страшного, не обеднел твой принц, – хмыкнула мать, с вызовом сложив руки на груди. – А твой богатенький Буратино еще заработает. А вот то, что Лизу на работу не взял, еще аукнется ему, извергу. Жиду проклятому. Чтоб он провалился где-нибудь в канаве, чтобы…

– Мам! – вскрикнула я, и от ужаса перед ее словами у меня перехватило дыхание. – Ты что такое говоришь? Ты в своем уме вообще? Ты хоть знаешь, сколько он денег заплатил тогда, чтобы Лиза поступила в тот столичный университет? Ты хоть представляешь?

– И знать не хочу, – отрезала она, махнув рукой. – Это его прямая обязанность - поддерживать семью жены! А если не согласен, пусть катится ко всем чертям! – Она язвительно усмехнулась. – Кстати, а ты могла бы и повлиять на мужа. Сама устроилась в жизни, катаешься как сыр в масле, а родную сестру поддержать не хочешь? Родная кровь, вроде как никак.

От ее лицемерия и жадности меня затрясло.

– Нет! Не хочу и не буду! – резко отвернулась я от нее, не в силах больше смотреть на это искаженное злобой лицо. – Я ей не мать и не благотворительный фонд. Пусть сама вертится, ищет, старается. Не маленькая уже, в конце концов.

– Ах, так! – завопила мать, и ее голос зазвенел истеричными нотками. Я не узнавала ее. – Эгоистка! Неблагодарная! Поделом тебе, что муж от тебя ушел. Поделом! Вот сейчас ты на своей шкуре поймешь, как это – жить и воспитывать ребенка в нищете, без гроша за душой. Помянешь тогда мои слова, доченька. Помянешь.

– Я не верю своим ушам. Какая же наивная, что решила приехать в дом к родителям, надеясь, что меня здесь примут.

– Дочка, не слушай ее, - говорит мне отец, - она сегодня просто не с той ноги встала.

– Хм… не с той ноги, - усмехается мать и качает головой, - пришла сюда, словно так и надо, как будто ничего не произошло. Не здрасьте, не насрать. Будто ее тут ждали. Муж из дома выгнал, видимо, нагуляла приплод где-то, и она пришла к родителям, чтобы поплакаться.

– Мама, да замолчишь ты уже! - рявкнула, не в силах больше терпеть оскорбления. - С чего ты взяла, что меня муж выгнал, а не я сама от него ушла?

– Да кому ты нужна с таким пузом? Конечно, выгнал. Видимо, надоело ему терпеть тебя, вот и выставил. Хороша женушка!

– Я сама ушла, потому что он в дом привел свою любовницу. Вторую жену, как он ей называет. И ребенка своего приволок.

– Ха, да ладно! Так бывает? Отец, ты слышишь? - Мать смеется и от ее смеха мне становится не по себе. - В дом привел свою любовницу, нет, вы видели подобное? Похоже, Яхонтов совсем с катушек слетел.

– Хватит, Оль! - попытался возразить отец, но его голос дрогнул. Он взглянул на меня и мягко сжал мою ладонь. – Разве ты не видишь, как плохо твоей дочери от этой ситуации? Чего ты на больное-то давишь?

– Я еще даже не начинала давить! - Резко прерывает мать отца. - Не начинала. Но если начну… хм… И да, я всегда говорила, что Яхонтову нужно было жениться на Лизавете. Вот тогда всё было бы иначе.

– Бред какой-то, - я истерически смеюсь и встаю с лавочки, чтобы уйти, - вот только при чём тут Лиза?

– Она моложе и мудрее тебя. Знает, как удержать мужа возле себя. Видимо, ты другого поля ягода.

– Достаточно! - Резко прерываю мать и ухожу с веранды. Разворачиваюсь и смотрю на опечаленного отца. - Спасибо пап, но я здесь больше не останусь.

– Варюш, ну куда ты на ночь глядя? Куда пойдешь?

– Не знаю, - пожимаю плечами, чувствуя, как по щекам текут слезы, - куда-нибудь.

– Подожди, я тебе сейчас денег принесу.- Вскакивает родитель, но его останавливает мать, стоящая в дверях, не давая ему пройти в дом.

– Не надо, пап. У меня есть немного. Хватит на первое время.

– Нет, постой. Я принесу, - он пытается прорвать оборону матери, и это у него с трудом, но получается. Отец убегает в дом и последний раз, взглянув в глаза матери, разворачиваюсь и иду в сторону скошенной калитки. А затем выхожу на дорогу и направляюсь в сторону автобусной остановки. Чемодан катиться за мной и одно радует, что там есть колесики. Тащить эту тяжесть я бы просто не стала, скорее выкинула его в кусты. Уже на все плевать. Надо было бы вызвать такси, но из дома я не хотела этого делать.