Муж осклабился, обнажив зубы. Он убрал руку с Лизы, наклонился вперед, широко расставив ноги, и уперся локтями в колени. Его лицо приблизилось к нам.

– Мне плевать, что ты думаешь, – его голос стал тихим и змеиным. – И срать я хотел, будешь ты ревновать или нет. Сейчас я делаю, что хочу и когда хочу. Понятно тебе или нет?!

Воздух в кабинке наэлектризовался. Я почувствовала, как Вардан рядом со мной замер, а затем медленно, как тигр перед прыжком, выпрямился.

– Остынь, Яхонтов, – его голос пророкотал низко и грозно, заполнив собой все пространство. В его тоне не было страха, лишь холодная, готовая взорваться ярость.

– А то что? – Макс не отступил, его глаза блестели лихорадочным блеском. Он явно искал повод. – Ударишь меня? Может, скинешь вниз? Давай, попробуй, ублюдок!

– Ты чего нарываешься? – Вардан сжал кулаки так, что костяшки побелели. Я инстинктивно положила ладонь ему на напряженный мускул предплечья.

– Не надо, пожалуйста, – отчаянно прошептала я, глядя на него. – Я прошу тебя. Не делай этого.

Но Макс, видя мое смятение, лишь раззадорился. Его взгляд скользнул по Вардану с ног до головы, и на его губах появилась мерзкая, презрительная ухмылка.

– Ты еще за юбку моей жены спрячься, – он выплюнул эти слова, – но сначала вытащи изо рта ее сиську, сосунок.

Это было последней каплей. Вардан, с коротким, звериным рыком, вскочил на ноги и набросился на Макса.

Мы с Лизой одновременно вскрикнули.

Мир опрокинулся.

Кабинка, от их веса и резких движений, дико закачалась, заскрипела и с противным лязгом остановилась, зависнув в воздухе на самом пике своей траектории.

В наступившей оглушительной тишине было слышно только их тяжелое, хриплое дыхание и мое бешено колотящееся сердце.

Мы застряли.

Высоко над землей.

В застекленной ловушке с двумя разъяренными мужчинами.

– Мы все умрем! – пронзительный, истеричный визг Лизы резанул по ушам, смешиваясь со скрежетом раскачивающейся кабинки. Она вцепилась в поручень так, что ее пальцы побелели, ее лицо было искажено паникой. – Мы сейчас разобьемся и умрем!

Кабинка, подвешенная высоко над землей, ходила ходуном от яростной драки двух мужчин. Каждый их удар, каждый толчок отзывался в металле противной вибрацией, заставляя сердце замирать. Казалось, вот-вот сорвется крепление, и мы рухнем вниз, в эту пеструю, беззаботную ярмарку, которая казалась теперь такой далекой и чужой.

– Перестаньте! – закричала я, и мой голос, сорвавшийся от натуги, прозвучал хрипло и отчаянно. – Прошу вас, прекратите!

– Мы сейчас упадем и разобьемся! – не унималась Лиза, ее слезы текли ручьем по распухшему, испуганному лицу.

– Заткнись, Лиза! – рявкнула я на нее, и мой тон, резкий и властный, на секунду ошеломил ее. Она смотрела на меня широко раскрытыми, полными слез глазами, но вопить перестала, лишь тихо всхлипывала. Этот ее вечный прием – слезы как оружие – всегда на кого-то действовал, но только не на меня. Я видела за ними пустоту и манипуляцию. Я резко отвернулась от нее, вся сосредоточенная на дерущихся.

– Хватит! – крикнула я снова, вкладывая в этот крик всю свою волю, всю накопившуюся ярость и страх.

И странное дело – они замерли. Два разъяренных быка, сцепившихся в клубок из мышц, злобы и боли, застыли на мгновение, услышав мой голос. Их взгляды, полные ненависти друг к другу, метнулись ко мне. Вардан, тяжело дыша, первым ослабил хватку.

– Слезь с меня, идиот, – прохрипел Макс, пытаясь оттолкнуть его, его лицо было багровым от напряжения и ярости.

– Может, я и идиот, но зато порядочный, а вот ты – та еще гнида, – бросил ему в лицо Вардан, с силой отталкиваясь и поднимаясь с пола. Он пошатнулся, оперся о стенку кабинки и, смахнув тыльной стороной ладони струйку крови, сочившуюся из его распухшей губы, тяжело опустился на сиденье рядом со мной.

Я тут же открыла свою сумку – эту бездонную кладовую молодой матери, где рядом с кошельком и ключами лежали пачки влажных салфеток, ватные диски, флакон с антисептиком и детский крем.

Достала пузырек перекиси водорода, смочила диск и, повернувшись к Вардану, осторожно приложила к его ране. Он вздрогнул, но не отстранился. Я смотрела ему в глаза, и в них читалась не боль, а скорее досада и ярость, что он поддался на провокацию.

Мой взгляд говорил ему все без слов: «Я же просила не опускаться до его уровня».

– А мне ты помощь предложить не хочешь? – раздался охрипший, полный фальшивой обиды голос Макса.

Я медленно обернулась.

Зрелище было впечатляющим. Его когда-то безупречная рубашка была разорвана на груди и залита алыми пятнами. Левая бровь рассечена, из носа струилась кровь, размазанная по лицу неумелыми движениями. Правый глаз быстро заплывал сине-багровым фингалом, а волосы стояли дыбом, придавая ему вид безумного клоуна.

– Хорошо тебя Вардан отдубасил, – без всякой жалости констатировала я. – Ты сейчас просто красавец.

– Мне хуже, чем ему, – процедил сквозь зубы он и скорчился от боли. А затем протянул руку, и в его глазах читалась наглая, детская надежда, что я его пожалею.

– А ты свою девушку попроси помочь тебе, – холодно парировала я, кивнув в сторону Лизы.

Та сидела, сгорбившись, и казалось, не видела и не слышала ничего вокруг. Ее тело мелко дрожало, а из глаз безостановочно текли слезы, размывая тушь и превращая лицо в мокрую, несчастную маску.

– Лиза, у тебя есть чё? – Макс ткнул в ее сторону пальцем, но та даже не пошевелилась. – Кажется, ей нужен нашатырь.

– Такого в моей сумочке точно нет, – пожала я плечами, но все же, с тяжелым вздохом, достала еще один ватный диск, щедро смочила его антисептиком и протянула мужу. Рука сама потянулась – старая привычка заботиться, которую не вытравить даже таким предательством.

– Спасибо, – он пробормотал и, взяв диск, с гримасой боли прижал его сначала к брови, а потом к носу. – Мать твою… больно.

– Бровь надо зашивать, – сказала я без эмоций. – А нос, похоже, сломан. Кажется, его надо вправить.

– Это можно, – тут же оживился Вардан, сжимая кулаки и делая вид, что снова готов встать. В его глазах вспыхнул злой, почти радостный огонек.

– Не надо, – я резко усадила его на место, положив руку ему на плечо. – Ты сделал достаточно. Смотри, на нем живого места нет.

– Это еще мало, – проворчал он, но остался сидеть. – Я даже размяться толком не успел.

– Ты идиот! – рявкнул Макс, но уже без прежней мощи, больше для галочки. – Тебе место в сумасшедшем доме.

– А твое – в зоопарке, рядом с бешеными шавками, – парировал Вардан.

– ВЫ что, никак не угомонитесь? – я посмотрела на них с нескрываемым раздражением. – Как два петуха на насесте, ей-богу. Сейчас приедем, и оба пойдете в медпункт. Иначе истечете кровью.

– Я никуда не пойду, – фыркнул Вардан, выпрямляя спину. – Со мной все в порядке. Я снова готов к бою.

– Значит, Макс пойдет.

– Разберусь без сопливых, куда мне идти и когда, – раздраженно отрезал Макс, и я, с облегчением пожав плечами, отвернулась к окну. Внизу раскинулся вечерний город, зажигающий тысячи огней. Вид был потрясающий. Жаль, что эту красоту пришлось наблюдать в такой ужасной компании.

Наконец, со скрежетом и толчком, кабинка достигла земли. Двери с шипением разблокировались и открылись, выпуская нас в прохладный вечерний воздух, который показался глотком свободы.

К нам уже спешил молодой организатор аттракциона. Увидев наши разбитые физиономии и помятые одежды, он замер на месте, его глаза стали круглыми от изумления.

– Ужасные и невероятно неудобные кабинки, – Макс, не моргнув глазом, взял инициативу в свои руки. Он принял вид оскорбленного потребителя. – Я хотел полюбоваться видом на город и поэтому выглянул в окно, но меня так задело железной арматурой, что чуть голову не оторвало.

– Какой арматурой? – растерялся паренек. – Что значит «выглянул»? Вы правда открывали окно во время движения?