— Считай меня сумасшедшей, но мне это даже кажется забавным. Я обожаю караоке. А если мы заодно дадим Джоселин попробовать на вкус её же методы? Я не возражаю.

Странно, но мне и правда кажется, что это может быть весело — и это многое говорит о Лайле. Потому что если она сумела заставить меня с нетерпением ждать встречи с Джоселин по собственной воле… иначе как волшебством это не назовёшь.

Лайла

Я нервно расхаживаю по гостиной, с сердцем, застрявшим где-то в горле, а сумка с вещами для ночёвки лежит на диване за моей спиной. Дом кажется слишком тихим без Джека, и это совсем не помогает мне успокоиться.

С Джеком всё в порядке. Он в Колумбии у бабушки с дедушкой, наверняка уже весь залюбленный и избалованный. Он уже оставался у них на ночь раньше, так что я знаю — всё будет хорошо до завтрашнего дня, пока родители Тревора не отвезут его обратно в Хендерсонвиль. Просто я не привыкла к такой тишине — столько мыслей, и все такие громкие.

Месяц назад я умирала от восторга, разглядывая фото своего нового начальника, и смеялась, думая, как забавно — работать на человека, у которого буквально одна степень родства со знаменитым Флинтом Хоторном.

А теперь я хожу кругами по комнате, дожидаясь, пока Перри приедет за мной, чтобы мы вместе отправились на мероприятие с ночёвкой… где будет присутствовать его бывшая жена. (Да, свидание. Я в утягивающем белье, так что, что бы там Перри ни думал о том, считается ли это свиданием — СЧИТАЕТСЯ.) Столько всего нужно осмыслить. Столько поводов для паники.

Вдруг, по наитию, я подхожу к кухонному столу, отодвигаю стул и сажусь, чтобы протестировать эластичность своего утягивающего белья. Я ещё не делала полноценного «теста на сидение». Виляю из стороны в сторону и пытаюсь представить, как это будет — сидеть в ней после плотного ужина. Пока всё неплохо. Я, честно говоря, надела её только чтобы не было видно линий от белья под моим… кхм… весьма обтягивающим платьем. И с этим она справляется отлично. Плюс, двигается вместе со мной, и сидеть в ней не как в корсете, так что можно считать, что моя импульсивная ночная покупка в Instagram себя оправдала.

Я встаю и снова начинаю ходить туда-сюда, прижав руку к животу. Если уж ничего не помогает, можно хотя бы прокручивать в голове все те маленькие моменты, которые не давали мне покоя последние девять дней. Пикник, конечно — с него всё началось. Но потом было столько всего ещё. Долгие взгляды. Лёгкие, будто случайные прикосновения на рабочем столе Перри. Случайные сообщения, не касающиеся работы. Всё это выглядело просто дружелюбно. Может, с лёгким флиртом, но ничего такого, что вызвало бы подозрения. По крайней мере, у постороннего наблюдателя.

Но между нами? Каждое прикосновение было будто искра, каждый взгляд — как обещание чего-то большего. И удивительно, как мы вообще умудрялись работать.

Сзади раздаётся стук в дверь, и я резко разворачиваюсь, сердце начинает колотиться ещё быстрее. А оно и до этого било все рекорды.

Я делаю глубокий вдох.

Я справлюсь.

Всё будет хорошо.

— Ты сможешь, Лайла, — говорю себе, направляясь к двери.

Вид Перри на пороге вызывает в моём теле очень странные ощущения. Я никогда не видела его в чём-то, кроме рабочих джинсов и фланели. А сейчас он выглядит как с обложки. Тёмные брюки, рубашка, подчёркивающая фигуру, верхние пуговицы расстёгнуты. Галстука нет, но он ему и не нужен. Одежда сидит идеально, будто сшита на заказ.

Я внезапно чувствую себя неуклюжей в своём тёмно-синем платье, вытащенном из дальнего угла шкафа, несмотря на всё моё шикарное бескомпромиссное утягивающее бельё. Надо было купить что-нибудь новое. Что-нибудь, что заставило бы меня выглядеть достойной стоять рядом с мужчиной, который выглядит вот так.

— Эм, привет, — наконец говорю я, и голос звучит нелепо лёгким и прерывистым. Я быстро отступаю. — Проходи. Рада, что нашёл дом.

Перри входит, и моя крошечная квартирка моментально становится ещё меньше. Я, кажется, ни разу не видела в этом доме взрослого мужчину.

Он оглядывает меня взглядом, и у меня сразу начинается паника. Ему не нравится платье. Ему точно не нравится платье.

— Что? Цвет? — спрашиваю я, опуская глаза. — Оно слишком мрачное? Я не знала, насколько всё должно быть нарядно, и...

— Лайла, — мягко перебивает он, делая шаг ко мне и закрывая дверь за собой. Его руки уходят в карманы. — Платье — шикарное. Ты — прекрасна.

— О. — Шикарное. Прекрасна. Я могла бы привыкнуть к таким прилагательным. — Ладно. Мне только взять…

Меня прерывает звонок телефона — он лежит на тумбочке у дивана. На экране — имя Миранды Темплтон.

— На самом деле, мне нужно ответить. Это бабушка Джека. Присядь пока, ладно?

Я киваю в сторону дивана, а потом приглядываюсь и тут же жалею. С одной стороны — гора машинок Джека. С другой — свежий номер журнала People с лицом Флинта Хоторна на обложке. ВЕЛИКОЛЕПНО.

Я бросаюсь за журналом. Пусть Перри сам решает, как усесться на машинки. Последнее, чего мне хочется — чтобы он подумал, будто я часами читаю статьи (или, что ещё хуже) пялюсь на фотографии его знаменитого (и невероятно красивого) брата. Я хватаю журнал и засовываю его в узкую щель между диваном и стеной, прежде чем взять трубку.

Ничего интересного. Расходимся, расходимся.

— Алло, Миранда. Всё в порядке? — спрашиваю я, краем глаза наблюдая за Перри.

Его губы дёргаются в лёгкой улыбке, пока он отодвигает в сторону машинки Джека, но в остальном — никакой реакции. Хотя если я не… Я перехватываю телефон в другую руку и тянусь к игрушечной машинке-скорой помощи, прежде чем Перри успеет на неё сесть.

Я едва успеваю — его ягодица почти касается моей руки. Я торжественно поднимаю машинку, будто это трофей, потом осознаю, что делаю, и запихиваю её за диван, туда же, где уже спрятан журнал.

— Всё в порядке, дорогая, — говорит Миранда. — Я просто хотела спросить, почему ты не положила в вещи тот теннисный костюм, который я купила для Джека в прошлом месяце.

Я морщусь.

— Ой, забыла? Кажется, он в стирке, — вру я. — Прости, что так вышло.

Она тяжело вздыхает в трубку.

— Ну что ж, думаю, тогда куплю ему новый комплект. Может, оставлю его здесь, чтобы в следующий раз он у нас всегда был под рукой.

— Миранда, он растёт с такой скоростью. Не думаю, что это хорошая идея. Он может играть в теннис и в тех вещах, которые я ему собрала.

— Если только он не собирается становиться профессионалом, — говорит она с такой серьёзностью, что я едва не прыскаю от смеха. — Он должен выглядеть соответствующе, Лайла. В правильной форме он будет относиться к игре серьёзнее.

Я закатываю глаза. Джек — милейший мальчишка, но уж точно не теннисный вундеркинд. Ему всего пять лет, так что, конечно, всякое бывает… но в последний раз, когда я наблюдала за его «игрой», он гонялся за ящерицами по азалиям возле корта, используя ракетку как сачок.

Я знаю бабушку Джека достаточно хорошо, чтобы понять — в этом споре мне не победить. Да и если уж на то пошло, это же не мои деньги она собирается тратить на безумно дорогую теннисную форму для ребёнка, которому всё равно — так почему бы и нет?

— Делай как считаешь нужным, — говорю я в конце концов.

— Прекрасно, — довольным голосом отзывается Миранда. — Джек, хочешь мороженого? Тогда по дороге немного пошопимся.

Ха. Шопинг с Джеком? С одной стороны, Миранда точно не получит столько удовольствия, сколько рассчитывает — Джек относится к покупкам примерно так же, как к визитам к зубному врачу. С другой — потом она, скорее всего, обвинит меня, если он устроит сцену в магазине. Хотя, может, он и продержится, если пообещать мороженое в конце. В любом случае, уже ничего не изменишь.

— Спасибо ещё раз, Миранда. Хорошо вам провести время.

Я кладу телефон себе на колени и вздыхаю.