Я целую его снова, потому что, честно, после таких слов как не поцеловать? И не останавливаюсь, пока Джек не вылезает из машины и не начинает дёргать нас за руки. Перри опускается на корточки и поднимает его, прижимая к себе, и теперь мы стоим втроём в одном кольце рук.

— Привет, Перри, — говорит Джек, будто это совершенно нормально — быть здесь с нами, держать нас, как свою семью.

— Привет, малыш, — просто отвечает Перри.

— Я забил два гола. Мама тебе рассказала? Я был супербыстрым.

— Не сомневаюсь.

— Хочешь сегодня посмотреть с нами «Тайну Коко»?

Перри смотрит на меня, и я киваю, соглашаясь с планом Джека, придуманным прямо на ходу.

— С удовольствием. А можно я принесу пиццу?

Глаза Джека загораются.

— С дополнительным сыром!

Перри смотрит на меня со значением.

— Ты не представляешь, как сильно меня радует этот ответ.

Я смеюсь, пока он тянется и целует меня ещё раз.

— Эй! — кричит Оливия из машины. — Мне надо покормить ребёнка до вторника! Вы с нами или как?

Перри поднимает палец, прося их подождать.

— Я пойду за своей машиной, — говорит он мне. — И в душ. Потом вернусь. Это нормально?

— Я была бы счастлива, — отвечаю. Смотрю на Джека: — Мы были бы счастливы.

Он целует меня в висок, потом Джека в макушку, и только тогда отпускает его и отступает назад.

— Увидимся вечером?

Я киваю, даже не пытаясь скрыть улыбку.

— Мы будем ждать.

Позже тем же вечером, после фильма с Джеком, после укладывания Джека спать, после ещё одного фильма, уже только для нас двоих, мы уютно устроились на диване в моей крошечной гостиной. Наши ноги вытянуты на пуфе, а моя голова покоится у Перри на груди.

— Лайла? — сонно спрашивает он.

— М-м?

— А если мы не будем тянуть с свадьбой, это будет странно?

Я поднимаю голову, как ни странно, совсем не удивлённая, что мы снова возвращаемся к этой теме.

— Нет. Но, думаю, тебе сначала нужно сделать предложение.

— Выходи за меня, — говорит он, прижимаясь носом к моему виску.

Я улыбаюсь и закатываю глаза.

— Ты сейчас мне предлагаешь? Вот так?

— Хочешь грандиозное шоу с моей семьёй в зрительном зале? Я не особо мастер сцен, но могу позвонить Флинту, спросить, как лучше…

Я затыкаю его поцелуем.

— Мне не нужно шоу, — говорю. — Вот это, прямо сейчас, только мы вдвоём — идеально.

— Значит, ты согласна? Ты действительно выйдешь замуж за… — он запинается и усмехается, будто едва сдерживает смех. — За Горячего Хоторна?

Я распахиваю глаза. Это прозвище я когда-то проболтала, потом долго уверяла себя, что он не услышал.

— Ух ты. Держал в запасе до последнего, да?

— Ждал подходящего момента.

— О, как мило. Решил, что момент предложения — самое время посмеяться надо мной. Прекрасно.

— Я едва сдерживал себя, когда услышал. Как ты себя настраивала, и потом…

— Знаешь что? — Я выпрямляюсь и тянусь к нашему общему столику, где лежат телефоны. — Раз уж я выхожу за Горячего Хоторна, может, стоит позвонить Флинту. Вдруг он заинтересован.

— Ни за что! — Перри обвивает меня руками со спины, поднимает с дивана, крутит в воздухе и опускает на пол, вставая между мной и телефонами. Затем он опускается на одно колено.

— Ты всё ещё не сказала «да», Лайла. Пожалуйста, выйди за меня. Без шуток. Просто я. Говорю тебе, как сильно люблю. Как сильно хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь.

Я тяну его на ноги и отвечаю поцелуем — медленным, намеренным. Мои руки скользят по гладким линиям его тела. Поцелуи становятся глубже, мягкость сменяется голодом, нас тянет друг к другу всё сильнее. Жар вспыхивает по моей коже, собирается в кончиках пальцев, обжигает в каждом месте, где мы соприкасаемся.

Я хочу коснуться его везде. Исследовать. Запомнить. Каждую веснушку на тыльной стороне руки, изгиб каждого бицепса, точный оттенок его тёмно-карих глаз.

Я хочу знать всё.

Хочу быть всем.

— Я с удовольствием стану твоей женой, Перри Хоторн. Но давай поторопимся. Потому что я уже готова сделать тебя своим во всех смыслах, какие только бывают.

Жар вспыхивает в его взгляде, и он снова меня целует. Этот поцелуй слаще прежнего, потому что в нём — обещание навсегда.

Перри

Я выхожу навстречу Лайле к её внедорожнику сразу, как только она сворачивает на мою подъездную дорожку. Завтра утром мы женимся — свадьба в канун Нового года, но я больше не могу ждать, чтобы вручить ей её свадебный подарок.

Заглядываю на заднее сиденье. Если Лайла всё сделала, как я просил, то Джека она уже оставила у мамы. Да, в машине она одна.

Я открываю её дверь, прежде чем она успевает сделать это сама.

— Привет, — говорю я и наклоняюсь, чтобы поцеловать её. Эта часть наших отношений мне всё ещё не надоела, и я бы с удовольствием остался так — просто целуя её, впитывая момент, но вспоминаю, зачем она здесь, и отступаю, вытаскивая её из машины.

— Что на тебя нашло? — спрашивает она. — Ты такой взволнованный.

Я широко улыбаюсь:

— Просто пойдём внутрь. У меня кое-что для тебя.

На крыльце я останавливаю её и достаю повязку на глаза.

— Серьёзно? — хмурится она, но не сопротивляется, когда я надеваю её.

— Тут важен порядок. Я не могу рисковать. Видишь что-нибудь?

Машу рукой перед её лицом.

— Ни капли, — отвечает она. — Перри, что происходит?

— Идём со мной.

Я осторожно веду её в дом, через гостиную, в столовую. Или в то, что раньше было столовой. Мой стол сейчас в гараже, и, возможно, останется там надолго.

Разворачиваю Лайлу так, чтобы она смотрела к входной двери.

— Хорошо. Сейчас сниму повязку. Но не оборачивайся. Только прямо.

Она кивает, закусывая губу — она всегда так делает, когда волнуется.

— Не буду. Обещаю.

Я снимаю повязку.

— Открывай глаза.

Замираю, пока она рассматривает огромный ватман, прислонённый к дивану.

— Что это? — шепчет она.

Я беру постер и подношу ближе.

— Это дом. Есть один участок, за которым я давно слежу. И я уже немного общался с архитектором, обсуждал разные проекты. Ничего ещё не утверждено. Мы можем всё изменить, чтобы тебе тоже понравилось. Но знаешь, почему мне понравился именно этот план? — Я указываю на левую сторону дома. — Вот здесь отдельный вход. Он ведёт в комнату, которую я представил как твою студию.

Лайла долго молчит.

— Студию? Для музыки?

Я киваю.

— Если ты захочешь преподавать, ученики смогут входить напрямую, не проходя через весь дом. Я почитал — говорят, тем, кто работает из дома, такой вход очень облегчает жизнь…

Лайла молчит, и я начинаю нервничать.

— Но только если ты сама этого хочешь, Лайла. Тебе не обязательно преподавать. Ты можешь сколько угодно оставаться на ферме.

Она наконец-то улыбается, вытирает слезу, которую я только сейчас заметил.

— Ты всё это… изучал?

— Конечно.

— У меня будет музыкальная студия?

— Если ты захочешь.

— Перри, это самое трогательное, что кто-либо когда-либо для меня делал, — говорит она и берёт меня за руку.

Сердце сжимается от счастья. Я переплетаю наши пальцы.

— Тебе правда нравится?

Она кивает.

— Я в восторге.

— Отлично. Потому что это ещё не всё.

Я отпускаю её и бережно разворачиваю.

Перед ней — рояль, который привезли сегодня утром.

Она замирает, руки поднимаются к лицу.

— Перри, ты с ума сошёл.

— Это Steinway. Я, честно, не знаю, что это значит, но оценщик сказал — лучший из лучших. А настройщик сказал, что у него потрясающее звучание.

Она подходит, проводит рукой по гладкой чёрной поверхности:

— Перри, этот рояль стоит больше, чем моя машина. Больше, чем моя и твоя вместе взятые. А может, и больше моего дома.

Я пожимаю плечами.

— Я купил его со скидкой.