Я подняла взгляд — Теодор все это время не сводил с меня глаз. Его молчание было тяжелым, почти ощутимым, и я поспешила перевести внимание на его сестру.

— Теодор, отнеси Аманду в ее комнату. Я плохо знаю этот дом.

Но Аманда слегка качнула головой и, сжав пальцами старый ведьмовской фолиант, упрямо проговорила:

— Дойду сама. Только… помогите мне встать.

Я осторожно взяла из рук девочки книгу. Она держала ее крепко, словно в ней заключалась последняя надежда, и не сразу разжала пальцы.

Теодор обхватил сестру под локоть и бережно приподнял. Она пошатнулась, но удержалась, опираясь о его плечо. В этот момент у фонтана, словно из ниоткуда, появился садовник — он все так же терпеливо обрезал розовые кусты, будто наш приезд не нарушил привычный порядок. Буран, заметив его, радостно рванул следом и тут же принялся скакать по двору, виляя хвостом.

Я поймала себя на мысли: псу здесь хорошо. Он уже освоился, будто всегда жил среди этого камня, зелени и чистых дорожек. А я… я чувствовала себя чужой в этом доме — слишком большом, слишком ухоженном, слишком богатом для таких, как я.

Мы двинулись внутрь. Я думала, основные жилые комнаты находятся наверху, но Теодор повел нас по первому этажу мимо широкой парадной лестницы. Он распахнул дверь в одну из спален, и мы вошли.

Комната была просторная, светлая, с высоким окном и резной кроватью, застеленной свежим бельем. Теодор довел Аманду до постели и помог улечься. Она устало прикрыла глаза, а я подошла к столу и положила на него книгу. Ее страницы распахнулись сами, будто ждали моего прикосновения. Черные символы и вязь заклинаний показались зловещими.

Я знала, что мне предстоит. Нужно будет снова погрузиться в колдовство, прикоснуться к тьме, что засела в несчастной девочке. Снять с Аманды проклятье — шаг за шагом, не дать злу укорениться.

А еще — Мэтти. Мальчику нужен новый отвар, чтобы его язык начал восстанавливаться. Мы уже пропустили прием зелья, и теперь я должна сварить для него свежую порцию, чтобы лечение началось с начала.

Да, так будет правильно.

Здесь и сейчас я определила для себя цель. Что бы ни происходило вокруг, я займусь ими обоими. Сосредоточусь на ведьмовстве и лечении, а все остальные мысли и тревоги отодвину на задний план. Это будет моим смыслом пребывания в этом доме.

— Теодор… — я помедлила, отводя взгляд от книги и оборачиваясь. — Где мне… где я могла бы расположиться? Чтобы заниматься своим делом.

Он коротко взглянул на меня, будто понял без слов, и кивнул. Не задавая лишних вопросов, вывел меня из комнаты Аманды. Мы прошли мимо широкой лестницы, свернули в другой коридор и остановились у массивной дубовой двери.

Теодор открыл ее и жестом пригласил войти. Внутри царил полумрак: окна плотно занавешены, и только полоски света пробивались сквозь щели. В темноте проступали очертания мебели — тяжелый письменный стол, кресло у камина, книжные стеллажи вдоль стен. Воздух здесь был особенным, пропитанным запахами книг, чернил и времени.

— Кабинет моего отца, — тихо произнес Теодор, входя следом. — С тех пор, как его не стало, я сюда почти не заглядывал.

— Это более чем подходящее место, — кивнула я. — А мне можно будет оставлять здесь отвары, книги и прочее… ведьмовское?

— Комната замыкается: как изнутри, так и снаружи, — он вынул из кармана потемневший металлический ключ и протянул мне. — Никто не войдет без твоего ведома.

— Спасибо…

Шершавая поверхность ключа была теплой после рук Теодора.

Наедине с ним в полумраке я чувствовала себя особенно напряженно. Воздух был густым, будто наэлектризованным, и хотелось поскорее выйти обратно на свет. Я сделала шаг к двери, но вдруг ощутила легкое, но настойчивое прикосновение.

Мужчина поймал мою руку и мягко потянул ближе. Его голос прозвучал низко, почти шепотом:

— Все в порядке? Тебе нравится здесь?

Я отвела взгляд, чтобы не утонуть в его глазах.

— Ты очень помогаешь нам, правда. Но мне… неловко. Здесь все чужое. Я понимаю, что не на своем месте. Мы слишком разные, Теодор.

Он качнул головой и тихо, с какой-то упрямой нежностью ответил:

— Мне все равно, откуда ты. Я никогда не придавал значения ни статусу, ни происхождению. И ты смотри на меня отдельно от всего, чем я владею. Есть только я — Теодор, живой человек со своими чувствами и мыслями, достоинствами и недостатками. Все остальное — мишура. Наживное и непостоянное.

Я сжала губы, сердце тревожно заколотилось.

— Прости… — выдохнула почти шепотом.

— Не надо, прекращай постоянно извиняться и благодарить. Я делаю все это и для себя тоже… Потому что ты нужна мне, Мэлори. Но я не жду взаимности, ведь все понимаю. У тебя еще не было возможности узнать меня поближе.

Его пальцы чуть сжали мою ладонь, и от этого прикосновения по телу пробежала волна горячей дрожи.

— Несколько дней меня не будет, нужно решить одно важное дело. Если что-то понадобится: книги, ингредиенты, какие-то предметы или вещи — что угодно, говори об этом Аделле. Она отправится в город и все достанет.

— Хорошо.

Он отпустил мою руку и шагнул к двери.

— До скорого, Мэлори.

Щелкнул замок и на какое-то время я осталась одна.

Когда вышла, в поле видимости его уже не было. Послышался скрип открывающихся ворот, голос садовника, лай Бурана, а следом стук колес по мостовой. Теодор уезжал.

Сердце сжалось — словно вместе с ним уходило что-то важное. Вздохнув, я прикрыла на секунду глаза и напомнила себе о цели — зачем я здесь? Чтобы вылечить Аманду и вернуть Мэтти способность говорить. Все остальное пока не важно.

Вернувшись в столовую, я увидела, что мальчики все еще там. Служанка поставила перед ними большую вазу с орехами. Итан щелкал их специальным приспособлением и передавал ядрышки Мэтти.

Я остановила Аделлу, когда та собирала со стола посуду после завтрака, и тихо попросила:

— Мне нужно будет немного времени для работы. Для… лечения Аманды. Не могли бы вы присмотреть за моими сыновьями?

Аделла посмотрела на меня спокойно и внимательно, словно давно ждала таких слов. На ее лице не мелькнуло ни тени удивления — лишь легкая, доброжелательная улыбка.

— Не беспокойтесь, хозяйка, — мягко сказала она. — Дети здесь не останутся без присмотра. На втором этаже есть игровая комната — там много книг, игрушек, настольных игр. Этого хватит, чтобы занять мальчиков хоть на целый день. А если выйдут во двор — я пригляжу за ними.

Она вытерла руки о полотенце и добавила:

— Двор полностью огорожен высоким забором. За территорию не выбегут, не потеряются. Там и пес носится с самого утра, и Марсель работает в саду. Так что они будут в безопасности.

— Спасибо, Аделла, — улыбнулась я.

Затем подошла к мальчикам, по очереди наклонилась к каждому и легко поцеловала их в макушки.

— Я буду недалеко. Если что — сразу зовите меня.

Итан кивнул серьезно, будто понял всю важность сказанного. Мэтти улыбнулся и закинул в рот очередное ядрышко фундука.

С легким сердцем я поднялась в спальню. В углу дожидался холщовый мешок, набитый ведьмовским наследством. Осторожно подхватив его, я направилась в кабинет.

Я вошла в кабинет и первым делом распахнула шторы, чтобы прогнать тени и наполнить помещение солнечным светом. Стол оказался завален какими-то старыми бумагами, письмами, чернильницами и перьями — памятью о хозяине дома, отце Теодора. Я осторожно сложила все это и убрала по ящикам, чтобы освободить поверхность. Потом раскрыла мешок, и привычный запах сухих трав ударил в нос: полынь, зверобой, чабрец, немного сушеных корней. Все свое, все знакомое — так много в этом было уюта, почти домашнего.

Я разложила пучки по кучкам, расставила баночки с порошками и настоями, отдельно стопочкой сложила книги. Теперь это было мое рабочее место. Но чего-то не хватало.

Я вспомнила о древнем ведьмовском фолианте, который вернула Аманда. Он остался на столике возле ее кровати. Стараясь не шуметь, я заглянула в ее комнату. Девушка уже спала, дыхание ее было ровным, но слишком глубоким, будто тело упрямо требовало покоя. Я подошла ближе, взяла книгу и, не закрывая ее, провела пальцами по потертой обложке. «Я сделаю все, что смогу», — пообещала себе, глядя на девочку.