Во-первых, надо взять за правило запираться, когда дети в доме. Местные обычаи входить без разрешения нервировали до белого каления.

Во-вторых, помимо засова нужно придумать добротный крючок — его быстрее накинуть, если вдруг понадобится запереть дверь в считанные секунды.

И в-третьих, нам нужна собака. Было бы неплохо знать заранее о приближении чужака.

Поставив себе мысленно галочку — сходить по соседям с этим вопросом, я принялась думать, куда пристроить топор. Оставлять его на виду не хотелось, но и убирать куда-то далеко — смысла не было. Переведя взгляд на покосившуюся этажерку со всяким хламом, я протянула к ней руку и медленно наклонила вбок. Все, что на ней громоздилось, с грохотом повалилось на пол. Коробки, старые банки, гвозди, какие-то тряпки, поломанные деревянные игрушки — просто немыслимо, по какому признаку все это складировалось конкретно в этом месте!

Воодушевившись, я схватила метлу и смела пыль с паутиной из угла рядом с дверью. Потом подтянула туда освободившуюся этажерку. Она встала точь-в-точь до дверного проема.

— Отлично! — вырвалось у меня.

Топор прекрасно помещался между этой полкой и стеной. В глаза он не бросался, зато был в легком доступе. А когда я организую здесь хранение нужных вещей, оружие для самообороны и вовсе исчезнет из вида, и знать о нем буду только я.

Мэтти, как муравей, таскал вещи из комнаты, складывая их в коридоре горкой. Итан добросовестно носил воду и присматривал за хозяйством. Я же трудилась, как заведенная, выметая пыль и сор из углов, натирая мыльной тряпкой все видимые поверхности и намывая полы. Кухня, коридорчик, прихожая и детская комната задышали свежестью и чистотой. Все предметы были рассортированы в три кучи: выкинуть, отремонтировать, постирать. Вещи из первой категории сразу же отправились на улицу, в одну большую свалку. Из второй — сложены в корзину для дальнейшей работы. А на стирку набралось столько, что справиться с ними за раз было попросту невозможно.

Чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, я настрогала мыла в чугунок, залила водой и поставила выворку с первой партией. Рядом примостила кастрюльку, в которой решила отварить картошку и яйца на ужин. Готовить что-то серьезное сейчас не было ни времени, ни сил.

— Мэтти, иди сюда, — позвала я сына, когда их с Итаном комната, наконец, стала выглядеть пристойно. — Вот тебе таз с водой и тряпка, протри от пыли вещи из этой коробки, и занеси их обратно.

То, что по моему мнению могло остаться, занимало совсем мало места, зато не походило на экспонаты с помойки.

Мальчик засиял, получив конкретное задание. Видимо, он обожал возиться с мелочами, перебирать их своими маленькими пальчиками и аккуратно расставлять по местам, словно создавая собственный, маленький мир.

Увлекшись разбором завалов, я не заметила, как пролетело время. Кипящая в чугунке вода грозила вот-вот выплеснуться наружу, и я вовремя успела отодвинуть его с огня. Схватив рукавицы, вынесла горячую жидкость во двор и вылила со всем содержимым в большое корыто. Долила туда немного холодной воды, чтобы моно было сразу приступить к стирке, а не ждать, пока остынет. Запах хозяйственного мыла ударил в нос, и я поморщилась. Стирка – это всегда утомительное и неприятное занятие, но сейчас без нее было никак не обойтись.

Когда я выполоскала последнюю, заплатанную рубаху, солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багряные и золотые оттенки. Выжав ткань досуха, повесила на веревку вместе с остальным бельем. Ветер трепал постиранные вещи, наполняя их свежим ароматом чистоты. На душе стало немного легче. Какая-никакая, а работа была сделана.

Хотя, чего это я?

Работа проведена колоссальная! Весь нижний этаж теперь отмыт и освобожден от гнетущего хлама, часть вещей уже завтра будет чистой и готовой к использованию, а за этажеркой в прихожей надежно укрыто оружие, на случай незваных гостей. Мальчики, занятые делом, немного отвлеклись от тяжелых мыслей и перестали зацикливаться на плохом, что тоже было немаловажно.

В доме стало легче дышать — не только физически, но и морально.

— Итан, Мэтти! — крикнула я в направлении крыльца, чувствуя, как усталость растекается по каждой конечности моего тела.

Первым показался младший, в полной готовности выполнить следующее поручение. А вот его брат был заметно уставшим. Он сходил сегодня к колодцу не меренное количество раз.

Вытерев руки о потемневший от времени передник, я развязала его и повесила на перила.

— Я отойду ненадолго, а вы пока подготовьте ужин. На плите уже остывшие картошка с яйцами, их нужно почистить. Как вернусь, достанем квашеной капустки и поужинаем.

— А ты куда? — мигом напрягся Итан, его глаза сузились.

— Пройдусь по соседям, нужно кое-что решить, пока не стемнело.

Вопросительный взгляд Итана кольнул меня. "Уж не сбежать ли надумала?" — читалось в его глазах.

— Не волнуйся, я скоро вернусь, — поспешила я его успокоить.

Когда дети скрылись в прихожей, я выплеснула мыльную воду из ведер, в которых полоскала белье, а затем вышла за калитку и направилась к ближайшему дому.

Я думала начать с утра, но мысли о собаке не давали покоя.

Обойдя нескольких соседей, узнала, что у одной семьи на окраине деревни недавно ощенилась сука. Хозяева не прочь раздать щенков в хорошие руки, ведь у них каждый рот на счету. От радости, я отправилась по адресу сразу же, несмотря на стремительно опускающиеся сумерки.

Мне описали нужный дом, как старый и покосившийся, с синими ставнями, беленным забором и жестяным петухом на крыше. Сначала я думала, что найти его будет сложно, но это оказалось не так.

Дом и правда выглядел обветшалым, словно его не касалась рука человека уже много лет. Забор зиял прорехами, краска на ставнях шелушилась, а жестяной петух, казалось, вот-вот сорвется вниз под натиском ветра. Но, несмотря на это, в доме чувствовалась какая-то особая, деревенская теплота. В мутных окнах горел свет, и из трубы вился тонкий дымок, говоря о том, что здесь живут люди.

Я несмело постучала в калитку, и тишину разорвал скрип открывающейся двери. На пороге стояла сухонькая старушка с добрым лицом, освещенным мягким янтарным светом керосиновой лампы. Она окинула меня внимательным, изучающим взглядом и спросила тихим голосом, чем может помочь.

— Мне нужна тетя Джин, это вы?

— Верно, милая, это я. А ты кто будешь?

— Я — Мэлори, живу тут неподалеку…

— А-а, вдовушка прохиндея Ромула! Знаю, знаю. Зачем пожаловала?

Я объяснила ей причину своего визита, и морщинистое лицо озарилось теплой улыбкой. Она пригласила меня войти, и я оказалась в полумраке избы, где меня усадили на лавку возле жарко натопленной печи.

В доме витал густой аромат тепла, дерева и чего-то еще, неуловимо-родного, щемяще-приятного. У ног копошилась кучка щенков, смешно толкаясь и пища друг на друга. Они были еще совсем крошечные, но уже демонстрировали свой строптивый характер, пытаясь в шутку укусить друг друга за уши и хвостики. Я присела на корточки, чтобы рассмотреть их поближе. Все щенки были как на подбор: один – черный, как вороново крыло, другой – рыжий, словно лисенок, с белыми отметинами, третий – пепельно-серый, с пронзительными, как осколки льда, голубыми глазами.

— Для твоей цели эта мелкота не годится, — проговорила хозяйка дома, качая головой. — Лаять по-настоящему они еще не скоро научатся, а уж защищать дом и подавно.

Я вздохнула, понимая ее правоту.

— Что поделать, придется подождать… Вырастить защитника самой.

Тетя Джин махнула рукой в сторону копошащихся щенков.

— Глупости! Пойдем, есть у меня кобель подходящий. Молодой еще, покоя от него никакого, все грядки мне истоптал! Птицу гоняет, коз пугает, а коль запрешь в сарае — воет на всю округу!

— Так если он кур душит, зачем мне такой? У меня тоже хозяйство.

— Да не душит он их! Гоняет! Играть любит, шельмец, а наседки после его игрищ по щелям прячутся!