Гильем хмыкнул, словно не веря ни единому моему слову, и обвел взглядом Итана и Мэтти.
— Дети? Да разве ж твои они? Ромул осиротил поганцев, теперь отправим их в приют Святой Анны, в Ладлоу. Там им самое место.
— Нет! — я инстинктивно прижала Мэтти к себе. — Они останутся со мной! Я была законной женой Роланда и усыновила мальчиков. Теперь я его вдова, а дети — мои.
Староста свел кустистые бровь к переносице и прочистил горло.
— Кхе-кхе. Да зачем же тебе на плечи такой груз, Мэл! Посмотри на себя, молодая баба, кровь с молоком, тебе жизнь устраивать надо, защитника искать, кормильца. А разве ж кто возьмет тебя с таким выводком-то?
Кажется, в моих глазах отразилось все, что я думаю на этот счет, потому что Гильем вдруг махнул рукой и стукнул ладонью по столешнице, заставив подскочить чашки.
— Ай, да ладно! Поговорим об этом позже. — просканировав Итана и Мэтти оценивающим взглядом, добавил: — Мальчишки крепкие, работники из них выйдут знатные. Скоро сезон полей да огородов откроется. Не пропадут.
— Моим детям и без того забот хватит. У нас много дел ожидается в доме и хозяйстве, своей лишь парой рук я не справлюсь, — возразила я, стараясь говорить твердо.
Староста хмыкнул и пригладил густую бороду. В ней я разглядела кусочки пшеничной каши, запутавшиеся в волосах. Внутренне содрогнувшись от омерзения, постаралась сдержать внешнее спокойствие.
— Как уже сказал, обсудим позже. А ты, Мэлори, женщина видная. Не думаю, что долго одна пробудешь. Но я, так и быть, готов взять заботу о тебе в свои руки. Земля твоя мне ни к чему, у меня своей хватает. Просто не хочу, чтобы ты тут одна пропадала. В одиночку такой годной бабе жить — не дело.
Он говорил сладко, но в маленьких глазках плясали недобрые огоньки. Я чувствовала, как Мэтти вжимается в мой бок, а Итан стоит, словно натянутая струна, готовый в любую секунду сорваться. Нужно было выиграть время.
— Я благодарна вам, господин Гильем, за вашу заботу. Но, как я уже сказала, я еще не готова к такому серьезному решению. Позвольте мне подумать.
Гильем нахмурился. Видимо, не ожидал такого отпора от тихой вдовушки. Он поднялся, тяжело опираясь на стол, отчего тот скрипнул под его весом.
— Ты же понимаешь, что на тебя желающие быстро найдутся? И далеко не такие выгодные, как я. Может оказаться, что никто другой вот так расшаркиваться перед тобой не станет. Придет, да возьмет силой, да еще обрюхатит. И некуда тебе потом будет деться. А сильно потасканную я уже брать не захочу. Брезгливый я.
Меня пробила холодная дрожь от его слов. Этот говнюк говорил обо мне, словно о вещи!
— Дайте хотя бы месяц, — выдавила из себя я. — А там посмотрим.
Он выпрямился и подтянул пояс штанов, слегка перекрывая полоску волосатого пуза. Движением воздуха по кухне разнесся запах пота и мочи. Меня замутило.
— Ладно, вдовушка, месяц так месяц. Но смотри, время быстро летит. А вздумаешь меня завтраками кормить, пожалеешь.
— Даже не подумала, господин Гильем.
— Я человек занятой, долго ждать не люблю. Так что думай хорошенько. А чтоб хорошо думалось, пришлю тебе завтра работника. Чего тут надобно в доме по мужской части сделать, поручишь ему. Не стесняйся.
Я поторопилась отказаться, понимая, что его помощь обернется еще большей кабалой.
— Ну что вы, не стоит!..
— Не перечь, Мэлори. Лучше подумай, чем в следующий раз меня угощать будешь. Не гоже гостю голодным сидеть на кухне.
Я стиснула зубы и отступила в сторону, когда огромная фигура Гильема двинулась к выходу, заслонив собой свет. Вот что за напасть? От одного борова избавилась, как еще один нарисовался! И ведь месяца спокойного он мне не даст. И детей наверняка придумает, как в приют отправить, а землю оттяпать.
Как только за Гильемом закрылась дверь, напряжение в комнате словно лопнуло. Мэтти разрыдался в голос, уткнувшись лицом мне в живот. Итан же продолжал стоять, сжав кулаки до побелевших костяшек, и смотрел в окно, туда, где только что скрылся староста.
Я понимала, что месяц – это ничтожно мало, а Гильем не из тех, кто будет спокойно ждать.
Мне нужно было срочно придумать план, пока не стало слишком поздно.
Я обняла Мэтти крепче, чувствуя, как его хрупкое тельце содрогается от рыданий. Итана взяла за руку, и он неохотно, но все же сжал мою ладонь в ответ. В его глазах плескалась недетская решимость.
— Я в приют не поеду! — отрезал он. — И Мэтти не поедет. Ни за что!
— Тихо, милый, — ответила я успокаивающим голосом. — Никто никуда не едет, все остаются здесь. Я не допущу, чтобы вас у меня забрали. Мы справимся, мальчики. Но только вместе.
Мэтти немного успокоился и отлепился от меня.
— Ты готов помогать мне, Итан?
Он кивнул, не отрывая взгляда от окна. Старший все понимал. Понимал, что их жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову, и теперь им предстоит бороться за свое место под солнцем. В этой новой реальности нет места для долгой скорби по отцу и надуманной обиды на мачеху.
— Тогда слушайте меня внимательно, — произнесла я, стараясь говорить твердо и спокойно, чтобы не посеять лишнюю панику. — Сейчас нам в первую очередь нужно привести в порядок дом. Мэтти, твое задание: вынести все вещи из вашей комнаты. Складывай прямо в коридоре, на пол. Пусть останутся только голые стены и мебель, хорошо?
Мальчик послушно кивнул, бережно положил на стол куриные яйца, которые все это время сжимал в руках, и отправился выполнять поручение.
— Итан, а тебе нужно сначала поесть.
— Я не голоден.
Вздохнув, я села на табурет и жестом подозвала его к себе. Когда он остановился напротив, заговорила:
— Тебе придется стать моей опорой, Итан. Особенно сейчас. Мне будет трудно решать все эти свалившиеся на нас проблемы и попутно переживать, поел ли ты, искупался ли, дома ли ты, или снова сбежал в неизвестном направлении. Я понимаю, потеря папы — это страшный удар, но…
— Он был козлом.
Я осеклась, словно споткнулась о камень, потеряв нить своей речи.
— Прости, что?..
— Отец был плохим, поняла? Я это знаю. Он бил тебя, бил меня, отрезал язык Мэтти. Но мне все равно кажется, что без него нам будет еще хуже.
Тишина, словно могильный камень, повисла между нами. Сглотнув ком, подступивший к горлу, я подбирала нужные слова. Итан почесал затылок, скосил взгляд на тарелку с остывшей яичницей и, словно повинуясь невидимому приказу, нехотя сел за стол. Пододвинул к себе завтрак и начал есть.
— Я и не говорила, что нам будет лучше, — наконец выдавила я из себя. — Нам будет просто… по-другому. Мы продолжим жить в этом доме, и я не хочу, чтобы к нам присоединялся кто-то еще.
Итан промычал что-то невнятное, жадно поглощая жаренные на сале яйца.
— Хорошо, тогда решено. Закрыли тему и больше к ней не возвращаемся. Твои поручения на сегодня: подоить козу и наносить бочку воды. Только не двумя ведрами сразу, ладно? Ходи с одним, не нужно надрываться. Это задание на весь день, так что отдыхай, когда захочется, и не торопись. Я сегодня буду много мыть и стирать, так что следи, чтобы мне хватало воды.
Покончив с едой, Итан отодвинул тарелку и странно на меня посмотрел. Словно хотел что-то спросить, но не решался.
— И все? Только вода и коза?
— Да.
— Ну-у… я могу еще чего-нибудь поделать. Что ж мне до вечера балду гонять, что ли?
— Следи за водой, Итан. И не убегай из дома. Если понадобится еще какая помощь, я позову тебя.
— Ладно.
В моих словах звучала твердость, но я понимала, что одними разговорами и генеральной уборкой дело не решить. Гильем не отстанет, это было ясно как день. Нужно что-то предпринять, и как можно скорее. Первым делом следовало оценить наши ресурсы и продумать план защиты. Дом, слава богу, был крепкий, но вот запасы продовольствия оставляли желать лучшего.
Когда мальчики разошлись по своим делам, я вышла во двор и окинула взглядом свое небольшое хозяйство. Курятник и сарай с козой, огород, заросший сорняками, и сад с яблонями, нуждающимися в обрезке. Работы — непочатый край. Но сейчас главное — безопасность. Я заглянула в сарай, где хранились инструменты и прочий хлам. Нужно было найти что-то, чем можно было бы обороняться. Топор, вилы, лопата — все это в моих руках выглядело довольно жалко против предполагаемой грубой мужской силы. Но хоть что-то. Взяв топор, я вернулась в дом. Закрыла входную дверь и оценивающе осмотрела пространство рядом с ней.
