Дерек смотрит на меня своими глазами, похожими на темные магниты, его тело кажется больше и сильнее, чем пятнадцать минут назад. Он контролирует, доминирует. И в этот момент мы оба, как я подозреваю, понимаем, что если кто и может заставить меня подчиняться, то это он.

— И я думаю, — отвечает, пока теплой рукой опускается по моей груди и вниз по телу, пока не добирается до влажного бугорка, — что тебе нравится то, что я делаю, и что ты хочешь контроля и нуждаешься в нем, малышка.

Сердце бешено колотится от осознания того, на что он намекает. Я, конечно, не девственница и не ханжа в постели, но не позволяла ни одному мужчине полностью властвовать над моим телом и уж тем более над разумом. И все же, как будто все обещания, которые давала себе в прошлом, остаются лишь воспоминаниями.

— Но... нет... или не знаю.

Он улыбается, затем наклоняется и страстно целует меня, проталкивая палец внутрь, его твердая эрекция оказывается между нами. У меня перехватывает дыхание, когда он нащупывает бархатистую эрогенную точку и начинает ласкать ее подушечкой пальца.

— Не уверена, что знаю, как стать покорной женщиной, которую ты ищешь, Дерек.

— Я никогда не просил тебя быть кем-то другим, кроме той, кем ты являешься, Кинли.

— Но ты явно доминантный мужчина. Это чувствуется в каждом движении. В каждом слове.

— Доминант и сабмиссив — глупые, стереотипные ярлыки. Да, мне нравится контролировать ситуацию. Но мне также нравится сильная женщина, знающая, чего хочет, как в сексуальных, так и в других отношениях, и не боится об этом говорить. А судя по тому, что я узнал о тебе, малышка, ты не боишься заявлять о своих намерениях.

В его тоне слышится дикость, от которой мурашки страха пробегают по спине. Разрываюсь между тем, насколько хорошо он меня понимает, и тем, на что намекает.

— Может быть, — отвечаю полушепотом, и волна нетерпения, смешанного с беспокойством, захлестывает меня.

— Я так чертовски сильно хочу тебя, Кинли Хант, — он убирает палец и подхватывает меня на руки, укладывая на кровать. — А теперь я сделаю то, в чем мы оба нуждаемся. Трахну тебя.

В его глазах горит огонь, под шортами он тверд как камень, но не двигается и не говорит. В отчаянии нарушаю тягостное молчание: — Пожалуйста. Я хочу этого и тебя.

С учащенным дыханием и раскрасневшимся от вожделения лицом он снимает ботинки, затем сбрасывает шорты и берет в руку феноменально торчащий член. Это движение настолько сексуальное, что кончики моих пальцев сжимаются, а внутри разливается еще одна волна жара. Свободной рукой он нащупывает на прикроватной тумбочке презерватив и открывает его зубами. Надев, опускается на меня и прижимается горячей эрекцией к животу.

— Господи, как же я изнывал по тебе.

— А я по тебе.

Большим пальцем проводит по моей челюсти: — Сегодняшней ночью два человека знакомятся и учатся друг у друга. Речь не идет о границах, контроле или чем-то большем, — тон нежный, почти ласковый. — Только ты, я и наши тела.

Он жадно целует меня, а я отвечаю на каждое прикосновение его языка, опуская руку между нами, чтобы обхватить длинный, толстый и горячий даже через презерватив член.

Он вздыхает, издавая глубокий нечленораздельный звук, одновременно болезненный и сексуальный, соблазняя голодным и похотливым взглядом.

— Возьми меня, малышка. Введи мой член внутрь.

И я делаю это.

Наслаждение пронзает меня при звуке его эротичного стона, когда поглаживаю клитор толстой головкой, а затем ввожу член в свою дырочку.

— О Господи, Кинли, — шепчет, посылая дрожь удовольствия по моей спине.

Раздвигаю ноги, принимая его, пока он полностью не входит в меня, поглаживая, проникая глубоко, растягивая, достигая нетронутых частей и вызывая чувства, которые считала невозможными. Сдавленный стон срывается с губ, когда его головка ласкает бархатистый комочек нервов глубоко внутри меня.

— Дерек, — хнычу, сжимаясь вокруг него, когда он издает низкий звук удовольствия. Прижимается губами к моим, двигая языком настойчиво и резко и вбиваясь в меня с совершенством, лаская, словно смакуя, и наблюдая, как ломаюсь и распадаюсь на части.

Боже мой, как легко этот мужчина может разорвать меня на куски.

По телу разливается жар, и я хватаюсь за его волосы, когда он издает еще один низкий, сексуальный стон и начинает облизывать мой подбородок, горло, пока не добирается до соска.

— У тебя красивая грудь, — произносит шелковистым, низким голосом, который ощущаю где-то глубоко внутри.

Спина выгибается навстречу глубоким, одурманивающим толчкам. Он заявляет свои права. Владеет мной. Ласкает с той же настойчивостью, которую чувствовала с того дня, как увидела его в автосалоне.

— Кинли, — отстраняется, задирая мои бедра, а затем одним сильным движением входит обратно, и я задыхаюсь от того, как он растягивает меня и задевает чувствительные места. Бисеринки пота выступают над его верхней губой, горящие карие глаза прикованы к моим, пока он трахает меня глубокими, безжалостными толчками, которые, кажется, достигают внутренностей живота.

— Боже, это так хорошо. Так хорошо, Дерек, — ладонями скольжу к пульсирующим мышцам его задницы, надавливая и заставляя двигаться еще быстрее и глубже. Его хриплые сексуальные стоны посылают дикие волны удовольствия, прокатывающиеся по моему животу, и еще один прилив отчаяния от желания утолить этот мучительный голод. Впиваясь кончиками пальцев в упругие ягодицы, отвечаю на каждый толчок, и мы вгрызаемся друг в друга непрерывно, яростно, как два нуждающихся диких зверя.

— Я собираюсь кончить чертовски сильно, малышка.

Он приподнимает мои бедра, задевая чувствительные нервные окончания внутри моей сердцевины, я бьюсь в конвульсиях вокруг него, извиваясь и теряя себя в блаженстве и экстазе, погружаясь в самое мощное и приятное ощущение в моей жизни.

— О, Боже, — рычит он, после чего следует еще один глубокий толчок, его взгляд дикий от вожделения, а лицо кривится от потребности в кульминации. — Блядь.

Очередной хриплый звук вырывается из его горла, когда он утыкается лицом в изгиб моей шеи, его тело дергается, когда он, содрогаясь, освобождается в горячем, сильном порыве.

— Господи, блядь, Иисусе, — выдыхает в бессилии. — Ты такая красивая, когда кончаешь, — говорит тихо, прижимаясь губами к моему плечу.

Мы лежим в неподвижном молчании, наши тела все еще переплетены, он прижимает меня к своей вздымающейся груди, пока его дыхание не приходит в норму, а учащенное сердцебиение не замедляется. Как раз в тот момент, когда мои глаза закрываются от усталости, слышу звук телефона Дерека.

— Черт. Прости, милая, — быстро целуя меня, вскакивает и снимает презерватив. — Это рингтон моего отца. Он уехал из города, и мне нужно ответить на звонок. Оставайся в постели, — добавляет с улыбкой, — или делай все, что захочешь. Чувствуй себя как дома.

«Я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну женщину. Боже, помоги мне, я хочу. Но важно, чтобы ты кое-что поняла. Я не могу дать тебе никаких обещаний, даже если мой член окажется в тебе. И не потому, что не страдаю по тебе. Просто моя жизнь не позволяет этого сделать».

Между бедер все еще скользко, и я хочу большего, но предостерегающие слова Дерека прокручиваются в голове снова и снова, пока неохотно встаю с кровати, натягиваю одежду и направляюсь на кухню. Он практически заявил, что это всего лишь секс, что должно было заставить меня бежать. Вместо этого я практически умоляла его прикоснуться ко мне. И, черт возьми, ничего не могу с этим поделать. Даже если это не более чем одноразовая интрижка, я хочу чувствовать его руки, губы и этот феноменальным член.

Я никогда еще не хотела чего-то так сильно.

Этот мужчина из прошлого, который даже не помнит меня и не хочет ничего, кроме нескольких случайных перепихонов, разжег во мне огонь и воскресил те части, которые были мертвы и похоронены годами.