Как и прежде, он не произносит ни слова и лишь подносит кружку с пивом к губам.

— Как скажешь, придурок, — тихо бормочу, втайне гадая, насколько темными могут стать эти огненно-карие глаза в интимный момент, а также испытывая щемящее разочарование от того, что как бы сильно я ни хотела, чтобы его твердый как камень взгляд не беспокоил меня, он беспокоит. И даже больше, чем немного.

Чертов ледяной король. Отлично, ты тоже идешь нахуй.

— Держи, Кин, — Чарли ставит передо мной запотевшую кружку с пивом, и я быстро оглядываюсь на Дерека, сидящего совершенно неподвижно, его глаза следят за каждым моим движением, а выражение лица такое, будто он только что проглотил свернувшееся молоко. Потертые джинсы низко сидят на бедрах. На ногах — квадратные западные ботинки, обтянутые чем-то экзотическим. Черная рубашка на пуговицах с закатанными рукавами подчеркивает толстые вены, копну угольно-черных волос и брызги темных чернил. Дерьмо, как горячо.

Черт возьми! Этот мужчина! Он просто путаница в голове. Когда от него ожидают радушия, он общительный, отзывчивый и производит впечатление владельца бизнеса, искренне заботящегося о своих потребителях. Но во всем остальном полная противоположность. Затворник, которого трудно понять, загадочный, странный. И все же, если подозрения Ларри верны, и кто-то действительно заплатил за мою машину, может ли это быть ледяной король? Может быть, за бесстрастным выражением лица скрывается тонкая ниточка великодушия? Намек на сердечность в холодных глазах? Может быть, сожаление о том, как обошелся со мной миллион лет назад?

Сомневаюсь. Наверное, это техническая ошибка.

Грудь сжимается так сильно, что становится больно, набираю полные легкие воздуха и бросаю на него взгляд типа «какого черта», пытаясь убедить себя, что эта глупая реакция, с одной стороны, вызвана гормонами, а с другой — печальным фактом, что уже больше полугода у меня не было никакой близости, не считая руки или вибратора-кролика, заменяющего Джейсона Момоа. Прошло слишком много времени, чертовски много. Проблема в том, что я не встречала никого, кто вызвал бы у меня хоть какой-то интерес или желание.

Кери называет меня тупицей, дразнящей Иезавель. Я называю это избирательностью.

Длинноногая привлекательная блондинка подходит к бару и поворачивается к Дереку. Ей где-то около тридцати. Фальшивые сиськи, искусственный загар, губы, с большей вероятностью, накачанные коллагеном, и ни унции жира на теле. Сука! Когда она наклоняется и что-то шепчет ему на ухо, грудью касаясь его руки, меня пронзает мгновенный укол ревности, словно раскаленный ледоруб. Он быстро кивает ей, жест, скорее всего, не сексуальный или даже не дружеский, но меня это бесит. Шестьдесят секунд в присутствии Дерека Киннарда и я уже ненавижу всех длинноногих блондинок в этом месте.

Иисус, Кинли. Вытащи голову из задницы.

Дерек Киннард всего лишь давний деловой знакомый, если можно так сказать. Между нами нет ничего личного.

С пивом и лимонами возвращаюсь к столику Ларри, чувствуя, как во мне закипает раздражение. То, что ледяной король пьет пиво в баре, а в интернете не так много личной информации, не означает, что он не счастлив в браке или не состоит в отношениях, которые его устраивают. То, что я встречаю его уже в третий раз за последние две недели, не означает, что это какая-то романтическая история как в мелодрамах, и что мы направляемся к алтарю из благоухающих роз и к нежному дыханию младенца. Если я чувствую искры в воздухе, когда он поблизости, не означает, что он чувствует то же самое. Черт, все это ничего не значит. Не считая того, что он доводит меня до безумия, заставляя фантазировать о заметной выпуклости под молнией, когда я должна работать.

Чертыхаясь под нос, подхожу к Ларри, не могу дождаться окончания этой ночи, и ужасно зла на себя за то, что так расстроилась из-за мужчины. Любого мужчины, но особенно того, кого едва знаю, и еще не решила, нравится ли он мне. Конечно, он сексуален как смертный грех, но он не совсем в моей лиге. Но как бы ни старалась не обращать на это внимания, нахожусь в странном состоянии, подобного которому никогда не испытывала.

Я взволнована до глубины души.

— Черт возьми, Кинли, — шепчу, словно чревовещатель (Прим: — человек говорит, не шевеля губами, создавая видимость, что голос исходит не из него), репетирующий свое выступление, — возьми себя в руки.

Но нет. Сердце все еще колотится. Внутри все трепещет. Тело наполняется тревожной, энергией при мысли об огненных глазах цвета мокко, в которых могла бы раствориться, о волосах, достаточно длинных, чтобы провести по ним кончиками пальцев, и о руке, покрытой чернилами и венами, по которой желаю провести языком медленную дорожку, пока не попробую каждый дюйм. Господи, прошло слишком много времени с тех пор, как я касалась мужского тела, или когда меня целовали так, что пульс останавливался.

— Держи, Ларри. Вкусное и холодное с лимонами. Крылышки с хрустящей корочкой должны быть готовы с минуты на минуту. Могу я предложить что-нибудь еще, пока ты ждешь?

Ларри проводит рукой по подбородку, поджимая губы, как будто о чем-то задумался, затем ковыряется в лимонах и опускает дольку в пиво.

— Не хочешь как-нибудь поужинать со мной, Кинли?

Дерьмо!

Прежде чем успеваю ответить, неопределенное «возможно» вертится на языке, Ларри бросает на меня смиренный взгляд: — Никакого давления. Просто подумай об этом. Мне нравится твоя компания, и я хотел бы узнать тебя получше.

— Нет. Не может. Быть.

Мурашки бегут по коже от страха, смешанного с любопытством, когда въезжаю на реконструированную гостевую парковку и замечаю недавно замененный серебряный логотип на фасаде здания. Достаю упаковку «Тик Так» и отправляю две штуки в рот.

Kinnard Infiniti/Nissan.

— Вы, наверное, шутите.

Мне было шестнадцать, когда я впервые увидела Дерека Киннарда. В то время не знала его имени, а он не называл его и не спрашивал моего. Как и его однояйцевый близнец, он был высоким, стройным и невероятно красивым. Но было в нем что-то еще, чего я не подметила в его брате. Что-то диктаторское, суровое и неприятное. После трехминутного разговора с эгоистичным подростком я ушла, испытывая смесь возбуждения, гнева и необычной пульсации в сердце.

Направляюсь к крытому настилу, ведущему к главному входу. Под ним три блестящих роскошных седана и два внедорожника — все черные — припаркованы под идеальным углом. Бросаю взгляд на стикер с изображением чудовищного внедорожника QX80, цена которого превышает восемьдесят тысяч.

— Господи, да это почти что чертов дом.

Неудивительно, что название Kinnard сменило Metroplex. Лицо Дерека красуется на рекламных щитах вдоль большинства автомагистралей Северного Техаса. Рекламные ролики Kinnard транслируются по всем местным каналам. Они владеют целым рядом дилерских центров по всему Северному Техасу.

Кучка богатеньких ублюдков.

Перекидываю ремешок сумочки через плечо, входя через тяжелую парадную дверь, и тут же меня пронизывает холод. В этот момент жалею, что не надела ничего потеплее. Черт, надеюсь, у них все еще есть кафе-бар. Здесь все как во льдах.

Озябшая и напряженная, окидываю быстрым взглядом демонстрационный зал, который совершенно не похож на прежний. Старые потертые черные стулья для гостей заменены на темно-бордовые кожаные кресла. Плюшевые ковры покрывают новый кафельный пол. Повсюду расставлены великолепные цветочные композиции, а на стенах висят несколько телевизоров с плоским экраном.

— Вау!

Когда подхожу к стойке администратора и вижу знакомую стройную, элегантно одетую администраторшу по имени Шейла, по телу пробегает очередная волна холодной дрожи.

— Здесь холодно, не так ли? — у нее северный акцент, возможно, миннесотский, а улыбка искренняя.

— Достаточно холодно, чтобы хранить мясо.