Алекс замирает всего на мгновение, но уже в следующий миг перехватывает инициативу. Его руки жёстко обхватывают мою талию, прижимая меня к себе, и он отвечает мне так, что у меня кружится голова. Глубоко, жадно, с лёгкой хрипотцой в дыхании.

Резко вдохнув, я понимаю, что ароматы специй становятся все ощутимей.

— У тебя там ничего не сгорит? — шепчу я ему в ухо.

Алекс с видимым усилием выныривает из сладкого морока, переводит дыхание.

— У меня точно сейчас всё сгорит, — хрипло выдыхает. А в духовке дай проверю, — я встаю с его колен, пропуская его к духовке.

— Пока всё нормально, — отчитывается он.

— Налей мне воды? Голова немного кружится, — прошу я.

Алекс наливает воды, добавляет льда. Возвращается и садится рядом, не мешая мне пить.

— А почему вы расстались с Викторией? — вопрос всё-таки сорвался с моего языка.

Алекс не торопится отвечать, смотрит на меня, как будто проверяя, правда ли я хочу сейчас об этом слышать. Задумчиво смотрит перед собой.

— У нас не хватало времени друг на друга — оба жили карьерой, плюс постоянно в разных странах. Я решил, что отношения бессмысленны. Но мы остались друзьями. До недавних пор.

— Ты правда думаешь, что отношения на расстоянии обречены?

— Сложно сказать. Сейчас я понимаю, что дело скорее было в желании. Точнее, в нежелании.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что если бы ты согласилась на предложение Андрея, я бы не отступился всё равно. Такого варианта просто не было.

Не найдясь, что сказать, я сжимаю его ладонь. Он поглаживает мои пальцы в ответ.

— Я ещё могу передумать, — улыбаюсь я.

— Не можешь, — самодовольно улыбается Алекс. — Я не дам.

Какое-то время мы просто сидим в обнимку, моя голова на его плече, его рука на моей талии. Я чувствую внезапную усталость. Но как же хорошо, что есть Алекс. Тёплые руки, крепкие объятия, надёжное плечо — всё это заземляет меня и придаёт всему новый смысл.

Я могла бы так сидеть вечно, но ещё один звонок таймера, и Алекс бежит открывать духовку. Ставит противень, пышущий жаром, на доску. До меня доносится волна аромата, и… мой желудок внезапно скручивает в тугой узел, в глазах темнеет, и я едва успеваю добежать до туалета, где меня выворачивает. Всё плывёт перед глазами, а тошнотворный запах никак не желает выветриваться из лёгких.

Когда меня отпускает, я встаю и долго умываюсь ледяной водой. Алекс подаёт мне полотенце.

— Ты как? — в его глазах беспокойство, и… что-то необъяснимое.

— Уже лучше. Что было в духовке?

— Рыба. Дорада.

— Неожиданно. Я, наверное, прилягу.

Алекс провожает меня в комнату, помогает лечь, садится рядом, закинув мои ноги на себя.

На его лице отражается борьба, которую я вижу, пожалуй, впервые.

— Ника…

Я вопросительно смотрю на него. Неужели он думает, что…

— У тебя случайно нет задержки? — выдаёт он на одном дыхании. — Ты сильно похудела. Даша упоминала, что ты больше не пьёшь кофе. И сейчас это…

— Вроде бы нет. Вроде со дня на день должно всё начаться, я как раз планирую принимать таблетки — возражаю я. — Может, дорада была не первой свежести, — чувствую, что при упоминании рыбы снова подкатывает тошнота.

Я начинаю судорожно подсчитывать, какой у меня день цикла. С этой загрузкой по работе я всё забыла. Достаю телефон — какое счастье, что есть современные приложения.

Алекс придвигается, глядя со мной в экран. «Как будто что-то понимает в циклах», — про себя думаю я.

— У тебя задержка почти в неделю, — он показывает пальцем на цифру.

Это правда. Я беспомощно поднимаю глаза на него. Чувствую, как слёзы бегут по щекам.

Алекс сгребает меня в объятьях. Гладит по голове и шепчет в ухо:

— Ника, если это так, то это же прекрасно. Ну чего ты плачешь, Никуш. Ты не хотела детей?

Он чуть медлит, обхватывает мое лицо ладонями. Прислоняется лбом к моему лбу.

— Я люблю тебя. И обо всем позабочусь. Мы со всем справимся.

От его ласковых слов и неожиданного признания мои слёзы почему-то льются ещё сильнее. Мы даже никогда не говорили о детях. Я не знаю, хочет ли он. Я, чёрт возьми, даже не знаю, хочу ли я! Когда-нибудь потом, конечно, да, но сейчас… Я даже не думала об этом! Я прижимаюсь лицом к его груди, пока его футболка не промокает насквозь. Через какое-то время слезы идут на убыль, и, отдышавшись, я замолкаю.

— Может, это гормональный сбой, — всхлипываю я снова через минуту.

— Давай я схожу за тестом.

Я киваю. Алекс укрывает меня пледом, даёт пульт, приносит стакан воды. Я не сопротивляюсь, мне на самом деле приятна его забота.

Через десять минут он возвращается с ворохом разнообразных тестов. Я удаляюсь в ванную, и выхожу сразу с тремя — чтобы уж наверняка. Мы засекаем две минуты и ждём, разложив тесты на тумбочке. И уже через минуту на всех трёх тестах отчётливо видны две яркие красные полоски.

— Ну что, я нас поздравляю, — снова прежний невозмутимый Алекс нежно целует меня в губы.

— А что если… — миллионы мыслей проносятся у меня в голове. Как мы будем? Что делать с работой? Готовы ли мы быть родителями?

— Ника, я обо всём позабочусь. Ты можешь расслабиться и успокоиться. Всё будет, как мы сами того захотим.

Он усаживает меня к себе на колени, обнимает, мерно поглаживает меня по спине. Я зарываюсь лицом в его шею, вдыхая любимый аромат, и постепенно успокаиваюсь.

— Ты так и не поела. А тебе нужно хорошо питаться. Хочешь, закажем что-то? Ещё у меня есть замороженная пицца. И пара салатов, безо всяких морских гадов.

— Можно и салаты, и пиццу. Что угодно, только не рыбу. Давай поедим здесь? Я не хочу возвращаться на кухню, — я боюсь, что запах не полностью выветрился.

Алекс возвращается через десять минут с подносом в руках. На подносе тарелки с ломтиками пиццы, соком, порционными салатами и изящной нарезкой — сыр и фрукты.

— Так много! Ты готовил? — я удивлённо поднимаю на него взгляд.

— Нет, наколдовал. — Он усмехается, садится рядом и обнимает меня за плечи. — Конечно, у нас же не только дорада была в программе.

Я улыбаюсь, откусываю кусочек пиццы. Алекс наблюдает за мной, и в его взгляде столько тепла, что у меня перехватывает дыхание.

— Вкусно? — спрашивает он.

— Очень.

Я делаю ещё один глоток сока, а когда ставлю стакан обратно на поднос, замечаю нечто странное. Прямо на краю подноса, на тканевой салфетке лежит небольшая белая бархатная коробочка. Я застываю, взгляд тут же срывается на Алекса.

Он смотрит на меня абсолютно спокойно, с той самой уверенностью, которая делает его таким… Алекcом.

— Я думал, у меня будет больше времени на подготовку. — Он берёт коробочку, раскрывает, и я вижу кольцо — изящное, с крупным прозрачным камнем. — Но, видимо, судьба решила иначе.

Он берёт меня за руку.

— Ты уже сделала один важный выбор сегодня. Я надеюсь, что с этим решением тебе будет так же легко. — Он смотрит мне в глаза. — Выходи за меня.

Мне кажется, что я перестаю дышать.

— Алекс…

Я отмираю и в следующую секунду кидаюсь к нему, обхватывая руками за шею.

— Да!

Он улыбается, крепко прижимая меня к себе.

Мы включаем сериал, я сижу, удобно устроившись между его ногами, опираясь спиной на грудь, чувствуя тепло его тела. У меня наконец уверенное ощущение, что вот оно — моё место. С этим же ощущением я не замечаю, как проваливаюсь в сон, прямо на его груди.

Четыре года спустя

— Лётя! — восторженно восклицает маленький человечек у меня на руках, вытягивая пухлые ручки к иллюминатору.

Я улыбаюсь и целую тёплую макушку, на которой кудрявятся такие же тёмные волосы, как у у его отца. Глаза — мои, серые, широко распахнутые и любопытные, а нос и упрямый изгиб губ — Алекса. Смешение нас обоих в этом маленьком, прекрасном существе перевернуло всю нашу жизнь, но сделало её только лучше.