Утро не приносит облегчения. Но жизнь продолжается, и я двигаюсь вместе с ней. Встаю с гудящей головой, как будто не спала вовсе. Зеркало безжалостно показывает сероватую бледность лица, тёмные круги под глазами. Я умываюсь, привожу себя в порядок насколько могу, заплетаю волосы в косу и пью двойной эспрессо. Впереди два длинных рабочих дня — передача проекта.

Меня даже не интересует, кто теперь будет вести проект. Всё, что я могу чувствовать, это апатию. Беру телефон, и вижу вчерашний пропущенный. Острый укол вины заставляют меня открыть телефон и ответить Алексу: «Извини, не могла вчера говорить.» Боюсь погружаться в мысли о нем, но уже понимаю, что отмолчаться не удастся.

На улице серо. Порывы ветра поднимают пыль. Дорога до офиса кажется вечной. Всё выглядит как обычно, но атмосфера ощущается по-иному. Коллеги перекидываются словами, но никто не шутит и не смеется. Я чувствую на себе взгляды. Некоторые отводят глаза, когда наши взгляды встречаются. Вероятно, Андрей уже выпустил коммуникацию о том, что я больше не веду проект.

Сажусь за компьютер и открываю почту. Моё предчувствие оправдывается. В семь утра Андрей разослал всем письмо: «…проект передаётся Ирине Золотовой. Ника Доброва вынуждена отойти от дел по личным обстоятельствам. Пожелаем удачи Ирине и поблагодарим Нику за проделанную работу.»

Все очень профессионально и конструктивно. Но все понимают, что это бомба. Моя спина напряжена, мне постоянно мерещится шепот, куда бы я ни отвернулась. В голове возникают картины: Катя, стоящая с группой коллег у кофе-машины, её победная улыбка. Она, несомненно, говорит обо мне. Я как будто даже слышу её ехидный тон.

Рабочая неделя обрушивается на меня с оглушительным гулом. Время летит, как в скоростной поезд в тоннеле. Каждый день — бесконечный список задач, которые я должна передать Ирине всего за два дня. Проект огромный, многогранный, с множеством деталей. Кажется, что ни одной из них нельзя упустить. Документы, переписки, планы — всё нужно упорядочить, систематизировать и передать.

Передача проекта Ирине занимает часы встреч. Она невероятно профессиональна и корректна, ни разу не задаёт двусмысленных вопросов, которые могли бы касаться причин моего отстранения. Вместо этого её слова всегда точны и доброжелательны.

— Ника, ты проделала огромную работу. Удивительно, насколько всё у тебя систематизировано, — говорит она, перелистывая страницы документации. — Это здорово облегчает процесс.

— Спасибо, — отвечаю я сдержанно. — Мне важно, чтобы переход прошёл гладко. Успех проекта — мой личный вызов.

«Только вот заниматься этим вызовом теперь не мне» — я горько констатирую про себя.

Она поднимает на меня глаза, во взгляде я читаю сочувствие.

— Иногда то, что строилось несколько лет, может оказаться разрушенным в один миг, — я вдруг озвучиваю вслух мысли, неожиданно для себя.

— Ника, в жизни бывает всякое, — отвечает она, не мягко. — Но всё, что ты нарабатывала годами — знания, уверенность, опыт — остаётся с тобой. Это то, что невозможно потерять, твои личные активы. Они помогут тебе добиться высот, о которых ты пока даже не подозреваешь.

Я благодарно киваю, но чувствую горечь. О высотах думать сейчас не получается. Глубоко вздохнув, я возвращаюсь к документам.

Разобравшись с договоренностями поставщиков, я откидываюсь на спинку стула. Почти физически ощущаю, как клубок напряжения, накрученный за эти дни, начинает расслабляться. Но в глубине души остаётся странное чувство тяжести. Может быть, это связано с тем, что теперь проект больше не мой. А может, с тем, что я отмораживаюсь на попытки Александра поговорить.

Как будто почувствовав о чем я думаю, он звонит. Телефон вибрирует, экран загорается его именем, и я на секунду замираю. Сердце бьётся с такой силой, что кажется, его стук слышен в тишине офиса. Но я сбрасываю звонок. Это решение даётся с трудом, будто я отрываю кусок от собственного сердца.

Спустя некоторое время приходит сообщение: «Я понял, что ты занята. Дай знать когда освободишься».

Я держу телефон в руках, рассматриваю текст. Алекс не упрекает, не давит, но я чувствую в его тоне настороженность и недоумение. Сердце снова делает болезненный скачок, но я оставляю сообщение без ответа.

Больше он не пишет и не звонит.

Я пересылаю сотни писем, потом пишу инструкцию для Ирины. Надо уведомить каждого из поставщиков, подрядчиков и всех сторонних участников о смене контактного лица. В конце концов я создаю общий список рассылки и начинаю составлять письмо.

Формулирую текст сухо, но вежливо: «Уважаемые партнёры, информирую вас, что начиная с сегодняшнего дня все вопросы по проекту следует адресовать Ирине Золотовой, менеджеру проекта. Благодарю за сотрудничество.» Добавляю контактные данные Ирины и несколько стандартных фраз на случай, если у кого-то возникнут вопросы.

Когда письмо готово, проверяю текст еще раз, и нажимаю «отправить». Как только письмо уходит, в голову приходит неприятная мысль: в список адресатов мог попасть и Александр. Там так много и-мейлов, а я не проверяла поименно. Мгновенно замолкаю, пальцы зависают над клавиатурой. Сердце начинает глухо стучать. Я не хотела, чтобы он узнал о моём уходе таким образом.

Когда наступает вечер, я не выдерживаю. Беру телефон и быстро набираю короткое сообщение: «Нам надо поговорить.»

Эти три слова будто высасывают из меня последние силы. Даже не успеваю подумать, как текст улетает. Смотрю на экран, будто жду, что он тут же ответит. Сердце начинает биться сильнее.

Ответ приходит только на следующий день: «Когда и где?»

Я набираю: «Завтра вечером. Напишу место.»

Экран гаснет. В груди снова тяжесть. Я не знаю, что скажу, но знаю, что этот разговор неизбежен. Завтра придёт его время.

Весь день я провожу за рутиной, стараясь не думать о предстоящем объяснении. Но мысли неизбежно возвращаются к Александру.

На следующий день я подписываю заявление на отпуск у Андрея. В его взгляде читается усталость, вопросов он не задает. Сдержанная формальность — единственное, что между нами осталось. Подписав бумагу, я чувствую облегчение, но оно тут же сменяется тревогой. Моя подпись как точка, которую я ставлю под этим этапом своей жизни.

Отпуск начинается с ощущения, что я почему-то прогуливаю работу. Планов на эту неделю никаких нет и не было. Я просыпаюсь позже обычного и долго лежу в кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Встаю и иду на кухню. Даша уже там. Она уже знает о том, что случилось, но по моему состоянию понимает, что мне пока не до душевных разговоров.

— Сделать тебе кофе? — ей скоро выходить, но она ставит заботу обо мне в приоритет. В моей душе теплеет от этого жеста.

— Спасибо.

— Я напекла панкейков, накрыла крышкой, чтобы они остались тёплыми. В голубой чашке йогурт, в розовой — голубика. Я побежала на работу.

Даша подходит и крепко обнимает меня перед тем, как накинуть куртку и выйти, закрыв за собой дверь.

Я пью кофе и ковыряю панкейк. В обед у нас разговор с Александром, он подтвердил, что сможет подъехать в обеденное время.

Я выбрала тихий ресторан недалеко от дома для нашего разговора. Офисных зданий рядом нет, поэтому я надеюсь, что в обеденное время в ресторане будет пусто и мы сможем спокойно поговорить.

Я испытываю странную смесь чувств — одновременно жгучее желание его увидеть, отчаяние, и какую-то замороженность. Не могу продумать наш разговор. Это так не похоже на меня — я люблю готовиться заранее, собираться с мыслями, понимать, что я хочу донести. А сейчас я просто физически не могу себя заставить думать о том, что я буду говорить. Даже одна эта мысль вызывает боль.

Я добираюсь быстрее, чем планирую, и появляюсь в ресторане почти на четверть часа раньше. Заказываю воду и жду.

Через пять минут в ресторан заходит он. Высокий, с неповторимой мужской энергетикой, уверенной походкой проходит к столику и садится напротив меня. Взгляд голубых глаз пронизывает меня насквозь.