Когда мы садимся за столик, официант приносит меню, и я удивляюсь необычным названиям блюд. Капсула из лесных ягод с воздушным йогуртом, крем-суп из белых грибов в формате мусса, рыбный тартар в стеклянной сфере. Даша, помогая мне справиться с необычными приборами, рекомендует попробовать всё понемногу.

Мой фаворит — капсула из лесных ягод, абсолютный шедевр. Сферу из белого шоколада нужно расколоть ложкой, изнутри вытекает насыщенный ягодный соус. Он смешивается с воздушным йогуртовым муссом, создавая просто умопомрачительную гармонию вкуса. Я в восхищении, лицо Даши светлеет с каждым моим восторженным «м-м-м-м-м».

— Вот это уровень, — восхищаюсь я. — Даша, это настоящий кулинарный восторг.

Мы заканчиваем вечер старым добрым горячим шоколадом. Даша увлечённо рассказывает о своих планах освоить молекулярную кухню, но использует так много незнакомых слов, что я просто перестаю понимать.

На обратном пути домой она не то спрашивает, не то утверждает:

— Ты весь день светишься. Я вот гадаю — это наше новое меню или влияние фееричного секса?

Я отвожу взгляд, но не могу удержаться от улыбки:

— При всём восторге от меню, это второе.

Вечер заканчивается тихо. Я ложусь спать, укрывшись тяжёлым одеялом, и достаю телефон, чтобы ещё раз перечитать его сообщения. Бабочки в душе снова поднимаются стройным ансамблем, и я засыпаю с ощущением, что мир с недавних пор стал ярче.

Ночью мне снится кошмар. Я стою на узкой полоске пляже, между серым морем и отвесной стеной. Меня окружает пустота, холодный ветер бьёт по лицу, а вода передо мной мутная и тяжёлая. На горизонте начинает подниматься гигантская волна. Цунами.

Вода движется медленно, но неумолимо, становясь всё выше и выше. Я оглядываюсь в поисках выхода, но стены вокруг гладкие, без единого уступа, а море уже касается моих босых ног.

Волна начинает накрывать меня, тяжёлая, как свинец. Пытаюсь закричать, но голос застревает в горле, и тёмная, холодная вода заполняет всё вокруг.

Я просыпаюсь, задыхаясь, и вижу, что часы показывают четыре утра. Сердце бьётся быстро, а в груди остаётся тягучее чувство беспомощности. Вдохнув глубже, я понимаю, что заснуть уже не смогу. Лежу, глядя на потолок, пока за окном не начинает светать.

Приезжаю в офис раньше всех. Вроде бы утренний сон давно должен был выветриться из головы, но я по-прежнему чувствую тревогу. После насыщенных выходных голова плохо включается в рабочий режим. Работы много, и я буквально погружаюсь в списки дел.

Проект требует внимания к мелочам. Я проверяю отчёты от подрядчиков, согласовываю с ними мелкие изменения, пересматриваю презентацию для следующей встречи с фондом. Затем пишу письма реабилитологам, уточняю детали будущих встреч, корректирую график мероприятий. Дела и не думают заканчиваться, но я вошла в рабочий ритм и чувствую удовлетворение, что за утро так много сделано.

Когда мозг начинает перегреваться, решаю сделать паузу и отправляюсь к кофе-машине. У в ожидании кофе коллеги обсуждают, кто чем занимался на выходных.

— Ника, а как твои выходные? — спрашивает кто-то из ребят, обращаясь ко мне.

— Хорошо, — отвечаю я обтекаемо, стараясь не вдаваться в детали. — Хотя в субботу погода подвела, но в воскресенье солнце всё компенсировало с лихвой.

Жду, пока капучино наполняет стакан, ощущая лёгкое напряжение в плечах. Разговоры вокруг не стихают, и вдруг нарочито громкий голос Кати привлекает моё внимание:

— А я была в «Резорт Ривер Парк» в воскресенье. Отличное место. Больше для влюблённых парочек, конечно, — она бросает на меня выразительный взгляд, — но и с друзьями там есть чем заняться. Рекомендую.

Я чувствую, как кровь бросается в голову. Катя видела нас? Или это просто совпадение? Мы не завтракали там в воскресенье и уехали довольно рано, взяв в ресторане кофе и круассаны с собой. Если она была в воскресенье, могла ли она видеть, что мы выселялись из отеля, в котором провели ночь вместе? По нашему виду это действительно можно было предположить — только проснувшиеся, я без макияжа, Алекс с растрёпанными волосами.

Я пытаюсь утешить себя тем, что, даже если она нас видела, знать наверняка она ничего не может. Мы могли просто завтракать там после прогулки. Но даже это — повод для сплетен. Выходной день, я и Алекс вместе — достаточно совпадений, чтобы вызвать пересуды.

Я забираю свой кофе и быстро возвращаюсь к рабочему месту. В груди неприятно колет, и мне хочется выкинуть её слова из головы, но они упорно не отпускают.

Я снова погружаюсь в работу. Контакты с реабилитологами, проверка финансовой документации, мелкие правки в отчётах — всё это заполняет время. Ланч пропускаю, наспех съедаю бутерброд прямо за компьютером. В голове шумно от мыслей, но я стараюсь не отвлекаться.

В какой-то момент приходит сообщение в рабочем коммуникаторе. Начальник, Андрей, пишет лаконично: «Зайди ко мне перед уходом».

Я почти уверена, что ему нужны сметы — он очень внимателен к финансовой отчётности, и лично следит за тем, чтобы не было расхождений. Я готовлю нужные документы, проверяю таблицы, чтобы всё было под рукой. На всякий случай распечатываю полный план бюджета — вдруг он хочет обсудить, какие ещё крупные траты предстоят, и что можно ещё вместить в программу, исходя из уже одобренных сумм. Иду к его кабинету, перебирая цифры в уме. У нас остаётся ещё свободный бюджет, и я хочу предложить использовать его на организацию «горячей линии» поддержки для наших подопечных, куда можно будет обращаться анонимно — тогда спортсменам будет легче делиться своей ситуацией и решиться на просьбу о помощи.

Захожу к Андрею, сажусь перед ним и выкладываю свои распечатки ему на стол.

— Андрей, я хочу предложить создать горячую линию для спортсменов. Я уже прикинула, во сколько это обойдётся, и связалась с несколькими надёжными колл-центрами, которые могут помочь воплотить эту идею. Посмотришь? — бойко начинаю я, двигая к нему страницу с вариантами стоимости.

Поднимаю глаза, встречаюсь с его взглядом и осекаюсь. За всё три года работы с ним, я никогда не видела такого Андрея. Обычно полный энтузиазма и оптимизма, он хмурится, и сжимает карандаш с такой силой, что, кажется, тот сейчас треснет. Губы сжаты в тонкую линию.

— Ника, у меня к тебе разговор. Честно скажу, я никогда не предполагал, что нам с тобой предстоит об этом говорить, — голос Андрея звучит глухо, а выражение лица подчёркнуто серьёзное. Он откидывается на спинку кресла и внимательно смотрит на меня. — Мы с тобой работаем пять лет. Скажи, тебе нравится твоя работа?

Я выпрямляю спину и стараюсь говорить спокойно и уверенно.

— Да, нравится. Я здесь многому научилась, многим обязана компании и очень благодарна. Ты знаешь, что я много работаю, и я делаю это с удовольствием и на благо компании.

Я замолкаю. В памяти всплывают первые дни в агентстве. Я пришла сюда в двадцать два года, только после университета, думая, что знаю всё и смогу справиться с любым вызовом. Но реальность оказалась другой. Вспоминаю, как сидела над своим первым отчётом и тихо плакала от бессилия. А через несколько месяцев была в эйфории, когда Андрей похвалил мой первый запуск рекламной кампании, хоть и с массой правок. Эти пять лет были полны борьбы, роста и гордости за свои достижения.

Андрей смотрит на меня без тени улыбки:

— Ника, ты — одна из самых наших талантливых сотрудников. Я всегда видел в тебе потенциал, и с большими надеждами наблюдал, как ты растёшь в профессиональном плане. — Он делает паузу и хмурится. — А теперь ответь: как ты считаешь, чем мы отличаемся от остальных агентств?

Я на секунду задумываюсь, чтобы подобрать точные слова:

— Качеством того, что мы делаем.

Андрей медленно кивает:

— Да, правильно. Но качество — это не единственное, из-за чего к нам обращаются. Что ещё?

Я пытаюсь сосредоточиться, хотя ощущение напряжения нарастает. Думаю несколько секунд и отвечаю: