Постепенно фильм захватывает нас обоих. Сюжет становится всё напряжённее, и я уже не так остро реагирую на близость его тела. Мы смеёмся в одних и тех же местах, затаив дыхание, следим за очередной интригой главных героев. Момент, когда шпионка спасает заложника в самый последний момент, вызывает у нас обоих синхронный выдох. Я краем глаза вижу, как уголки его губ чуть приподнимаются в улыбке, и сама улыбаюсь от этого, надеясь, что он не заметит в темноте.

После фильма мы выходим на улицу. Солнце уже начинает клониться к закату, окрашивая небо в тёплые оранжевые и розовые оттенки. Александр неожиданно предлагает:

— По мороженому?

— Отличная идея! — мне кажется очень романтичным гулять по парку и есть мороженое. — Угадаешь мой любимый вкус?

Он смотрит на меня задумчиво, как будто что-то просчитывает.

— Шоколадное?

— Это было бы слишком легко, — качаю я головой. — Есть ещё варианты?

Он, почти не думая, делает вторую попытку:

— Фисташковое!

— Да! — мои брови ползут вверх от удивления. — Как ты это сделал?

Алекс делает загадочный вид, наклоняется чуть ближе:

— Может, я просто тебя хорошо чувствую. — смеётся и берёт меня за руку. — Теперь твоя очередь.

Видимо, я не настолько проницательна, потому что три попытки — ванильное, карамельное и кокосовое — оказались неверными. Я пытаюсь последний раз:

— Шоколадное?

— Да, — довольно кивает. — Не очень оригинально.

Я с досадой фыркаю: я подумала про шоколадное с самого начала, но решила, что это слишком банально.

Он покупает нам по вафельному рожку, и мы направляемся в ближайший парк. Мы идём, и я размышляю о том, что мне удивительно спокойно, как будто я за каменной стеной. Мы общаемся всего ничего, и мне немного странно, ловить себя на ощущении, что он мой мужчина, на которого я полностью могу положиться. «Мой мужчина» — я мысленно повторяю, и сердце снова заходится в эйфории. Такой мужественный, высокий, красивый хищник — и мой. Эндорфины бурлят в моей крови, а на губах расплывается улыбка.

У пруда мы останавливаемся, чтобы покормить уток. С недавних пор здесь появились специальные автоматы с кормом — оказывается, водоплавающим вреден хлеб. Александр бросает кусочки корма в воду, и утки начинают азартно гоняться за угощением. Некоторые подплывают совсем близко, выпрашивая угощение. Я шутливо возмущаюсь их наглостью.

— Это ещё не наглость. Не так давно я вот также кормил лебедей, и один из них не постеснялся выхватить корм прямо из руки, ещё и щипнул меня! — рассказывает Александр, отсыпая мне половину зёрен.

— Очень смело, на его месте я бы не рискнула, — улыбаюсь я. — Где это было?

— в Базеле, в Швейцарии, — отвечает он.

Улыбка исчезает с моего лица. В голове начинают мелькать альпийские картинки из аккаунта Виктории. Я замолкаю. Возникает неловкая пауза. Александр тоже молчит, но я чувствую, что он ждёт от меня реакции. Не дождавшись, он поворачивается, смотрит в глаза:

— Ника, ты можешь задавать мне любые вопросы. Я отвечу.

Я выдерживаю его взгляд, чувствуя, как в груди медленно нарастает напряжение.

— Ты… Свободен? — спрашиваю то, что волнует меня больше всего. Хочу переспросить другими словами, понимая, что вопрос прозвучал не слишком понятно.

Но Алекс так быстро отвечает, что я не успеваю перефразировать.

— Конечно, — говорит он удивлённо, даже немного с возмущением, будто сам факт этого вопроса кажется ему странным.

Я осмысливаю его ответ и выдыхаю. Продолжаю тихим голосом:

— Если ты считаешь, что я должна что-то знать, скажи. Если нет, то у меня больше нет вопросов, — добавляю ровно. Я хочу, чтобы он знал, что я ему верю, и его слов для меня достаточно.

Александр внимательно смотрит на меня ещё пару секунд, затем кивает.

— Я понял, — его голос становится чуть тише и спокойнее. Думаю, мы можем закончить этот разговор. Но я готов вернуться к этой теме, если тебе будет нужно.

Какое-то время мы идём молча. Мне становится холодно — я недооценила вечерний прохладный ветер. Заметив, что я зябко кутаюсь в куртку, он обнимает меня за плечи и прижимает к себе крепче. Я понимаю, что тема закрыта, и нам снова легко друг с другом. Это приносит неожиданное облегчение, как будто груз упал с моих плеч.

Непринуждённость возвращается и в наш разговор. Мы разговариваем обо всём на свете: о фильме, о работе, о забавных ситуациях, в которые попадали. В какой-то момент он останавливается, поворачивается ко мне и смотрит внимательно.

— Сильно замёрзла?

Я киваю, прижимаясь к нему теснее. Он поднимает моё лицо, обхватив его руками, и целует так, что мои колени слабеют.

— Дома мне было бы удобнее тебя греть, — он отстраняется, глядя мне в глаза.

Я чувствую, как от его слов по всему телу пробегает электрический ток, и тягучее предвкушение разливается по венам.

Выходные пролетели, как одно мгновение. Всё было настолько естественно и гармонично, что мне до сих пор кажется, будто я нахожусь в какой-то параллельной реальности. Несмотря на то что выспаться толком так и не удалось, я чувствую себя полной энергии.

Вечером воскресенья мы с Дашей гуляем. Она настояла на походе в кофейню, потому что, по её словам, на улице слишком холодно, а она хочет долгой и неспешной беседы, со всеми деталями. Мы уютно устраиваемся за деревянным столиком, заказываем горячий шоколад с маршмеллоу и яблочный пирог. Даша подпирает щеку рукой, смотрит на меня с плохо скрываемым нетерпением. Но начинает первая:

— Прежде чем мы перейдём к подробностям для взрослых, я хочу заметить, что я определённо твоя фея-крестная. Оба раза с моей лёгкой руки, те платья, что мы выбрали, привели тебя прямо в объятья к Александру, — она выглядит очень гордой, как будто это именно ее руки сплели нити моей судьбы.

Я со смехом соглашаюсь. Рассказываю обо всём: о вечере в пятницу, о танго, о том, как мы уехали вместе, и, конечно, про наши выходные. Даша слушает с восторгом, на её лице проносятся все эмоции, которые вызывает мой рассказ. Когда я заканчиваю, она покачивает головой и улыбается:

— Ника, сейчас тот самый момент, когда снова очень хочется сказать «Я же говорила, что он от тебя без ума!», но я не скажу. Я же хорошая подруга, — она делает серьёзное лицо, но почти сразу снова начинает улыбаться. Её зелёные глаза искренне светятся от радости за меня.

Я тоже улыбаюсь, чувствуя, как счастье становится ещё острее от того, что есть с кем разделить его.

— Мне вот что интересно. Теперь проект закончился, — продолжает она, наклоняясь ко мне ближе, переходя на заговорщицкий тон. — Конфликта интересов больше нет. Вы перестанете скрываться?

Я задумываюсь, наблюдая за тонкими завитками пара над чашкой.

Я не успела об этом подумать. Если быть честной, я сознательно не хотела думать об этом и портить размышлениями наши волшебные выходные. У меня ушло очень много сил на то, чтобы перестать реагировать на сплетни. Только недавно я смогла с собой договориться, что мне нечего стыдиться — ни одного решения на проекте я не приняла, исходя из моих чувств к Александру. И моё появление на ужине в честь закрытия должно было окончательно закрыть рты сплетникам. Мысль о том, чтобы после такого пути взять и просто подтвердить правомерность слухов, кажется мне болезненной.

— Если бы всё было так просто, — вздыхаю я. — Мы об этом не говорили. Время покажет, как будет лучше.

Даша прищуривается, пристально сканируя меня изучающим взглядом. Я почти уверена, что она не очень одобряет мою пассивную позицию, но вслух решает об этом не говорить.

— Ну, рано или поздно придётся поговорить, подруга. Я в вас верю, вы справитесь.

Я киваю, чувствуя благодарность, но такой же уверенности в себе у меня нет: мне не хочется ничего решать.

В понедельник офис жужжит, как улей. Коллеги делятся впечатлениями в кофе-зоне, звонки телефонов, клацанье клавиш, звяканье почтовых уведомлений, — привычный шум и суета, мой офисный дзен, который каждый раз мне даёт ощущение, что я на своём месте. Я прихожу немного раньше обычного с намерением погрузиться в работу.