Моё сердце начинает биться чаще, а дыхание становится неровным. Читаю дальше: «Партнёрство Македонова и семьи Беловски недавно перешло границы исключительно деловых отношений. По информации из достоверных источников, Александр сделал предложение Виктории. Теперь их совместный бизнес можно официально считать семейным. Нет сомнений, что предстоящая свадьба века пройдёт в одном из роскошных отелей, которым управляет сама Виктория.»

Моё зрение будто мутнеет. Я перечитываю эту строку несколько раз, но нет, буквы на экране неизменны: «Александр сделал предложение Виктории». Александр помолвлен. Или был помолвлен. С Викторией.

Ниже — фотография. На снимке три фигуры: пожилой мужчина с седыми волосами и аристократическими чертами, девушка в светлом платье с сияющей улыбкой и Алекс. Он стоит чуть в стороне, между мужчиной и девушкой, выше их обоих на полторы головы.

Снимок кажется безобидным, но я не могу отвести взгляда. Виктория держит Александра под руку, а седой мужчина — чуть отстранён. Выражение лица Македонова непроницаемо, эмоции словно стёрты. Или, может, я просто не могу их разглядеть. Меня накрывает волной ревности. Я готова ненавидеть эту нежную, ангелоподобную дочь магната всей душой. И такой оглушающий масштаб ощущений — открытие для меня само́й.

Моя голова плывёт. Снова слова Кати: «У него кто-то есть в Швейцарии». Тогда это показалось просто сплетнями, которым я не придала значения. Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Его поступки, его взгляд, его прикосновения. Всё это было таким искренним. Разве это можно было подделать? Разве человек, который собирается жениться, мог бы так смотреть на другую?

Я кладу голову на руки, стараясь унять дрожь. Статья вышла почти полтора года назад. Они могли как разойтись, так и пожениться. Но что беспокоит меня не меньше, чем Виктория — это моя собственная реакция. Это ревность, ревность в чистом виде, я не могу это отрицать.

Слышу стук двери, Даша вернулась с работы. Очевидно, в хорошем настроении — что-то напевая, она разувается и вешает пальто на вешалку. Заходит на кухню.

— Ника, привет! Я принесла нам эклеры, с заварным кремом и с фисташковым, — она замечает мое взволнованное выражение. — Что случилось? Почему на тебе лица нет?

Мне не очень хочется рассказывать ей о том, что я гуглила Александра. Особенно после того, как я отрицала, свои чувства. Но не поделиться убийственной, хоть и немного просроченной новостью я не могу. Мне нужно с кем-то обсудить моё открытие. Поэтому я просто поворачиваю к ней ноутбук с открытой статьёй.

Даша наливает себе стакан воды, садится и придвигает экран ближе. По мере чтения, её брови поднимаются все выше. В какой-то момент она даже присвистывает. Дочитав до конца, она смотрит на дату выпуска статьи:

— Так это древняя информация! Чего ты вообще кипятишься? Это было больше года назад. А я-то думала, что-то и правда случилось.

— Даша, он сейчас в Швейцарии, — отвечаю я, уставившись в стол.

— И что? Ника, почему у тебя лицо, как будто кто-то умер? Почему вообще мы снова говорим об Александре? — смотрит на меня наивно, как дитя. — Его же больше нет в твоей жизни.

— Даша, если чтобы я могла с тобой обсудить происходящее, мне нужно признать, что я по-прежнему глубоко неравнодушна к Македонову, то я признаю. — выкидываю я белый флаг. — Довольна?

— Довольна, — удовлетворённо заявляет она, будто это её личная победа. — Вот теперь давай разбираться. Ну, во-первых, у него кольца на пальце не было и нет, верно?

— Кольцо можно и снять, особенно если жена в Швейцарии, — бросаю я.

— Это правда, — соглашается Даша. Но если бы они поженились, и это во-вторых, эта новость была бы во всех новостях.

Она быстро гуглит: «Александр Македонов и Виктория Беловски, свадьба». Я с осторожностью заглядываю через её плечо, чтобы посмотреть результаты поиска.

— Убедилась? Ни одного упоминания.

Действительно, ни одного упоминания ни о свадьбе нет, впрочем, как и о её отмене. Как и никаких упоминаний о Виктории с Александром, помимо той статьи, что я нашла. Почему-то я чувствую облегчение.

— Но почему он никогда не говорил про Викторию, даже мельком? — я не могу перестать нервничать.

— А ты, можно подумать, регулярно упоминала своего бывшего в разговорах с Александром, — резонно замечает Даша.

— Хорошо, — я возвращаюсь к факту, не дающий мне покоя. — Что тогда он сейчас делает в Швейцарии?

Даша задумывается.

— Согласна, это уже интересно. Хотя у него ведь там бизнес. Почему бы ему не быть там по бизнес-вопросам?

Её ответ звучит логично, но меня он не успокаивает. Я снова вспоминаю фотографию из статьи. Виктория такая красивая, уверенная, словно из другого мира. И Александр рядом с ней… Я не могу отрицать, они смотрятся как звёздная пара. Практически два сверх-существа.

— Может быть. Но хотелось бы знать точнее.

Вместе мы начинаем тщательно изучать сайты компаний, которыми управляет Алекс. Их немало, и каждая выглядит как эталон успешного бизнеса. На главных страницах — отчётливо продуманный маркетинг: фотографии офисов, улыбающиеся сотрудники, графики роста. Но ни одного намёка на какую-либо связь с Швейцарией. Мы перебираем страницы одну за другой, листая разделы с новостями и пресс-релизами, но всё тщетно. Новостей о возможных конференциях, встречах или крупных сделках тоже нет.

Мы продолжаем копать глубже, переходя от официальных сайтов к менее очевидным источникам. В поиске появляются ссылки на стартапы, которые Александр поддерживает. Оказывается, у него есть несколько проектов в Нидерландах. Один из них — технологический стартап, разрабатывающий платформу для автоматизации цепочек поставок. На сайте компании упоминается, что Александр стал главным акционером, но нет ни намёка на личное участие в делах. Ещё один стартап — экологический, связанный с переработкой пластиковых отходов. Но ничего за пределами Нидерландов.

— А вот это уже интереснее, — говорит Даша, наткнувшись на информацию об отеле на Кипре.

Мы открываем страницу отеля, и перед нами появляются картинки из рекламного буклета: белоснежные здания, бассейны с лазурной водой, пляжи, утопающие в зелени. На сайте мелким шрифтом упоминается, что отель принадлежит холдингу, которым владеет Александр. Это место выглядит шикарно, но никаких свежих новостей или событий, которые могли бы объяснить его нахождение в Швейцарии, мы опять не находим.

— Стартапы в Нидерландах, отель на Кипре… А в Швейцарии только Виктория, — задумчиво говорю я.

— Есть простой способ узнать. Ты же не удалила его номер? — Даша, кажется, не шутит.

— Нет, Даша. Я ещё не настолько отчаялась, чтобы просто взять и ему позвонить, после всего того, что между нами произошло. Как ты себе это представляешь? Я позвоню, чтобы спросить, чем он занимается в Швейцарии, и хорошо ли он проводит время с Викторией?

— Тогда боюсь, у меня нет для тебя никакого решения, — говорит Даша просто. — Хочешь, закажем пиццу и посмотрим какой-нибудь фильм?

— Давай, — соглашаюсь я, решив хотя бы на вечер отложить свои мысли. Подумаю обо всём этом завтра.

Утром я планирую рассказать о новой программе мотивации своим подопечным. Двенадцать молодых людей и девушек сидят за длинным столом в переговорной. На столе блокноты, кружки с кофе, и несколько ноутбуков, источающих мягкий свет экранов.

— Коллеги, у меня хорошая новость, — начинаю я. — Нам одобрили мотивационную программу в рамках вашего обучения, — вижу заинтересованные лица, и с воодушевлением продолжаю.

Объясняю, за что будут начисляться баллы, как будет определяться победитель недели, какие будут призы. Подопечные встречают идею с большим энтузиазмом. Я переживала, что скромные призы не вызовут большого восторга, но, похоже, сама идея соревнований их вдохновила настолько, что сами призы не столь важны.