Я киваю, не в состоянии ничего сказать. Где-то носятся как будто чьи-то чужие мысли о том, что нас могли увидеть, и что надо бы зайти и попрощаться, чтобы не вызвать подозрений. Но всё это кажется совсем неважным. Единственное, что важно сейчас — это я и он.

Мы выходим к парковке, садимся в его машину. Сегодня он с водителем, поэтому мы садимся сзади. В салоне пахнет кожей и слегка его парфюмом. Разрез платья оголяет моё колено, и Александр тут же кладёт на него свою сильную, твёрдую ладонь. Мне так нравятся его руки, широкие запястья, с массивными часами на металлическом ремешке. Дорога кажется бесконечной, мы как будто вне времени и пространства. Я украдкой смотрю на его чёткий профиль и облизываю резко пересохшие губы. Заметив моё движение, он поворачивает голову, и наши взгляды встречаются. Он опускает глаза на мои губы, потом возвращает обратно. Я считываю в его глазах нетерпение. Алекс ведёт рукой от колена выше, обхватывая моё бедро, практически до трусиков. Сжимаю колени, чувствуя себя неудобно из-за водителя, но ничего не могу поделать с тем, что ощущаю жаркую тяжесть внизу живота. Навязчивая, назойливая, предательская мысль как будто пробивается через толщу эмоций и реакций: «а вдруг это всё потому, что он пьян?».

Мы останавливаемся у роскошного жилого комплекса и выходим. Из-за того, что вокруг темно, а моя голова до сих пор кружится, я не успеваю ничего разглядеть. В лифте он наклоняется ко мне, обхватывает руками моё лицо, пропустив растрепавшиеся волосы через пальцы, и снова примагничивается своим ртом к моему.

Едва мы переступаем порог квартиры, как он захлопывает дверь за нами, а затем, не давая мне опомниться, притягивает к себе. Я, пытаясь развеять морок, мягко отстраняюсь.

— Я хочу пить, — мой голос звучит хрипло.

Он с видимым усилием отстраняется, шумно выдыхает. Потом проходит на кухню и возвращается со стаканом воды.

— Нужно было со льдом?

— Нет, меня устроит обычная.

Он садится в кресло и тянет меня к себе на колени. Заглядывает мне в лицо.

— Что-то не так? — тон спокойный, хотя я вижу, что это спокойствие стоит ему усилий.

— Ты… Ты не слишком много выпил виски? — собравшись с духом, озвучиваю я свою мысль.

Вижу вспышку в его глазах, и почти сразу он медленно выдыхает, как будто старается успокоиться.

— Много, Ника. Но тебя разве количество выпитого интересует? — смотрит на меня с усмешкой.

Я ловлю себя на мысли, что он слишком проницателен для пьяного, и чувствую лёгкий стыд за свои сомнения.

— Нет. Я думаю, ты догадываешься, что меня интересует, — вскидываю подбородок и смотрю на него с вызовом.

— Я не телепат. Но могу предположить, что ты списываешь на алкоголь мою откровенность.

Его голос совершенно ровный. Алекс убирает руку с низа моей спины, но я по-прежнему сижу у него на коленях и поэтому вижу, что его грудь вздымается чаще от ускорившегося дыхания.

— Ника, я не лучший собеседник сегодня. Если у тебя есть сомнения… — он не успевает договорить, потому что я закрываю его рот поцелуем.

Мне становится неважно, пил он или нет, мозг прекращает гонять мысли по кругу, и я позволяю телу и сердцу сделать выбор.

Он отвечает жёстко, яростно, с глухим стоном, и я, не разрывая поцелуя, расстёгиваю его рубашку и прижимаюсь к его широкой груди. Пальцы скользят от плеч по рельефному прессу ниже, я завожу руки под рубашкой на спину и, не в силах сдержаться, вжимаюсь ногтями в горячую кожу. Возбуждение захлёстывает меня. Чувствую его эрекцию бедром и разворачиваюсь, садясь на него сверху. Алекс задирает моё платье до талии, запуская руки под ткань. Теперь я свободно могу прижиматься к нему, чем я сразу и пользуюсь. Трусь о его пах и не могу сдержать стонов. Мысль, что Алекс — мой мужчина, весь мой, целиком, и он прямо сейчас хочет меня, обжигает как огнём и растекается лавой между ног. Срываю с него рубашку, он расстёгивает брюки сам и спускает их ниже. Теперь нас разделяет только его и тонкая ткань белья. Я продолжаю тереться, чувствуя, что трусики уже наскозь промокли.

Алекс обхватывает меня под ягодицы и рычит. Настоящий, необузданный, дикий в своей страсти. Он проводит пальцами по тоненькой перемычке трусиков, и я замираю, когда его пальцы ныряют под кружевную ткань. Я настолько мокрая, что его рука уже вся в смазке. Он ведёт пальцами между складок наверх, к клитору. Начинает водить по кругу, то усиливая, то ослабляя нажим. Второй рукой ласкает грудь, поглаживая и подкручивая соски пальцами, то совсем нежно, то чувствительно. Я позволяю его напору подчинить меня полностью. Его движения чуть резкие, дыхание — горячее, сбивчивое. Моё желание становится просто нестерпимым. Чуть приподнявшись, я дрожащими руками стягиваю с него боксёры ниже. Вцепляюсь ртом в его губы, одним движением отодвигаю полоску трусиков,т и направляю его гладкий, горячий, желанный член внутрь.

Из лёгких как будто вышибает воздух, а потом я начинаю двигаться, насаживаясь на него, сначала медленно, чувственно и глубоко, а потом всё быстрее. Разрываю поцелуй, стону, закусываю, и потом облизываю губы, глядя ему в глаза. Он тяжело дышит, не отрывая от меня взгляда. Его пальцы возвращаются к клитору. Нежные, но настойчивые ласки, и вот предвкушение оргазма заставляет меня склониться к нему, вдыхая его запах, закусить его шею зубами и вцепиться в спину.

Я чувствую горячую волну, которую уже невозможно повернуть вспять, и мир вокруг меня взрывается красными всполохами, а концентрированное удовольствие спазмами разносится по всему телу, полностью поглощая меня.

Обнимаю его за шею и затылок, прижимаюсь к губам. Слышу глухое рычание, и его руки приподнимают меня за бёдра ровно за секунду до того, как кончает, изливаясь себе на живот.

Моё дыхание постепенно восстанавливается, я чувствую, как меня заполняет нежность и какая-то необъяснимая эйфория. Вытерев живот салфетками, он перетягивает меня на кровать, и мы просто лежим рядом, соприкасаясь телами и переплетя пальцы.

— Я скучал по тебе всё это время, — он поворачивается ко мне и легко гладит по щеке.

— Я тоже, — прячу лицо, зарываясь между его шеей и ключицей. — Ты так вкусно пахнешь, Алекс. У меня голова кружится каждый раз, когда ты ко мне подходишь.

— Ты тоже очень вкусно пахнешь, — серьёзно отвечает он. — Чем-то сладким и тонким. — Мой наркотик.

Я смеюсь, подкатываясь под него снизу. Он опирается на руки, смотрит мне в глаза. Приближается, и мы целуемся медленно, долго, как будто смакуя друг друга. Я чувствую, как пламя внизу живота разгорается снова.

— Может, отпустишь меня сначала в душ? — делаю я попытку ускользнуть.

Вместо ответа он прижимается ко мне пахом. Я чувствую вспышку возбуждения, ощутив каменную твёрдость. Душ, пожалуй, подождёт.

Мы снова оказываемся в каком-то ином измерении, где есть только мы, где больше ничего не имеет значения. Всё становится туманным: жар его тела, вкус его губ, шумное дыхание. И, несмотря на всю неожиданность страсти, которая нас захлестнула, я впервые чувствую, что мы наконец не теряем друг друга. Мы находим.

Я просыпаюсь от мягкого света, пробивающегося сквозь неплотно задёрнутые шторы, и понимаю, что не дома. В голове быстро проносятся картинки вчерашнего ужина и потом ночи. Чувствую тёплую тяжесть его руки на себе и улыбаюсь. Александр спит рядом, на боку, закинув на меня руку, его лицо расслаблено, дыхание глубокое и ровное. Я чуть отстраняюсь, мне хочется его рассматривать. Прямые брови, очерченные губы, чёткие линии мощной шеи, объёмные руки — расслабленный, он напоминает мне спящего тигра. Грудная клетка спокойно и размеренно поднимается и опускается, но, в ответ на моё движение, он подтягивает меня ближе. Вторая его рука лежит на подушке, и я вспоминаю, как эти сильные пальцы касались меня вчера ночью. Тепло разливается по телу, и я чувствую, как мои щёки начинают гореть.

Взлохмаченные волосы, обозначившаяся за ночь щетина и расслабленное лицо делают его невероятно мужественным и привлекательным. Я ловлю себя на мысли, что могла бы смотреть на него вечно. Но сначала нужно в душ — я осторожно выбираюсь из-под его тяжёлой руки.