— За границей — это где? — спрашивает он.

— Какая разница? Да садитесь вы!

И он лезет внутрь машины.

Снова воспоминание. Места уже знакомые — площадь прямо перед Оперным театром, только город живой, вокруг цветут клумбы, деревья шелестят маленькими, еще весенними листьями. Очень молоденькая девушка со светлыми волосами сидит на лавочке и смотрит на него, Олега Эдуардовича, снизу-вверх. На ее лице — презрение, смешанное с болью.

— Доча… — бормочет он, но слова застревают в горле. — Ты же понимаешь, какие у меня связи. Это вопрос двух-трех дней.

— И что? Я лучше сгорю заживо, чем перешагну порог твоих пыточных.

— Это клиники… — он замолчал. Это было бесполезно. Все бесполезно.

Выход из воспоминаний — будто ведро ледяной воды в лицо. Он снова Юрий Скай, но что-то изменилось. Он уже не ощущает, что висит на щупальцах, нет, это он, Юрий и у него есть щупальца, они растут из спины и расходятся далеко вокруг по всему зданию — он ощущает его, весь театр, каждый его уголок. И где-то там, в центре, высоко под куполом исходится в истерике сознание Олега Эдуардовича, некогда дважды министра, четырежды семьянина и лишь единожды отца.

Юрий приказывает ему сидеть тихо и не дергаться, а затем ищет трансляцию — и находит ее. Там снова Олег Эдуардович, но уже другой — никаких пиджаков, никакого лоска. Он стоит в дешевом спортивном костюме посреди длинной палаты с бесконечными рядами одинаковых коек и в руках у него — папка с надписью “Полный список” на титульном листе.

Он открывает ее и ведет пальцем по фамилиям. Останавливается на какой-то строке, переходит в столбец “Место рождения” и с неудовольствием качает головой.

— С каких пор Екатеринбург у нас Сибирью считается? — спрашивает он кого-то невидимого, вне поля зрения. Не глядя выставляет руку ладонью вверх и туда сразу послушно ложится ручка. Он вычеркивает имя из Екатеринбурга.

Все исчезает, затем — кабинет, экран компьютера, а в нем — лицо усталой женщины в очках.

— Вы серьезно? — говорит ее голос прямо в уши, Юрий не сразу понимает, что на голове у Олега Эдуардовича наушники. — Так вы хотите прикрыть факт, что у вас толпа подопытных в подвалах?

Губы женщины на экране немного отстают от голоса и это странным образом раздражает.

— Что ты хочешь? — раздраженно говорит голос Олега Эдуардовича.

— Перестать в этом участвовать. Я понимаю, мы спешим, потому что у нас нет времени проводить все стадии испытаний, хорошо, хоть на крысах что-то успели увидеть… Но лить в уши общественности пропаганду, что вы отобрали лучших из лучших со всей Сибири и создаете нового человека… я отказываюсь в таком участвовать. Это какая-то гребаная секта, а не наука.

— Это уже давно не наука, если ты сразу не поняла, — рявкает Олег Эдуардович. — Это выживание!

Юрий снова выныривает в реальность. Мысленно дергает рубильник — и слышит как Пришедший орет, что он уничтожает дело всей его жизни. Трансляцию Скай не слышит, но чувствует — она затихает, сходит на нет и в конце концов превращается в ровный белый шум.

Сибиряк, собрав все силы, начинает говорить прям в это шипение:

— Бегите! Бегите из Сибири и не возвращайтесь! Любой, кто понимает это сообщение прямо сейчас должен остановиться и двигаться прочь от источника этой трансляции.

Его слова встраиваются, вплетаются в шум, а затем и вовсе заменяют его. Постепенно Юрий начинает чувствовать, что может говорить это просто на фоне, неосознанно.

Он чувствует, как в главном зале происходит движение — это выжившие гули и его друзья, его команда, с которой он уже никуда не вернется, пытаются удержать Илью, который всеми силами рвется прочь. Он надеется, что они все же найдут способ вернуть бедолаге его память, личность и свободу от трансляции.

Рассыпанное по гигантскому организму сознание Пришедшего будто вздыхает со всех сторон.

“Идиот, теперь ты заперт тут со мной навсегда”.

“Это не я заперт с вами, — возражает Юрий, — это вы заперты со мной!”

ОБНАРУЖЕНО РАСЩЕПЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ

ИДЕТ ОБРАБОТКА... ОЖИДАЙТЕ.

Второй выдохнул, открыл глаза. Встал, отключил насосы, подождал, пока выровняется давление и подошел к люку наружу.

Там, за дверью его ждет Марта. Как она его нашла, по запаху что ли? Все-таки прав был Артем, они, жители Атома и Дьяволы, кочующие вдоль Пятна, все же сильно отличаются. Это большое высокомерие со стороны Потомков, думать, что все они там одинаковые, дикие и на одно лицо.

Он знал, что совершил ошибку — никак не провзаимодействовал с Мартой. Недооценил ее. Подумал, что она никак не в этом не поучаствует, сбежит при первой возможности. Он ошибся.

С другой стороны… почему бы не сделать ошибку вариантом?

Он открыл люк, вышел в тамбур и толкнул дверь наружу. Он не стал сопротивляться, уворачиваться, хотя тело и очень пыталось следовать рефлексам. Стекло настигло его — сначала в живот, а потом быстрый размашистый удар по шее.

Очень больно, но спасибо, что быстро. Марта действительно знала свое дело…

* * *

Пятая втолкнула Артема в главный зал. Он с ужасом увидел рядом с оркестровой окровавленное тело явно мертвого Юрия Ская, его будто изрешетили — такое даже суперсолдат не переживет. Рядом с ним лежало, механизированным и электронным нутром наружу, туловище Романа Панина.

А наверху, над ними, ужасающе дрожал, корчился и извивался тяжелый мясной мешок Пришедшего.

— Кто из вас убил его?! — ревели репродукторы голос, полным ярости и боли. — Признавайтесь, кто? Откуда?

Чуть погодя в партер ввели и Лену. Она глазами показала, что ничего не вышло. Когда ее подвели ближе она успела сказать:

— Все шло хорошо, я слышала его в своем сознании, мы говорили… а потом он как заорет, как будто ему сердце выдрали…

Но на нее быстро прикрикнули и даже замахнулись, и она замолчала.

— Это неважно! — продолжал реветь Пришедший. — Активировать все боевые системы! Немедленный запуск! По всем известным целям! Красноярск, Атом, Москва! Запуск всего дежурного арсенала!

— Что он несет? — не выдержал Артем и даже у Потомков вокруг не нашлось ответа — они также недоуменно смотрели вверх, как и он.

* * *

Где-то в глухих лесах вокруг Новосибирского Пятна оживали много лет спящие механизмы, открывались тяжелые крышки шахт и оттуда — в потоках дыма и огня взлетали длинные, тонкие, словно стрелы, ракеты. Они поднимались все выше, их траектория отклонялась и расходилась страшным цветком. Им задали три цели. И они их настигнут.

ОБНАРУЖЕНО РАСЩЕПЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ

ИДЕТ ОБРАБОТКА... ОЖИДАЙТЕ.

Когда первые солдаты Потомков исчезли под колоннадой, Артем повернулся и, пригнувшись, двинулся обратно. Он увидел на вершине купола маленькую фигуру Лены, махнул ей, но она, кажется, не увидела.

Засяду рядом с лестницей, подумал Тема. Не дам им добраться до Лены.

Очень, конечно, хотелось спуститься вниз — хотя бы чтобы узнать, что там происходит. Побежден ли синт? Вернулся ли Второй? Сумели ли они попробовать свои варианты?

Но Артем понимал, что мало чем им поможет, скорее всего, его подстрелят или поймают и пленят.

Когда он оказался наверху, Лена подняла на него глаза полные слез и помотала головой. У нее не вышло.

— Дымовая шашка, — только и сказал Артем. Та медленно кивнула, достала, зажгла — и подняла руку вверх.

В этот момент на крыше появились первые враги — сначала два человека с автоматами, а потом скользящий призрачный муар баскера. И Артем недолго думая выстрелил в монстра. Тот взвизгнул, проявился, повернулся на опасность и бешено прыгнул прямо на купол. Лапы скользили вниз, угол наклона ему мешал… но баскер, цепляясь когтями за серебристую чешую полез наверх.