— Ты удивительно хорошо держишься для человека с таким прошлым.

— Как ни странно, сила и возможности учат смирению. Нет смысла быть чудовищем, когда действительно можешь им быть.

Мысль показалась Артему странной.

— Хочешь сказать, что большая сила… успокаивает?

— Позволяет не переживать о таких пустяках, как тяжелое детство, — Скай рассмеялся, но в этом смехе не было никакой радости.

Вскоре впереди показалось кладбище, о котором говорила пленница. И сразу стало понятно, откуда пошло это название.

Вообще, насколько Артему было известно, бомбить ядеркой жилые кварталы принято не было. Потому что никакой военной пользы. Однако некогда огромный монотонный спальник посреди поля был словно снесен одним махом. Наверняка он не был специальной целью, но ракеты, потерявшие от действия зонтика, который спас Атом, управление, падали в том числе и здесь.

От бесконечных домов остались только редкие торчащие вертикально бетонные панели, которые единично смогли устоять. И это выглядело как… надгробия. Надгробия бывшим домам, которые здесь стояли и жителям, которые в одночасье погибли практически одновременно. И такими бетонными надгробиями было утыкано все пространство. Действительно, кладбище. Долина скорби.

Артем отыскал что-то вроде проезда, который вел на запад, проехал по нему, и они оказались на пустом пятачке, на чем-то вроде площади или большого перекрестка, который тут когда-то был.

Они действительно это сделали. Они наконец-то заехали в плотную городскую застройку. Точнее, в то, что от нее осталось. По ним не стреляли из минометов и вообще местность выглядит очень заброшенной. Впрочем, как еще может выглядеть Пятно?

Было неуютно торчать пот так на пустом месте, но Максимов не спешил передавать дальнейшие инструкции от пленницы. По левую сторону, с южной стороны стояло приземистое плоское строение, уцелевшее, скорее всего, именно по причине своей одноэтажности. По сути это был просто большой навес на бетонных опорах. Когда-то, возможно, внешняя часть была кольцом застеклена или застроена легкими стенами, но ничего этого не осталось.

И там что-то шевелилось.

Не успел Артем сообщить об этом в десантный отсек, как Юрий скороговоркой предупредил, глядя в свой визор:

— Много людей, не меньше двух десятков. Выходят из-за руин. Они… они…

Он замолчал. Тема и сам уже заметил множество людей. Точнее — гулей. Все они выглядели точно также как Елизавета. Они были в сером камуфляже, поголовно и очень разнообразно вооружены и двигались очень уверенно.

Особенно один мужчина, который вышел вперед и встал где-то в тридцати метрах прямо перед транспортером. На плече он держал бикалиберный ручной гранатомет и его намерения были предельно понятны.

Броня, может быть, и выдержит попадание, но проверять очень не хотелось.

К тому, что с гранатометом присоединился еще один мужчина. Он единственный был с пустыми руками, хотя на поясе висела кобура. А еще…

— Дела плохи, — выдохнул Юрий. Быстрый и ловкий, как некогда жившие на этой земле соколы-сапсаны, суперсолдат, напрягся. Напрягся от страха.

Пространство у ног безоружного гуля сдвинулось, потекло и вдруг оформилось… в крупную, нескладную, искаженную собаку… монстра. Баскера.

Они приручили баскеров.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

— Что за гранатомет, модель какая? — орал Максимов так, что хотелось сорвать гарнитуру.

— Что-то типа довоенного РПГ-30, но с модификациями, — спокойно отвечал Артем. — С ходу сказать сложно, но по логике усилен и переделан для многоразового использования.

— В лоб не пробьет.

— Это неважно, если с бортов есть еще такие же, просто мы их не видим. И еще сраные баскеры.

Максимов был убежден, что нужно было давать по газам и постараться уйти, понадеявшись на броню. Но Тема не хотел рисковать. Максимов не был полевым военным и, к тому же, понимал обстановку вслепую, со словесного описания.

— Придется разговаривать, — подал голос Илья.

— Согласен, — подтвердил Роман, — если стоят и ждут, значит, хотят поговорить.

— Или гранат жалко, чтобы нас отсюда выковыривать, хотят что бы мы сами вылезли, — возразил Артем.

Ситуация была адски сложная. Контакт состоялся, но совсем не так, как хотелось бы. На крайне невыгодных для Атома стартовых позициях.

— Отправим Марту, — вдруг сообщил Максимов.

— Чего?

— А что? Ее нам запрягли, как человека, который с этими ребятами уже общался. Вот и пусть выполняет свою задачу.

Некоторое время царила тишина, видимо, особист переключился на внешний интерком и высказывал свою идею. Тема невольно усмехнулся, представляя, как реагирует дьяволица и какими словами кроет капитана.

Вряд ли ей захочется лезть туда, где шастают баскеры.

— Так, — Максимов вновь появился в эфире, — тут республиканец предлагает идею, которая мне не нравится. Выходит Марта — может, ее кто-то узнает, пленница и мы трое в силовой броне. Остальные остаются внутри, а ты, Артем, в случае чего готовишься давить гранатометчика.

— План и правда ужасный, — подтвердил Тема.

— Особенно тем, что с тобой в БТР останутся чужеземцы.

— Я скорее про ту часть, где “давить гранатометчика”. Но идея выйти в силовой броне потенциально неплоха. Покажем силу.

Максимов думал. Ему, очевидно, не хотелось лезть наружу, под пули, под чудовищных собак-мутантов, в неизвестность. Но перспектива зажариться внутри БТР после прямого попадания кумулятивного снаряда ему тоже не нравилась.

— Держим связь, — наконец, произнес он. — Будь готов.

— Я не буду давить гранатометчика, — сказал Тема. — Я закрою вас бортом, если дело станет совсем худо. Постарайтесь выбраться, пока они палят по нам.

— Да они тут на триста шестьдесят, от кого закрывать будешь?

— Мы можем придумать еще с десяток отчаянных и очень малоэффективных действий, — предложил Артем, — или уже выходите и будем импровизировать.

Какое-то время шла возня. Илья обреченно согласился на план, Лена сопротивлялась — она не видела ни одной причины, по которой ей надо быть снаружи. Но в конце концов ее убедила красочно описанная Артемом картина горящего БТР с ними внутри.

Двери десантного отсека открылись и сзади стало тихо. Из-за того, что начинка силовой брони не позволяла одновременно включить и внешний интерком и радио, слышно переговоров не будет.

Осталось лишь надеяться, что бешеная дьяволица и видящий только военный исход особист не наговорят слишком много глупостей.

— Переговорную группу хуже этой сложно представить, — угадал мысли Скай.

— Держитесь в поле зрения триплекса, — сообщил Артем по радио.

Вскоре три крупные фигуры в силовой броне и до ужаса хрупкие на их фоне женские показались справа.

Высокий гуль, у ног которого лежал баскер, выглядел брутальнее своих сородичей. Его лицо провалом носа и отсутствием кожи не ограничивалось. По багровой поверхности шли белые безобразные кривые шрамы. Следы попыток приручить баскеров? Пытались откусить ему лицо, а откусывать-то и нечего, невесело подумал про себя Артем.

Он что-то начал говорить, явно вступив в диалог, а потом вдруг подозвал кого-то рукой. И ему принесли… мегафон.

— Я хочу, чтобы меня слышали все! — сказал он в него. Голос неожиданно громко ворвался в уши — будто и не прошел сейчас вовсе сквозь толщину брони. — Я знаю, что внутри осталось еще два или три человека. Так вот знайте, что вам это не поможет, если решите совершать резкие движения.

Ему явно что-то отвечал Максимов, и гуль внимательно слушал, даже кивал. Потом снова поднес мегафон к губам.

— Ваш предводитель говорит, что вы — делегация для переговоров. Очевидно, что стальной костюм — это такой вид дипломатической одежды. Демонстрация мирных намерений. Но это неважно. Дело в том, что вам не повезло. Среди нас есть те, кто с удовольствием бы с вами поболтал и, возможно, даже о чем-то бы договорился. Но вы попались мне. А я четко следую гласу Пришедшего. И если Пришедший утверждает, что вырожденцы должны быть утилизированы — значит, так оно и будет.