— Они из Нетопыря сыворотку сварили! — вдруг выпалила Елизавета. — И вкололи себе.

— Двенадцатый мертв? — быстро спросил Александр.

— Да! Они его убили!

Глаза шрамированного забегали — его взгляд скользил по группе, как будто он пытался внешне вычислить убийцу своего товарища.

Очевидно было, что если бы не подросток, Седьмой бы уже приказал открыть по ним огонь из всего что есть. А баскерам приказал бы дожрать то, что осталось.

— Не из какого Нетопыря мы сыворотку не варили, — быстро вступил Артем, — он умер в попытке захвата одной заставы Атома на юго-востоке. Он набрал добровольцев среди Дьяволов и захватил один из наших постов. И затем погиб, когда пост отбили обратно. Вы напали, мы защищались. Понимаете? Это не было намеренное убийство, обычная гибель в пылу сражения.

— То есть не вы конкретно, — Пророк кивнул, как бы удовлетворясь ответом. — В ином случае, было бы, конечно, тяжелее.

— И ты им поверил? — почти рявкнул Александр.

— Почему нет? Кирилл не отличался… манерами, скажем так.

Подросток пошел вперед и остановился прямо перед группой.

— Не могу понять, кто из вас главный. Но это неважно. Я могу говорить со всеми. Итак, надеюсь, мы все уладили? Конфликт случился из-за всеобщего недопонимания. Но теперь можно поговорить цивилизованно. У меня тысячи вопросов, но среди них есть тот, который нужно прояснить сейчас, прежде чем мы двинемся дальше. Зачем вы хотите остановить трансляцию?

— Это единственный способ спасти наш дом, — быстрее всех ответил Юрий. — На наши города и поселения движется Орда. Огромная обезумевшая армия с юга. Нет никакой возможности остановить ее силой. Но мы знаем, что у Орды есть цель. Она идет на ваш сигнал. На трансляцию Нового Храма.

Пророк помолчал. Потом повернулся к Александру.

— Ладно, — он сказал это будничным голосом, а не тем возвышенно-воздушным, которым излагал мысли ранее, — должен признать, я зря называл Кирилла сумасшедшим.

Потом снова обернулся к команде.

— Судя по всему так и есть, — сказал он, — и это новость для нас. Уверяю, у трансляции нет цели призывать какие бы то ни было армии. Это просто маяк. Светоч для своих.

— Просто маяк, — фыркнул Седьмой, — если бы ты был не Пророк, тебя бы поставить к стенке за ересь вместе с этими гладкокожими.

— Давай не будем устраивать религиозные споры перед гостями? — спросил подросток, не поворачиваясь.

— Теперь они гости… — продолжал бурчать шрамированный.

— Вы можете отключить этот… маяк, пока мы не разберемся в ситуации? — спросил Илья.

Пророк внимательно посмотрел на него. Так, словно видел белобрысого ученого сквозь толщу силовой брони.

— Я так понимаю, для вас это вопрос личный, — сказал подросток. — Что ж, это не так просто, как вы думаете. Трансляцию ведет Пришедший.

— Х-хорошо, — пробормотала Лена. — Раз так, то можно его попросить перестать?

Александр засмеялся. Точнее заржал в голос. И остальной его отряд тоже принялся смеяться вслед за ним. И Елизавета.

— Боюсь все немного сложнее, чем вы думаете, — ответил Пророк. Он улыбался, но к веселью своих сородичей не присоединялся.

Когда все отсмеялись, Александр напомнил:

— Частица и пленница.

Максимов медленно, будто нехотя, подтолкнул Елизавету к Роману. Тот протянул ей плату. Она приняла ее двумя руками, придирчиво осмотрела, быстрым движением спрятала куда-то в одежду, а затем подняла глаза на Артема.

— И оружие, — сказала она.

Артем нахмурился. Ему не хотелось возвращать ускоритель. Внутри поднялась жажда собирателя. Это его добыча. Законная. Очень редкая! По правилам пустошей он мог оставить ее себе.

Но они были не в пустошах.

Юра толкнул Артема локтем. Тот вздохнул и полез в транспортер. Вытянул пушку за ремень, спрыгнул обратно и подошел к Елизавете.

— В настоящей снайперской дуэли я бы тебя уделала, — сказала она, протягивая руки.

— Надеюсь, не придется это проверять, — буркнул Тема в ответ, выпуская добычу.

Елизавета закинула ускоритель за плечо и гордо двинулась к Александру. Встала по правую руку от него.

— Отлично, — сообщил Пророк. — А теперь можно и прокатиться.

— Что? — вопрос задал кто-то один, но ощущалось так, что спросили сразу все — и гули, и люди.

— Я поеду с вами, — пояснил подросток, — покажу дорогу до Храма.

Сразу за панельным кладбищем начиналось то, что Пророк назвал Стеклянным морем.

— Охренеть, — прошептал Артем, жалея, что никто из команды сейчас этого не видит.

Города не было. Только пустынное холмистое пространство, покрытое темным блестящим крошевом. Местами в этом крошеве показывались проплешины с растресканным гладким… будто бы стеклом.

— Хиросимит, — пояснил Пророк, как будто Тема у него что-то спрашивал. — Происходит от названия города, который впервые в истории человечества подвергся ядерной бомбардировке. Бетон, асфальт, сама земля — все это превращается в такое вот стекловидное вещество.

Пространство было расчерчено линиями — видны были “дороги”, которыми гули проходили или проезжали это поле. Все эти пути так или иначе вели туда, на запад, к центру города, где должно было быть здание Оперного театра. Новый Храм. Их цель.

— Оказывается, если раз за разом в одно и то же место прилетает боеголовка и взрывы раз за разом переплавляют пространство, то не остается ничего кроме стеклянных полей. Большая часть Новосибирска выглядит так.

Холмистость местности тоже не была естественной — это были следы пашни. Страшной ядерной пашни, которая постепенно сглаживала черты города до полного несуществования. Все довоенные карты, которые они рассматривали в Атоме здесь были бесполезны.

— Вообще обычный человек должен почти мгновенно погибнуть, если пройдется тут пешком, — продолжал Пророк. — Но вы уже довольно долго в Пятне и с вами все в порядке. Расскажи про вашу вакцину.

Артем покосился на подростка. Гуль выглядел довольно отталкивающе. Лицо с этими нелепыми круглыми очками выглядело так, будто с него сняли кожу, а затем запекли под ультрафиолетовой лампой. Много-много раз. А потом еще и заразили какой-то ужасной болезнью, чтобы это истерзанное лицо продолжало перепахивать постоянно возникающими и заживающими с корочкой болячками.

— Наши военные нашли труп одного из ваших на границе Пятна, — пояснил Артем, — на основе полученных данных, вашей крови и… да, более свежему трупу Нетопыря, смогли сделать что-то вроде вакцины.

Пророк кивнул.

— Скорее всего, получился агрессивный, но податливый канцероген, который, как и у нас, контролируется облучением.

— Канцероген?

— Да. Вещество, которое заставляет твои клетки жестко мутировать и неконтролируемо размножаться. Если говорить очень грубо, конечно. С помощью лучевой терапии удается этот процесс сдерживать. Получается что-то вроде доброкачественного рака, если так можно выразиться. Он уничтожает клетки, поврежденные излучением, а само излучение, в свою очередь, не дает ему распространиться настолько, чтобы убить организм… В итоге две смертельные для человека сущности сталкиваются в нем и позволяют жить вечно. Иронично, не правда ли?

— То есть через какое-то время я стану как вы?

— Понятия не имею, — отозвался подросток. — У нас нет специалистов, которые могли бы провести обследование. Точнее, мы, конечно, пытаемся… Но топчемся на месте. Знания и технологии утрачены, ничего не поделать. Ни деторождения, ни возможности жить вне постоянного радиационного фона.

— Если… — Артем остановился и стал формулировать в голове вопрос так, чтобы он не показался бестактным, — если вы не можете иметь детей, то откуда вы, Пророк? Вам на вид лет четырнадцать.

Подросток засмеялся. Очень невесело, как будто кто-то рассказал ужасно надоевшую шутку, которую тот слышал тысячу раз, но слышал не просто так, а от родного дедушки, который уже умер и не сможет рассказать ее в тысячу первый раз, хотя именно этого и хочется больше всего.