“Управление внешними связями Сибирской республики” — и смазанный вензель, Артемий был уверен, что это вся та же сосна со звездой у верхушки. на следующей строке “Лично в руки:” и дальше от руки совершенно неразборчиво, ручка почти стерлась и расплылась в пятне крови. Можно догадаться, что там стояла фамилия или, скажем, должность, но четыре крупные буквы различить было легко: АТОМ.

Письмо от правительства республиканцев для соседского города-государства? Осознав это, Артем задумался, не зайти ли тихонько обратно в операционную и подкинуть письмо обратно. А когда спросят, сказать, что ничего не видел.

В самом низу печати значилось “Совершенно секретно”. Конечно, куда же без этого. Если подстреленный — гонец, то почему один и без сопровождения? Почему вообще пешком? У сибиряков и спецсвязь есть, и вертолеты, и бронетехника. Им совершенно незачем отправлять человека в пустошь без припасов и в одиночку.

Вскрывать письмо Тема благоразумно не стал. Это точно бы уже не простили. Тем временем из здания администрации вывалился комендант — дядя Гоша, как называли его местные. За ним с виноватым видом плелся Миша, а с ними — Егор, командующий гарнизоном. Миша и другие дружинники-погранцы были его прямыми подчиненными.

Артемий медленно поднялся, встал в проеме лазарета — а они шли именно туда — и протянул письмо вперед, как бы приветствуя. Револьвер остался за ремнем, за спиной.

Комендант и сопровождение остановились напротив.

— Чего встал, мусорщик? — вместо приветствия спросил дядя Гоша. — Ну-ка отошел.

— Это письмо, которое было при нем, — сказал Артемий, не двигаясь с места. — Сначала посмотрите, а потом я вас пущу.

Комендант забрал письмо. Стал напряженно вчитываться. Егор, выше его на голову, тоже читал через плечо.

Надо сохранять спокойствие, думал Артемий. Не первый раз называют мусорщиком. Не первый раз фронтирные хотят наделать глупостей. Они тут хозяева, с ними лучше сильно не ссориться.

— Дай-ка нож, Егор, — обернулся комендант на командующего. — Посмотрим, что там.

— Э, нет, — возразил Артемий, — это письмо не имеем права открывать ни мы, ни вы. Оно адресовано конкретному человеку в Атоме. И, кажется, мы все понимаем, кому.

— Самый умный? — мутный, подернутый глаз коменданта уперся в “мусорщика”. — Я тут полномочный представитель, мне можно.

Толстяк снова повернулся на Егора, который уже тянулся к чехлу на поясе, поэтому Артемий не упустил момент и выхватил конверт.

— Охерел совсем?! — тут же взревел комендант.

Тема благоразумно отступил за порог — Егор уже стоял с ножом в руке, а Миша с сомнением тянул двустволку с плеча.

— Как представитель Института Реконструкции я вынужден препятствовать вскрытию документации, — спокойно ответил Тема. Он был в слабой позиции, полномочий у него было мало, а силовые аргументы — тяжелые, стреляющие, — лежали в тайнике, почти в километре от поселка.

— Мы погранцы, дурак, что там твой Институт? — вступил Егор. — Этот конверт — угроза, и мы должны с ней разобраться. Подстрелыш, кстати, до выяснения, тоже угроза.

— Убьете его на операционном столе?

— Возьмем под охрану, — ответил Егор. — Спокойно, Артем. Тебе эти проблемы не нужны.

— Я мусорщик, мне все нужно.

— Да скрути ты его, Егор, — взвизгнул за широкой спиной командующего дядя Гоша.

Глава гарнизона его не слушал, потому что лучше понимал, что происходит. Конверт очевидно был не простым — тайное послание от Сибирской республики, да такой тайное, что его по радио передать не могли, только письмом лично в руки. В Атоме давно зреет противостояние между Военным Институтом и всеми остальными Институтами. И если конверт попадет в руки гарнизона, то информация оттуда усилит силовиков. И наоборот. Он отлично понимал, почему Тема уперся.

Институтский собиратель будет сопротивляться. А значит скрутить его живым или непокалеченным станет сложнее. И если вдруг так произойдет и новость разойдется, то уже через неделю заставу наводнят контролирующие органы всех уровней. Последнее, что нужно командующему на далекой заставе — это такие вот проверки.

— Поговорим? — спросил Артем.

— Прям в коридоре?

— Ага.

Егор сверлил его взглядом. Армейский довоенный штык-нож все еще был в его руке. Одно движение — и Артемий умрет раньше, чем успеет даже понять. Единственная его защита — это будущая головная боль командующего.

— Я собирался уходить в Атом в ближайшее время, — ответил Артемий. — Теперь, видимо, придется задержаться, пока сибиряк не поправится. Потом я заберу его с собой. И письмо тоже.

— Много на себя берешь, — вздохнул Егор. — Михаил!

— Да! — тут же отозвался Миша откуда-то с порога.

— Встань на охрану лазарета снаружи. Никого не пускать. Дверь закрой за собой.

— Скрутить, Егор… — начал было дядя Гоша, но Егор остановил его, подняв руку.

— Извини, Новиков, — сказал он ему, — но тут все иначе складывается.

— Егор, не глупи!

— Хорошо, что ты здесь, — продолжал командующий, — в случае чего, вдвоем на дно пойдем.

Артемий уловил мысль Егора вовремя. Тот все же решил идти привычным путем. Конечно, что еще может придумать вояка. Сделать так, чтобы Темы как бы и не было никогда. Закинуть его труп в болота и сказать, что таковой собиратель не приходил никогда на заставу. Главное, заставить всех молчать. Юлий, добрая душа, поможет скрыть улики, ему такие проблемы не нужны, а Гоша навсегда заткнется, чтобы место коменданта не потерять.

Херовая ситуация!

В последнюю секунду Артемий вспомнил про трофейный револьвер. Выхватил его и направил в лоб Егору до того, как тот успел сделать движение ножом.

Тема не помнил в каком положении он закрыл барабан. Возможно, прямо напротив ствола сейчас и нет пули. Но Егор-то об этом не знает.

— Это ваша третья проблема, — пробормотал Тема, — вы всегда приходите с ножами на перестрелку.

— Что?!

Конечно, никто кроме собирателей не знает довоенных приколов. Он и не претендует. Сказал это для себя

— Не советую громко кричать, — продолжил Тема, — а то знаете, Миша разнервничается, заглянет. Дробь в тесном помещении — плохой друг.

— Ты угрожаешь оружием официальному лицу! — зашипел комендант из-за спины Егора. — Тебя за такое…

— Что? Сошлют на дальнюю орбиталь? — Тема улыбнулся. — Как хорошо, что я уже здесь, правда?

— На антрацитовых шахтах задушат, идиот, — заметил Егор, он держался очень спокойно.

— Ножик приберите, офицер, — деловито попросил Артемий. — И попробуем сначала.

— Что за волына у тебя? Тебя же шмонали по прибытии.

— У собирателей свои секреты. Ножичек!

— Иди нахер. Тебе шум нужен еще меньше, чем нам. Не выстрелишь. Нож пока наизготовке побудет.

— Тогда будем так стоять, пока Юлий не появится, — ответил Артем.

— Это тянет на измену! — продолжал шипеть дядя Гоша. — Чего ты добиваешься?

— Застава на дальней орбитали, через которую даже важные пути не проходят? — Тема задумался на секунду, — не, на измену не тянет. Так, периферийные разборки.

— Конвертик-то не периферийный.

— Я тебя, Егор, насквозь вижу. Тебя в Военном институте повысят, если письмецо в обход прям им в руки попадет. Небось надоело тут на отшибе лямку тянуть?

— У нас граница потенциального противника в полусотне километров, — сказал Егор. — Зря ты думаешь, что я тут выслужиться пытаюсь. Ты, может, прямо сейчас родину продаешь с этим конвертиком. Остановить тебя — мой долг.

Артемий ощутил укол страха. Командующий умел вертеть ситуацией и тупым воякой не был. При случае можно сказать, что подстреленный — диверсант, а Артемий — пособник, внутренний враг. Как и весь Институт Реконструкции. Суки, предатели, пятая колонна. Хотят продать Атом с потрохами. Да, такое могло бы сработать. Особенно если принять тот факт, что Сибирская республика действительно не против принять Атом в свои ласковые объятия.

И про границу все правда — сметенная войной с лица земли Югра совсем рядом, а сразу за ней — тяжелые, отравленные воды Томи, по которой сейчас проходит граница Сибирской республики.