— Нам нужен кто-то еще из ее племени, — сообщил Максимов. — Нужно продумать наш следующий шаг.

— Очевидно, что если мы попробуем снова поехать на БТР, нас тут же заметят и снова откроют огонь, — заметил Скай.

— И что ты предлагаешь?

— Спешиваться, — сказал он так, как будто они на прогулки. Впрочем, для него-то явно все выглядит легче, чем есть. — Силовая броня, конечно, тоже заметна, но это как минимум не то, что они ждут. И сможем быстро рассредоточиться и залечь.

— Бросить транспорт? — Максимову идея очевидно не понравилась. — Еще хуже идеи будут?

— Вообще… пешком и правда эффективнее, — признал Артем правоту республиканца. — Мы сможем быть незаметнее, выходить на разведку…

— И тащить с собой пленницу, — Максимов покачал головой. — И всю экипировку и провиант на себе. А в это время еда будет напитываться рентгенами.

А еще андроида с поврежденной ногой. С этим нужно будет разобраться перед отправлением дальше.

Панин будто потянулся на мысли Артема и неожиданно появился в люке.

— Может быть, нам и не придется бросать БТР, — заметил он.

— О, смотрите, кто, наконец, вылез. Выспался? — неожиданно пренебрежительно разразился Максимов.

— Эй, человек ранен, имейте совесть! — прикрикнула на него Лена. Тема невольно улыбнулся — видеть, как пререкаются две бронированные жестянки было забавно.

Но Роман проигнорировал Максимова.

— Если я что и понял, — деловито сообщил он, усевшись на крыше. Ноги остались спущены в люк. — То это то, что она очень боится потерять частницу своего этого Пришедшего. А если это так… то можно просто пригрозить ей уничтожить рацию.

— Вы все покойники, если сделаете это, — тут же вскинулась Елизавета.

— Проверим? — невинно спросил Роман. — Артем, дайте мне рацию.

Тема медлил. Он смотрел на Романа — тот возвышался над всеми, даже над людьми в броне и выглядел так уверенно, что почему-то даже неприятно было на него смотреть.

Он чувствовал голос жестокости из уст Панина, но не мог понять в чем конкретно она заключается. Он не невинный мальчик, он сам и запугивал, и угрожал. Но… Артем никогда не был религиозен, как и почти все люди в Атоме, но прекрасно понимал, что это такое — иметь сакральные символы. Да, она фанатичка и верит в странное… но Роман с его предложением выглядел зловеще.

Может быть, так казалось только из-за того, что Тема знал, что перед ним не человек.

— Хорошая мысль, — отозвался Максимов. — Фонарев, чего ждешь?..

Помедлив, Тема подчинился. В конце концов, если это единственный способ заставить Елизавету говорить… Он подошел к борту транспортера и протянул рацию Роману. Ему пришлось встать на цыпочки для этого.

Панин взял рацию и отвел руку с ней в сторону, как будто демонстрируя всем трофей.

— Итак, — спросил он, — как нам миновать ваших минометчиков, гуль?

— Я не поведусь на этот блеф, — ответила Елизавета. — Уничтожишь, и я просто постараюсь убить как можно больше вас, прежде чем умру сама. И все.

Роман молчал.

— Вам все равно не попасть к Храму. Там круговая оборона.

Роман безмолвствовал.

— Ты, видимо, очень хочешь умереть… дедуля.

Раздался тихий треск, а за ним тишина. Корпус рации немного деформировался, швы разошлись, пластик лопнул в паре мест.

Елизавета издала странный звук — что-то между криком отчаяния и боевым кличем человека, которому нечего терять. Она бросилась вперед, но тут же наткнулась на гору стали в виде Максимова, который легко перехватил ее рукой, обхватив поперек талии и приподнял в воздух.

Но среагировала не только она. Вся группа молчала, глядя как худые пальцы с сеткой морщин и возрастными пятнами сдавливают вообще-то довольно прочный предмет.

Артем заметил еще кое-что. Легкое, сложноуловимое изменение позы Ская. Если до этого целью его невероятной реакции была пленница, то сейчас он переключился на Панина.

Что-то понял. Возможно, что-то вообще свое и ни к чему хорошему это не приведет.

Надо было все рассказать группе раньше, стиснув зубы думал Артем.

— Сука! Ублюдок! — Елизавета брыкалась в стальных объятиях.

— Нам нужен проезд, — спокойно продолжил Роман.

— Моя группа весь район накрывает! Вы нигде не сможете проскочить!

— Даже если вы рассредоточили минометы довольно широко, у них есть ограничение по дальности, — продолжил Панин.

— Обломись! — Елизавета была вне себя от ярости.

— Прекрасно, — ответил андроид.

И одним движением раздавил рацию. Осколки пластика полетели во все стороны.

Елизавета отреагировала странно — она вдруг успокоилась. Прям обвисла в железной лапе Максимова, оставив все сопротивление.

— Спокойно, — Панин сделал движения пальцами, будто детский фокусник и показал небольшую плату, зажав ее между указательным и большим пальцем.

Это была обычная маленькая электросхема. Уцелевшее сердце переговорного устройства. И с ней что-то было не так. Какая-то белесая клякса покрывала ее, будто в плату точечно выстрелили крошечным шариком с краской.

— Видишь? Твоя драгоценная частица цела. Но теперь гораздо уязвимее, не так ли? — Панин улыбнулся. — Ты знаешь, гуль, я передумал. Я не буду ее уничтожать разом. Я буду постепенно, осторожно кусочек за кусочком, отскабливать ее от платы. Как тебе такая мысль?

Елизавета продолжала молчать. Голова ее была опущена, она смотрела на Панина исподлобья с холодным спокойствием. Как будто что-то поняла про него.

— Хорошо, — наконец, тихо произнесла она.

Группа зашумела. Даже Артем выдохнул. Он был уверен, что пленница ничего не скажет и просто согласится умереть любым способом.

— Так, — вступил Максимов и развернул Елизавету к себе лицом. — То есть ты нам покажешь проезд, да?

— Да.

— Как мы поймем, что ты не врешь и не подведешь нас под минометы?

— Я… не смогу. Частица не должна пострадать.

Максимов поднял голову, визор шлема уперся в Романа. Потом снова посмотрел на пленницу.

— Что это значит? До этого ты упиралась, а теперь все ради частицы? — Артем был солидарен с особистом. Происходило что-то, чего они не понимают. Какое-то немое соглашение как будто случилось между андроидом и гулем. И это было плохо. — Зачем вы вообще их таскаете с собой, если они такие ценные для вас?

— Тебе не понять, человек.

Максимов какое-то время смотрел на нее, склонив стальной шлем на бок, как бы с любопытством.

— Одно я точно понял — к вечеру мы будем у Храма. А если не будем, то… ты поняла, да?

Он снова поднял голову к Панину и громогласно произнес:

— Прекрасная работа. Не хотите к нам в Военный институт, Панин, а? С такими переговорными навыками у вас будет очень много интересных занятий.

Роман тоже наклонил голову на бок, будто намеренно копировал особиста. Улыбнулся, открыл рот, чтобы ответить.

И за секунду исчез из люка. Артем, уже имевший опыт, быстро перевел взгляд за транспортер — и сразу увидел Панина, он лежал на земле, придавленный к ней коленом Юрия Ская. Револьвер республиканца упирался андроиду в лоб.

Максимов выпустил пленницу из тисков, она, не ожидав этого, приземлилась прямо на больную ногу и вскрикнула. Сервоприводы загудели — он рванулся к Юрию, но был слишком медленным.

Артем успел скинуть свой ускоритель с плеча, успел его нацелить и даже успел крикнуть: “Стоять!”

Максимов действительно подчинился. Встал. Стальной затылок был в перекрестии прицела. Особист прекрасно понимал, что в него нацелен рельсотрон и что снаряд прошьет стальную броню — для того он, в том числе, и был создан.

Но другая фигура, неожиданная, спутала все карты. Лена. Она кинулась на Ская всей массой, ее голос из металлического нутра проревел:

— Он же ранен! Какого черта!

И к удивлению Артема она действительно смела суперсолдата всей стальной массой. Панин остался лежать, уложенный на лопатки.

Скай не ожидал нападения от Лены? Или позволил ей себя сбить?