— Значит, нам нужно успеть решить все мирным путем до того, как он что-нибудь выкинет, — ответил Тема, — считайте, что я просто запустил таймер.

Он покосился на Марту. Все ли здесь пришли за мирным исходом?

Все люди вокруг были слабыми звеньями. Даже Юрий. Гораздо лучше было бы стоять тут сейчас с Ильей и Леной. Максимально миролюбивыми людьми из всей команды.

— Мне кажется нам очень не понравится звук сигнала этого таймера, — сообщил Роман. Он улыбался.

Я очень плохо все просчитал, подумал Артем, глядя в его улыбку. Но, с другой стороны, могли бы отправить математика, а не мусорщика.

— Готовы? — спросил Второй и когда удостоверился, что все согласны — толкнул большие двери, распахнув их в стороны. — Прошу.

Юрий пошел первым. Артем за ним. Следом скользнула Марта и уже за ней, неспешно, вошел Роман.

Скай замер почти сразу, и Тема почти налетел на него. А потом поднял глаза.

— Какого х…

Он не договорил. Просто не смог.

В партере не было части кресел — их давно отсюда выдернули. Впереди, на сцене — не было занавеса и кулис, не было сценового оборудования…

И, Артемий был почти уверен, не было никаких инструментов в оркестровой яме, ничего не было.

Все пространство партера до самой ямы было забито электроникой — серверные шкафы, пучки проводов праздной толщины, идущие отовсюду, свисающие с балконов, уходящие за двери, столы с компьютерами, толстые гофрированные трубы вентиляции и охлаждения… и все это работало — мигало диодами, светилось экранами, гудело вентиляторами, звенело блоками питания.

Уже одного это могло удивить кого угодно. Столько довоенной электроники в рабочем состоянии, все это жрет уйму энергии и, судя по всему, у гулей эта энергия есть. Но взгляды команды прикованы были, конечно, совсем не к этому.

Все помещение было оплетено или тут больше подходило бы слово заросло расходящимися во все стороны щупальцами до ужаса человеческого цвета — будто вся эта органика была создана из человеческой плоти. Эти отростки вились по полу, путаясь с проводами, лезли на стены, заходили на ярусы и пропадали там в полумраке, обвивали беломраморные статуи в нишах над балконами и главное — со всех сторон проникали в недра серверных шкафов, обволакивали их, срастались с ними в нечто единое…

Особо толстые отростки уходили куда-то в оркестровую яму и там пропадали, еще несколько крупных уходили наверх… И там, наверху, сходились вместе.

Подвесной потолок здесь давно обвалился — не было ни фресок, ни люстр, только голый скелет купольного нутра и в самую его вершину, в центральную точку сходилась вся эта псевдочеловеческая органика, чтобы в центре провиснуть массивным и тяжелым комком плоти огромных размеров. Он свисал вниз на несколько метров, почти до уровня балконов, медленно покачивался, пульсировал кожистыми буграми и наростами и, что самое ужасное — блестел случайно разбросанными ртами с полным набором зубов и глазами самых разных видов.

У Артемия было ровно пять секунд, чтобы все это разглядеть, а затем его скрутило от жестокой боли в голове. Перед глазами тут же появилось сверкающее пятно, как при мигрени, а к горлу подкатила тошнота. Не выдержав, он упал на колени, уперся руками в пол, из глаз брызнули слезы, зубы хрустнули друг об друга.

Прямо перед собой Тема видел Ская, который тоже корчился от боли, но устоял на ногах, а дальше впереди — Пророка, который подбежал к одному из компьютеров и стал активно что-то в нем делать.

С ужасом собиратель обнаружил, что одно из ближайших щупалец, потоньше, отклеилось от пола, проворно метнулось к его руке, обхватило запястья и плотно прижало к старому паркету. Почти мгновенно то же самое произошло и со второй рукой, его будто приковало к зданию. Но при этом давление самих щупалец ощущалось как… прикосновение. Обыкновенное человеческое касание. По температуре, текстуре кожи, еле заметному биению кровотока, да и просто благодаря какой-то внутренней системе обнаружения своих, Артемий понимал, что перед ним человек, что вся эта отвратительная видоизмененная масса — это все еще представитель людского рода.

Это продолжалось не более полуминуты, но Тема понимал, что не выдержит. Он выблевал все, что у него было в желудке, с трудом подавил желание с размаху ударить лбом в пол — ему казалось, что можно расколоть череп и вся боль утечет через трещину, ну или на крайний случай, он бы от этого умер и перестал бы вообще что-либо чувствовать.

Потом все кончилось, он почувствовал, что его руки свободны, сразу упал на бок, а потом перекатился на спину, голова все еще жестоко пульсировала, перед глазами плыло и в этой ненадежной реальности появилось изуродованное лицо Пророка, он что-то говорил, будто пытался привести в чувство, но поздно — Артем все больше проваливался в небытие, реальность отдалялась, сворачивалось в точку, пока не исчезла полностью.

* * *

Связь была плоха. Все-таки радиация постепенно точила полупроводники и даже стойкая военная аппаратура от долгого нахождения в Пятне давала сбой. Искаженный помехами голос генерала звучал издалека, будто он действительно пытается докричаться до команды из самого Атома.

Максимов не замечал, как нервно жует губы. В броне было душно и потно, ужасно хотелось почесать спину, голову, расправить свалявшиеся волосы, вынуть чертовы катетеры из причинных мест…

Вместо этого он слушал далекий генеральский ор.

— Вы не должны были разделять команду! И определять состав делегации без санкции со стороны Совета!.. Вы, как руководитель должны были…

Спасительные помехи топили возмущенного Алдарова в себе, избавляя уши от необходимости все это слушать.

Конечно же генерал пришел в бешенство, узнав, что Артем и другие пошли на переговоры без санкции Атома. И, конечно, имел право винить в этом капитана, которого, вообще-то и отправил сюда затем, чтобы поддерживал дисциплину среди гражданских.

Но могли бы сами подумать кого сюда отправляют! Сразу же было понятно, что этот мусорщик — себе на уме, будет барагозить и бунтовать, следовать тупому закону пустоши вместо субординации и выкинет что-то такое в самый неподходящий момент.

Легко Алдарову говорить, думал Максимов. Он там в теплом кабинете, вокруг — тонна обученных и квалифицированных специалистов, настоящие вояки… тогда как здесь сброд из пришлых, мусорщиков, фриков и студенток. Они, в конце концов, в центре Пятна! Здесь никогда никто из атомских не был. Он, Максимов — глава группы первопроходцев. Очень плохо подготовленной группы. Разве он виноват в том, что в такой обстановке и такими людьми просто невозможно управлять?

Когда генерал снова вынырнул из вороха помех, он был уже немного спокойнее.

— Значит так, — говорил он, — теперь ваша задача — воссоединение группы. Если через час от разведчиков не будет связи, выдвигайтесь к Храму сами.

— Товарищ генерал, при всем уважении, это не так просто будет выполнить.

— Чего?.. — видимо, до Атома его голос тоже доходил с трудом. — Что ты там квакаешь, капитан?

— Прощу прощения, — как будто это он виноват в помехах! — я говорю, там целый город, понимаете? У меня два гражданских в силовой броне и никого, кто мог бы вести транспортер…

— И кто в этом виноват, капитан?! Мне нет дела до твоих трудностей. Найди способ подтвердить или опровергнуть прошедшие переговоры, если самозванная делегация не выйдет на связь.

— Боюсь, это невозможно.

— Тогда, если они не выйдут на связь, выполняйте первый чрезвычайный протокол.

Максимов невольно оглянулся на остальных, как будто они могли подслушать. Илья стоял вдалеке, спиной — разглядывал центр города. Лена была ближе, сгибала и разгибала конечности, шипя сервоприводами, словно делала разминку.

— Но если они будут еще живы и все же договорятся…

— Не мне, товарищ капитан, рассказывать вам о сопутствующих потерях.