— Тупик, получается, — сказал Тема.

— Да я бы не сказал, — Егор выглядел расслабленным. — У тебя курок не взведен. Один удар и все кончится. Без всякого шума.

— Он самовзводный, — ответил Тема. Уж в чем, а в довоенном оружии или в его репликах он разбирался.

В этот момент открылась дверь операционной. Юлий, снимающий на ходу окровавленные перчатки, замер в проеме.

— Что, вашу гребаную мать, тут происходит? — спросил он. Он не испугался, а наоборот злился.

— Как там сибиряк? — спросил Тема.

— Нормально, — ответил доктор. — Скоро придет в себя. Парень не просто сильный, он… у меня даже такое впечатление, что… Впрочем, это неважно. Я спрошу еще раз — что за херня у меня в больнице? Выметайтесь вон с этим дерьмом.

— Ничего-ничего, Юлий, — ответил комендант. — Усмиряем предателя, все под контролем.

Врач посмотрел на нож, на револьвер.

— Под контролем? — спросил он. — Я примерно знаю о скорости реакции хорошо подготовленного собирателя и прекрасно знаю состояние здоровья нашего дорогого Егора. И как врач могу заявить, что в случае чего эти оба убьют друг друга почти одновременно. Я бы не назвал это контролем.

— Я защищаю вашего пациента, доктор, — ответил Тема. Ему было важно, чтобы Юлий встал на его сторону. Он человек образованный и, по идее, должен представлять Институт Медицины. Должен сообразить, что за хрень тут творится.

— Вы что, пришли сибиряка убивать? — спросил Юлий.

— Взять под стражу, — устало пояснил Егор, — а этот взбрыкнул. Придумал хрен знает что, видимо.

— А зачем его под стражу?

— Если это действительно сибиряк — то надо разобраться, что он тут делает.

— Отбился от своих, очевидно, — ответил Юлий и пожал плечами. Посмотрел на письмо в руке Темы. Задумался.

Давай, док, думал Семен. Пойми, что тут вопрос о сохранности Атома как такового. И лучше быть на стороне тех, кто не хочет все разрушить.

— Политический конфликт интересов, — Юлий усмехнулся, — в моем лазарете. Смешная штука — судьба. Опусти нож, Егорка.

— Ты охренел, Юлец?

— Какой у тебя выбор? Меня тоже зарежешь? Этого ладно, ты в пустоши скинешь, никто ничего не скажет, собиратели в пустоши дохнут регулярно. А с меня вопросики будут. И геморрой твой лечить кто-то должен.

Видно, как у командующего эмоции боролись с логикой. На лбу выступили вены. Давай уже, бля, думал Тема, у меня рука устала револьвер держать.

Доктор тем временем отошел от двери операционной и толкнулся в свой кабинет.

— Стой на месте! — рявкнул ему Егор.

— Ладно-ладно, — Юлий даже поднял руки, не успев открыть дверь, — я не понял, что ты еще думаешь.

В этот момент Тема краем глаза заметил движение — в операционной. Он осторожно покосился туда. На столе никого не было. Подстреленный, кто бы он ни был, исчез.

Самостоятельно передвигаться он вряд ли бы мог. Значит, доктор его спрятал. Мудро.

Не успел Тема придумать, как обратить внимание Егора на новую деталь, как что-то быстро пронеслось мимо него и снесло командующего с места — вот он стоял, и вот его уже нет, а все что видит Тема — это медленно падающий на жопу дядя Гоша. Револьвера в руке у Темы тоже уже не было. Он просто тупо стоял с протянутой рукой.

Мгновенно, как показалось Теме, он перевел взгляд к входной двери, но там уже все закончилось. Егор лежал на спине, его штык-нож был в высоко поднятой руке совершенно голого человека, который стоял коленом на груди командующего. Вторая рука упирала ствол револьвера поверженному в шею.

Это подстреленный? Какая невероятная скорость! Тема даже не успел почувствовать ничего, когда револьвер пропал из его руки. И это делает человек, получивший из дробовика в грудь в упор совсем недавно?

Мускулистая спина пациента была покрыта кучей старых шрамов. И он был чист и полностью гол — что было логично, вряд ли Юлий оставил бы его грязным и септическим.

— Эй, док, — сообщил человек обычным голосом, который мог бы принадлежать тысяче других людей, — спасибо, что подлатал.

Кабинет коменданта был жестко прокурен. Пепельница на столе была с горкой заполнена окурками самокруток. Сам дядя Гоша закурил сразу, как только опустился в свое кресло во главе Т-образного стола. Егор и Артемий сели друг напротив друга, а уже облаченный в одежду с чужого плеча, Юрий, все еще с револьвером в руке, встал в торце.

Да, его звали Юрий. Юрий Скай. Так он представился.

Письмо он положил в середину стола, между Егором и Артемием.

— За это письмо, — сообщил он, — погибло шесть очень хороших людей. Больше никто не умрет. Я позабочусь.

Никто за столом и не сомневался, что он позаботится. Точно сможет.

— Советую также никогда больше не трогать мои вещи, — сказал он, глядя на Тему.

— Если бы я не взял ваш револьвер, вы бы очнулись в клетке.

— За это, конечно, спасибо, — ответил Скай. — Но в будущем, пожалуйста, не надо.

— Мы уже поняли, что ты можешь убить всех в этой комнате за секунду, — встрял Егор. — Что тебе нужно?

— Проход, — ответил Юрий.

— В Атом?

— В Атом, — кивнул он. — Я доставлю это Ректору, с вашей помощью или нет, — и он слегка двинул стволом письмо.

— Что вся эта херня значит? — жалобным голосом спросил комендант, выпуская дым. — Откуда ты такой взялся? Что это за письмо? И главное — какого хрена ты такой сильный и скоростной?

Тема посмотрел на коменданта. Что ж, ситуация была такая, что можно было и сказать.

— Вакцина Хейденберга, — сказал он.

— Чего?

Глаза Егора расширились, и он внимательно посмотрел на Юрия. Новым взглядом.

— А ведь и правда… — пробормотал он. — Другого объяснения нет.

— Что происходит? — в голосе коменданта появились визгливые нотки.

— Вакцина Хейденберга, — повторил Тема, — довоенная разработка. Сыворотка суперсолдата. Видимо, в Сибирской республике отыскали действующие образцы. Или… научились делать сами.

Егор схватился за голову и откинулся на спинку кресла. Артемий был уверен, что он сейчас забыл и про письмо и про институтские разборки. У республиканцев, при прочих преимуществах, есть еще и суперсолдаты. В этом случае Атому конец, если вдруг сибиряки решат, что пора присоединять независимый город. Возможно даже в письме написано именно это. Ультиматум. Присоединяйтесь или мы пришлем тысячу таких, как гонец. Быстрых, сильных, выносливых убийц, с которыми не сравнится ни один из ваших солдат.

— Мы не сдадимся, — пробормотал Егор. Похвальная преданность родине, что сказать.

Юрий улыбался, ему явно нравилось произведенное впечатление.

— Именно поэтому это письмо будет передано лично в руки Ректору, как тут и написано, — сказал он, — потому что у вас в голове “мы не сдадимся” и прочий мусор.

— Почему вы один? — спросил Тема.

— Потому что остальные умерли, — просто ответил Скай. — Точнее убиты. Наш вертолет сбили над Топками. Ирина Львова, наш лидер и дипломат, умерла при падении. Пилот тоже. Остальных добили на земле. Всех, кроме меня.

— Кто добил? Рейдеры?

— Не совсем.

Очевидно было, что Юрий не собирается рассказывать, кто на них напал.

— Над Топками… — пробормотал Тема. — Как вы тут-то оказались? Шли бы напрямую к Атому через пустошь. Для вас, как я понимаю, это не проблема.

— Я шел вдоль железки, — признался Юрий, — так надежнее. К тому же, если нас перехватили над Топками, то они уже отрезали нас от Атома со стороны Кузбасса. Меня бы нашли.

— Да кто они-то? — уперся комендант.

— Это я буду обсуждать с Ректором.

— Если появилась какая-то новая сила, нам нужно об этом знать сейчас, — оживился Егор.

— Вам, может, и повезет, — пробормотал Юрий. — Впрочем, это неважно. Дело срочное. Я пойду в Атом и лучше бы вам помочь. Или, как минимум, не мешать.

— Я сам собирался идти в Атом, — сказал Тема, — так что могу быть проводником.

Юрий помотал головой.

— Один я быстрее дойду.