* * *

С довоенным кодом было непросто разобраться, но Илья довольно быстро понял, что выбор у него небольшой. Пришедшего можно было перенаправить — и тогда он, Илья, навсегда освободится! Как и Орда, которая наверняка сразу остановится…

Но перенаправить нужно было куда-то — просто отключить трансляцию было нельзя, это решал сам Пришедший, где-то в своей органической части, которую, конечно же, нельзя было перепрограммировать.

И выход был лишь один — Потомки. В запутанном коде Пришедшего с ними связано было очень многое, при желании он мог бы не давать им свободу воли, а захватить их разум — но Второй или кто-то умный до него поставил простой, но надежный блок в коде. Этот блок можно было перенести в трансляцию… и гули останутся без защиты. Он не знал, как Потомки отреагируют на внезапное вмешательство в их головы Пришедшего.

Обернулся через плечо. Увидел окровавленного Ская, который как будто сидит верхом на дымчатом муаре в форме страшной собаки, и пытается порвать ей пасть. Дальше в бессознанке валяются несколько гулей, а некоторые — беспорядочно стреляют во все стороны. Второй, несмотря на несколько очевидных выходных отверстий в спине, продолжал стоять и смотреть на своих сородичей, сдерживая их своей странной силой.

Еще несколько секунд, и он не сможет.

Илья вернулся к программе. Поставил максимальную мощность воздействия — чтобы точно остановить атакующих, когда силы Второго кончаться.

Занес палец над Enter, замешкался на полсекунды, но все же нажал. По экрану пошла полоса процесса компиляции — к счастью, довольно быстро. На пятидесяти процентах Илья почувствовал, как несколько пуль ударились в броню на спине. На семидесяти пяти еле успел отвернуться от монитора и его обильно вырвало остатками обеда, желчью и густыми сгустками крови. На ста процентах он обернулся.

Стрельба прекратилась. Все гули разом, в том числе Второй, резко осели на пол, будто их выключили. Пришедший наверху задергался будто от злости.

— Дети мои! Мои дети! Я убил их! Убил… Почему?!

* * *

Бронетранспортер стоял по центру площади. Вокруг лежало множество тел гулей — тех, которых сразил Артем, и тех, у кого видимых повреждений не было.

Военные, гражданские, женщины и мужчины — все лежали без движения.

Две фигуры — огромная гора стальной брони и мускулистый, но очень уставший мужчина, — стояли перед транспортером.

В распахнутом десантном отсеке лежало три тела.

— То есть он просто убил всех Потомков? — еще раз спросил капитан Максимов. Кажется, даже его черствое нутро было в шоке. — Не ожидал такого от Ильи…

— Возможно, он не знал, — ответил Скай. Он смотрел на белое лицо, обезображенное потоками крови от подбородка и ниже. Оно было искажено гримасой — смерть от резкой лучевой болезни наверняка была мучительна. — Хотел их остановить…

— Удивительно, что Пришедший не устроил то же самое нам, — ответил капитан. — В отместку. Он так орал, что даже я тут, снаружи, слышал.

— Кажется, Илья успел поставить какую-то защиту. Так или иначе. К тому же… он винит больше себя.

Невольно они оба перевели взгляд на два других тела. Лена и Артем лежали спокойно, будто спали. Никаких видимых повреждений на них не было.

— Видимо, вакцина все же сделала из них гулей, — пробормотал атомский.

Скай поморщился от грубого слова.

— Потомков, — поправил он.

Шлем силовой брони повернулся, строгая маска визора посмотрела на Юрия сверху-вниз.

— Пожалуй… да, — неожиданно согласился особист.

— Нужно вернуть их родным, — сказал Юрий.

— Вернем, — согласился Максимов. — Ты как, сможешь сесть за управление?

Суперсолдат Сибирской республики кивнул и, неожиданно даже для себя, заплакал.

ОБНАРУЖЕНО РАСЩЕПЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ

ИДЕТ ОБРАБОТКА... ОЖИДАЙТЕ.

Второй вышел в партер, аккуратно вытирая окровавленные руки платком. Оправился, толкнул слегка покосившиеся очки выше по переносице. Порезы от стекла жглись и болели, но это было не проблема — через полчаса они затянутся.

Подумал о том, что у Марты были шансы выжить, но Захару нужны были все свои силы, если бы он не среагировал быстро и летально, она бы успела его пырнуть.

— Стой! — приказал он Илье, пока тот не успел снять перчатку. — Помоги с андроидом!

Второй разбежался, прыгнул — и обеими ногами врезался в твердое тело синта. Тот устоял на ногах, но отвлекся. Пророк повернулся к Скаю и кивком головы указал на боковой проход. Сообразительный сибиряк сразу понял о чем речь.

— Справитесь? — успел спросить он, прежде чем синт снова бросился в атаку. Второй только пожал плечами, мол, это неважно.

Суперсолдат кинулся ко входу в бункер со всей своей невероятной прытью.

Второй встал в боевую стойку. Он был так себе бойцом. Жаль на тебя не действует психическая атака, жестянка, подумал он, когда композитный кулак со свистом полетел прямо в лицо.

* * *

Юрий сделал, как Пророк — встал спиной и раскинул руки. Щупальца вокруг тут же зашевелились, как будто эта поза разблокировала в них какой-то рефлекс. Сейчас будет больно, предупредил суперсолдат себя мысленно и сжал зубы.

Тентакли с силой впивались в тело, зарывались в глубь и там сразу начинало что-то происходить — они будто сливались с телом, переплетали нервные окончания, сращивали сосуды… Пришедший врывался в тело Ская будто огромный паразит, опухоль.

Когда ноги оторвались от земли, Юрий все же не выдержал и закричал — он будто снова оказался там, в подвале, где его спину полосовали кнутами, чтобы приучить его усиленное тело к боли.

Но есть такая боль, к которой не привыкаешь.

Одновременно с ней в голову ворвались мысли — целая куча, огромный поток, который сразу захлестнул его, Ская, собственный голос. Это было еще ужаснее, чем физическая боль.

“Чужак!”

“Кто ты?!”

“Сейчас ты умрешь!”

Сознание захлестнуло уже привычной психической атакой, но она будто разбилась о внутренний барьер.

— Нам придется поговорить, — простонал Скай, по привычке, вслух, хотя это и было необязательно.

Он напрягся и отправил мысленный приказ щупальцам — перестать дергаться. И они послушались — сразу стало легче, тело неподвижно зависло в воздухе.

“Нет!”

— Это только начало, — прорычал Скай.

Он чувствовал как Пришедший переходит в оборонительную позицию, как он пытается вырвать свои органоиды из спины Ская — и не может.

Юрий пошел глубже и почти сразу провалился в чужие воспоминания. Он увидел себя в зеркале — лысеющий крупный мужчина в солидном возрасте, поправляет галстук перед зеркалом. Ему некомфортно: пиджак жмет, ремень трет пузо, рубашка норовить вылезти. Стук и в комнату заглядывает женщина моложе его лет на двадцать.

— Идешь, милый? — спрашивает она, улыбается и исчезает. Он смотрит вниз на тумбочку под зеркалом. Там лежит значок с государственным флагом. Рука тянется к нему, но потом останавливается, и мужчина выходит из гардеробной без него.

Воспоминание рассыпается — накатывает следующее. Река в граните, мост, на другом берегу красно-кирпичные стены крепости, на вершинах зеленых шатров — звезды. Рядом черная машина с мигалками. Холодный осенний воздух вызывает мурашки на руках.

— Пора, Олег Эдуардович, — говорит кто-то из темного нутра внедорожника. — Еще час-полтора и этот самолет улетит без вас.

— Все на месте? — его голос дрожит, волнуется. Боится, понимает Юрий. Но голос безошибочно узнает — именно он вещает галиматью про Новый Храм.

— Лукьянова в Новосибирске, Петров за границей. Хейденберг ждет вас, вы летите вместе.

— И все?

— Будут еще, — голос в машине звучит убедительно, будто что-то обещает. Но Юрий чувствует сомнения Олега Эдуардовича, привычные, набившее оскомину — он привык никому не верить.