— Я все еще не понимаю, — вступил Илья. — Кто такой Роман Панин? Ты убил человека и занял его место?

— Я и есть Роман Панин, — возразил андроид. — Внедрить меня в систему, зашить биографию внутрь бюрократической машины Атома, было не слишком сложно. Я появился в Атоме почти десять лет назад, но все вокруг были уверены, что я там родился, вырос и даже сделал карьеру.

— И мы не распознали синта, — пробормотал Илья, — огромная куча ученых, некоторые из которых стали твоими друзьями, все эти десять лет не могли понять, что перед ними робот?

— Довоенный искусственный интеллект, — вкинул Артем.

— И что? — Илье этот ответ не удовлетворил. — На тех мощностях, что можно засунуть в объем человеческого тела, ИИ не будет столь умен.

— Вы можете об этом подискутировать, — спокойно и даже с улыбкой предложил Роман. — Это все равно ничего не поменяет. Я существую. И да, общаюсь на уровне человека с высоким уровнем образования. Умею менять дискурсы. Имитировать разные эмоции на грани их реального испытывания.

Илья молчал. Что там у него под металлической маской происходило с лицом, видно не было. Но Артему казалось, что он не удовлетворился таким ответом.

— Наш единственный вариант — договориться, — продолжил Панин, — тут я с вами, Илья, солидарен. И продолжить путь. Так или иначе, несмотря на все разногласия, прямо сейчас цели у нас всех совпадают — найти источник трансляции.

— Ну почему единственный, — заметил Максимов, — еще мы можем тебя убить. Точнее, в твоем случае не убить, а… утилизировать?

— Можете, — согласился андроид. — Но что вы будете делать с этим?

И он показал плату из рации. Теперь было видно, что на ней не просто пятно — это какой-то белесый органический нарост, нити которого обхватывали всю схему.

— А что ты об этом знаешь?

— Не очень много, — признался Панин, — но точно больше вас. Вы до сегодняшего момента понятия не имели о синтетиках со сложным ИИ в начинке, а о синтезе электроники и органики уж тем более. И раз вы активно выказываете мне свое недоверие, мне придется мои знания придержать. Для собственной безопасности.

— Чтобы уничтожить источник, этих знаний может и не понадобиться, — заметил Максимов.

— И все с этим согласны? Обязательно нужно все уничтожить и взорвать, чтобы решить проблему?

Да, дурацкий робот был прав. Они не были с этим согласны. Каждый из них, кроме одного Максимова и, может быть, Марты, хотел разобраться, что именно происходит, откуда идет трансляция, в чем ее причина и нельзя ли ее остановить простым поворотом рубильника.

* * *

Прежде чем двинуться в путь какое-то время спорили о рассадке. Максимов не намеревался оставлять Панина в водительском отсеке, но и кого-то другого туда пересаживать не хотел. Человек в силовой броне просто не пролезет в люк, а те кто без силовой брони особиста смущали. Никому из них нельзя было доверять.

Артем, понятно, оставался за штурвалом. Но и пленница, и андроид, и рейдерка, и суперсолдат — все они, с точки зрения Максимова могли напасть на водителя, изменить маршрут или натворить что-то еще.

В итоге Теме пришлось оборвать все споры и сказать, что он сам решит, раз он водитель и это ему непосредственно грозит опасность. И выбрал Ская. Да, скорее всего, из всех кандидатов именно у Ская больше всего шансов легко и без шума расправиться с ним, но собиратель ему все же доверял. Да, республиканец, да, он может скрывать некоторые дополнительные намерения относительно этой экспедиции, но он еще ни раз не предавал. И не скрывал ничего критичного. Во всяком случае, пока о таком ничего неизвестно.

Елизавета объяснила маршрут, который предполагал несколько бродов небольших речек, которые, в отсутствие цивилизации, совершенно все вокруг заболотили и разрушили и проезд через старые парки, пустыри и бывшие дачные товарищества. В общем, минометы следили либо за бывшей плотной застройкой, либо за основными дорогами. Да, увидев гусеничный транспорт, они могли изменить тактику, но быстро поменять дислокацию и уж тем более навестись они бы не успели.

Во всяком случае в теории и если пленница не наврала.

Таким образом они должны были выехать к руинам Плющихинского жилмассива или, как назвала это место Елизавета, к кладбищу панелек. Там можно было найти дорогу или то, что от нее осталось и по большой дуге все же выехать к центру города.

И… она действительно не наврала.

Артем объехал воронку, оставшуюся от института национальной гвардии, затем через поля просочился между ТЭЦ-5 и обширными руинами, которые до войны называли просто Педом, по располагающемуся там кампусу Педагогического Университета, но в официальных документах, которые удавалось найти, они обозначались как жилмассив энергостроителей.

После начались болота и пришлось поискать дорогу, которая вскоре нашлась — Артем двинул транспортер вдоль провисшей и проржавевшей линии теплотрассы — восемь толстых труб, кое-где еще удерживаемые подпорками, по большей части утопали в мягкой, слякотной почве.

На борьбу с вязкой землей ушло приличное количество времени, БТР врезался в поверхность разлившейся речки, сходу ее форсировал, поднимая гусеницами тонну грязи, выбрался на другой берег и двинулся дальше наверх. Через некоторое время под гусеницами послышался трухлявый скрежет, Артем не сразу понял, что происходит, а потом увидел, что земля устлана ржавым железом. Они ехали по ржавом полю. Когда-то здесь, видимо, плотно стояли металлические гаражи.

— Как ты согласился на вакцину? — прервал молчание Артем.

Скай оторвался от триплекса.

— Это не очень интересная история.

— Обожаю не очень интересные истории.

Республиканец вздохнул и задумался.

— Раз уж мы едем прямиком в ад… то почему бы и нет. Я уже очень давно с этим живу. С четырнадцати лет.

— То есть… ты не соглашался? Ребенок не может дать на такое согласия.

— По закону — нет. Но все это предприятие и не было законным. Как это часто бывает, уцелевший запас вакцины обнаружил не самый честный разведчик и продал ее не самым приятным людям. Они находили красноярских беспризорников и испытывали вакцину на них, чтобы удостовериться, что она безопасна.

— Ты вырос на улицах?

Скай невесело усмехнулся.

— Да. Фамилию сам себе придумал. Кто мои родители — понятия не имею. Скорее всего, я бы умер от передоза какой-нибудь дрянью еще лет десять назад. То есть мои похитители меня как бы спасли.

— Звучит ужасно.

— А так и было. Они хотели проверить, какие силы дает вакцина, поэтому держали нас на холоде, морили голодом, прижигали кожу на спине, чтобы оценить регенерацию.

Артем вспомнил шрамы, которые видел на теле Юрия тогда, при их первой встрече на дальней заставе. Так они были не боевыми…

— Как ты выбрался?

Скай улыбнулся и это вышло неожиданно кровожадно.

— Некоторые из нас осознали, что мы сильнее. В том числе и я. И решили дать отпор, пока наши мучители еще не приняли вакцину… Я не горжусь тем, что в итоге вышло. Нет ничего хорошего в том, чтобы в пятнадцать узнать каково это — убить другого человека. Но если бы ситуация повторилась, то я бы ничего не менял. Эти уроды заслужили.

Юрий некоторое время молчал. Тема тоже. Он не знал, как реагировать. Да, он тоже по сути был сиротой, но родители ушли все же довольно поздно, он успел запомнить их, запомнить любовь и тепло.

У Ская, получается, ничего этого не было. А была только боль подопытного. Как вообще можно стать нормальным человеком с таким детством?

— В чем-то ваш особист прав, конечно, — продолжал суперсолдат. — Сибирская республика совсем не рай на земле, и вы имеете полное право переживать за свою независимость. У нас гораздо больше ресурсов и людей, да… но это не значит, что мы живем прекрасно. Подонков и мразей хватает везде. Мы тонули в криминале и преступности. Да и сейчас тонем. Но, к счастью, не так сильно, и я рад, что приложил к этому руку. Я стал полицейским, у нас был специальный отряд суперсолдат. Мы очищали улицы, ловили глав ОПГ, пресекали убийства, грабежи и изнасилования. В каком-то смысле мы действительно были суперами. Супергероями. А потом… мое поле деятельности расширилось. Сибирская республика росла и моим делом стало охранять первых лиц, когда они выходят за пределы Красноярска. И… в конце концов это привело меня сюда.