Когда мы остановились у моей двери, я почувствовала его тепло — невидимое, но такое ощутимое. Оно словно окутывало меня, напоминая о том, что даже в этом мире холодных правил между нами всё же есть что-то настоящее. Его взгляд, наполненный пониманием и лёгкой грустью, встретился с моим.

— Анриэль, — тихо произнёс он, стараясь не привлекать лишнего внимания. Его голос был глубоким, бархатистым, словно музыка для моей души. — Этот вечер был удивительным.

— И для меня, Дрейк, — ответила я, чувствуя, как улыбка сама проскальзывает на мои губы. — Я никогда не забуду его.

Мы долго смотрели друг на друга, будто в этих взглядах могли выразить всё то, что не могли сказать словами. Нежность, тоска, желание — всё смешалось в этом молчании. Но мы знали, что сейчас не время поддаваться чувствам.

— Отдыхай, Анриэль, — сказал он, делая шаг назад. В его голосе прозвучало больше, чем простое пожелание. — Я увижу тебя завтра.

Я кивнула, пытаясь скрыть, как моё сердце болезненно сжимается от желания остановить его, заставить остаться ещё хоть на минуту.

— До завтра, Дрейк, — прошептала я, открывая дверь. Голос звучал тише, чем мне хотелось, но я знала, что он услышал.

Когда дверь закрылась, я опустилась спиной к ней, ощущая, как шум на этаже постепенно утихает. Моё сердце билось так громко, что, казалось, его могли услышать даже через деревянную преграду. Я боялась пригласить Дрейка внутрь. Знала, что, если сделаю это, не смогу сдержать свои чувства. Они были слишком сильными, слишком жгучими, чтобы оставаться лишь мыслями.

Я медленно подошла к кровати и села, позволив себе окунуться в воспоминания. В голове снова и снова прокручивались моменты этого вечера: его улыбка, нежные прикосновения, страстные взгляды. Каждый миг с ним был как подарок, который хотелось разворачивать вновь и вновь.

Но мысли о будущем не отпускали меня. В моей голове возникали образы нашей будущей семьи — столь необычной, столь запутанной, но в то же время манящей своей сложностью. Дрейк, Алан, Эрик — три человека, каждый из которых занимал своё место в моём сердце.

Дрейк — сильный, уверенный, с тем взглядом, который способен одновременно согреть и заставить дрожать. Алан, со своей шаловливостью, искромётным умом, нежностью, был источником радости и веселья. А Эрик, такой страстный и загадочный, добавлял в эту картину оттенки необузданной энергии. Я знала, что каждый из них станет для меня испытанием, но это не пугало. Наоборот, мысль о такой насыщенной и яркой жизни лишь разжигала во мне желание двигаться вперёд.

Я задумалась о Каллеме. Странно, но теперь, вспоминая его, я не чувствовала той бурной тяги, которая некогда связывала нас. Возможно, это было всего лишь иллюзией, мимолётным увлечением. Моё сердце больше не отзывалось на его имя, но мне было жаль его. Я знала, как тяжело ему сейчас, особенно после того, что произошло с его сестрой, Хили. Хотя они почти не общались, боль от потери родной крови была неизбежна. Эта мысль наполнила меня лёгкой грустью, но ненадолго.

Мои мысли вновь вернулись к Дрейку. Его взгляд, его прикосновения, то, как он произносил моё имя… Всё это оставило неизгладимый след в моём сердце. Алан и Эрик, такие разные, но такие важные, тоже не покидали моих мыслей. Я представляла, как наши жизни будут переплетаться, как мы будем преодолевать трудности и радоваться победам. Эти картины казались такими реальными, такими живыми.

Я улеглась на кровать, чувствуя, как усталость от событий дня сменяется умиротворением. Передо мной вставали образы наших дней, наполненных смехом, любовью и, конечно же, страстью. Эти мысли согревали меня, придавали уверенности.

Я знала, что впереди будет немало испытаний, но была уверена, что вместе мы сможем справиться с любыми трудностями. И это знание дарило мне спокойствие, с которым я, наконец, позволила себе погрузиться в сон.

Утро выдалось особенно громким: резкий звук местного будильника, словно гром среди ясного неба, заставил меня вздрогнуть и тут же вскочить с кровати. Я почти забыла, как неприятно он умеет выводить из сна, но сегодня этот сигнал оказался сильнее обычного. В панике взглянув на часы, я осознала, что до завтрака осталось всего полчаса, и времени едва хватит, чтобы собраться. Торопливо сбросив с себя одеяло, я направилась в душ, стараясь не терять ни секунды.

Холодная вода на мгновение привела меня в чувство, смывая остатки сна. Я быстро оделась, надела форму академии — строгую, но удобную, — и, поправив волосы, выскочила из комнаты. Проходя по коридору, я заметила, как утренний хаос уже захватывает академию: студенты спешили в столовую или к аудиториям, обсуждая свои дела. В воздухе витал аромат свежего хлеба, доносящийся с кухни. Этот запах наполнял коридоры уютом и теплотой, даже несмотря на общую суету.

Подойдя к комнате Вивьен, я постучала в её дверь, стараясь не слишком громко, чтобы не разбудить соседей.

— Вивьен, ты здесь? — спросила я, пытаясь скрыть нотки тревоги в голосе. Ответа не последовало, и, немного поколебавшись, я осторожно приоткрыла дверь.

Она тут же выглянула из своей комнаты, её волосы слегка растрёпаны, а в глазах читалась лёгкая сонливость, смешанная с радостью.

— Привет, Анриэль! Я как раз собиралась к тебе. Думала, что мы пойдём вместе.

Её голос был таким дружелюбным, что я невольно улыбнулась.

— Отлично, — облегчённо ответила я. — А то я уже испугалась, что ты ушла без меня.

Мы быстро собрались и направились в сторону столовой. По дороге утренний ветерок, проникающий через приоткрытые окна, приятно холодил кожу, пробуждая и придавая бодрости. Свет мягко струился сквозь высокие витражи, играя бликами на стенах и полу. Коридоры наполнялись гулом голосов, смехом и шагами — всё вокруг оживало с наступлением нового дня.

— Ты как спала? — спросила Вивьен, повернув ко мне голову.

— Неплохо, — ответила я, чуть улыбнувшись. — Хотя местный будильник — это слишком громко для меня. А ты?

— Да так, нормально, — отозвалась она, задумчиво поправляя прядь волос. — Надеюсь, сегодня обойдётся без неприятностей.

Её слова прозвучали тихо, но тревога в голосе была ощутима. Мы обе знали, о чём она говорила, но никто не решался продолжить тему. Тяжесть случившегося с Хили висела между нами, будто невидимый груз, который мы обе не могли сбросить.

Когда мы вошли в столовую, просторное помещение встретило нас шумом множества голосов. Студенты сидели за длинными столами, кто-то обсуждал занятия, кто-то весело смеялся, а кто-то выглядел погружённым в свои мысли. Мы с Вивьен выбрали свои подносы с едой и направились к угловому столу, где обычно сидели.

Молчание продолжало преследовать нас. Вивьен механически ковыряла вилкой в своём омлете, пока я украдкой бросала взгляды на её лицо. Наконец она заговорила, тихо, почти шёпотом:

— Анриэль, — её голос дрогнул. — Я всё думаю о Хили. Всё это так… больно.

Я на мгновение замерла, чувствуя, как знакомый комок поднимается к горлу.

— Да, — ответила я, опустив взгляд на свою тарелку. — Это словно кошмар, из которого невозможно проснуться. Она была нашей подругой…

Вивьен вздохнула, её плечи чуть поникли.

— Я не понимаю, как мы могли не заметить, что с ней что-то не так, — её голос звучал так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать.

— Иногда люди прячут свои настоящие чувства, — медленно сказала я, подбирая слова. — Мы не могли знать. Она… она была сильной.

Мы замолчали, погрузившись в свои мысли. Вивьен вдруг потянулась через стол и взяла мою руку в свою. Её пальцы были тёплыми, и в этом простом жесте читалась поддержка.

— Мы должны помнить её такой, какой она была для нас, — наконец сказала она. Её голос стал твёрже, словно это решение придало ей сил.

Я кивнула, чувствуя, как её слова находят отклик во мне.

— Да, — тихо ответила я, слегка сжав её руку в ответ. — Мы будем помнить её такой.

Через несколько минут нас прервал приход Эрика и Алана. Они легко, будто ничего не произошло, присоединились к нашему столу, расставив свои подносы. Эрик первым нарушил тишину: