Когда в дверь наконец постучали, я вздрогнула, почувствовав, как сердце ухнуло в пятки. Собравшись, я подошла и открыла её. На пороге стоял помощник следователя — высокий мужчина с короткими тёмными волосами и суровым выражением лица.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — произнёс он без лишних слов.

Коридор казался длиннее и тише, чем обычно. Мы шли в полной тишине, каждый мой шаг отдавался эхом в голове. Я пыталась собраться, но волнение только усиливалось. Помощник привёл меня к двери, за которой находился кабинет для допросов, и кивком предложил войти.

Внутри царил полумрак. Свет, падающий от настольной лампы, создавал глубокие тени, будто подчёркивая напряжённость момента. За столом сидел старший следователь. Его облик заставлял остановиться и внимательно рассмотреть: волосы мягкими прядями спускались на лоб, а ярко-фиолетовые глаза казались нереальными на фоне его серо-графитовой кожи. Это сочетание делало его почти гипнотической фигурой. Он сидел с прямой спиной, не отрывая взгляда от меня, словно уже знал все ответы на свои вопросы.

— Проходите, присаживайтесь, — его голос был глубоким и спокойным, но в нём ощущалась твёрдая уверенность, которой невозможно было противостоять.

Два помощника стояли за его спиной. Один — знакомый мне высокий и строгий мужчина, другой — рыжеволосый, с почти добродушным выражением лица, которое, однако, не ослабляло общей напряжённости. Я села на стул напротив следователя, чувствуя, как его пристальный взгляд словно проникает внутрь.

— Мы зададим вам несколько вопросов, — начал он, слегка наклоняя голову набок. — Нам нужно выяснить всё, что вы знаете.

Я кивнула, стараясь выглядеть спокойно, хотя внутри меня разрывало от напряжения.

— Начните с того момента, когда вы проснулись, — продолжил он, медленно складывая руки перед собой.

— Я проснулась от шума, — начала я, вспоминая события того утра. — Это были крики. Очень громкие, отчаянные. Я вскочила с кровати, надела халат и тапочки, и побежала в коридор.

Я сделала паузу, пытаясь подобрать слова. Воспоминания снова затопили меня, и сердце забилось быстрее.

— В коридоре была толпа девушек. Они собрались у одной из дверей. Кто-то кричал, кто-то плакал. Дверь распахнулась, и тогда мы увидели Луизу… — мой голос дрогнул, и я замолчала, ощущая, как тяжёлые образы всплывают перед глазами. — Она лежала на кровати. Её рыжие волосы были раскинуты по подушке, а на шее… ремень или что-то подобное. Это выглядело ужасно.

Я опустила голову, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Мои руки задрожали, и я сжала их, пытаясь взять себя в руки. Следователь молчал, позволяя мне собраться. Его взгляд оставался таким же внимательным и проницательным.

— Насколько вы были знакомы с Луизой Серхио? Дружили ли вы с ней? — наконец задал он следующий вопрос, слегка приподняв бровь.

— Мы были знакомы, — ответила я, стараясь говорить ровным голосом. — Но нельзя сказать, что мы дружили. Луиза… была сложным человеком. Мы обе недавно попали в этот мир, но у нас не было близких отношений. Она часто пыталась привлечь внимание богатых парней, и это нередко вызывало конфликты.

— Конфликты с кем? — его вопрос прозвучал спокойно, но настойчиво, заставив меня замереть.

Я попыталась вспомнить всё, что знала, каждый разговор, каждый случай, когда Луиза привлекала внимание.

— С другими девушками, которые ей завидовали, — сказала я наконец. — Иногда её интересы пересекались с их. Но я не могу вспомнить ничего серьёзного.

Следователь снова замолчал, его фиолетовые глаза казались ещё более пронзительными. Я сидела напротив него, чувствуя, как каждый мой ответ взвешивается и анализируется. Это было похоже на испытание, в котором я боялась сделать неверный шаг, но знала, что должна говорить правду.

Я замолчала, чувствуя, как в комнате нарастает напряжение. Тишина, прерываемая только слабым звуком перьев по бумаге, казалась почти осязаемой. Следователь медленно записывал мои слова, не поднимая взгляда, но было очевидно, что он внимательно слушал каждую деталь.

Его фиолетовые глаза, такие проницательные и гипнотические, снова встретились с моими. Казалось, что он смотрел не просто на меня, а куда-то внутрь, словно пытаясь прочесть мои мысли. Его лицо оставалось непроницаемым, и только слабое постукивание пальцев по столу выдавало, что он что-то обдумывает.

— У вас с Луизой были конфликты? — задал он следующий вопрос, медленно выговаривая каждое слово, будто проверяя мою реакцию.

Я опустила глаза, стараясь собраться с мыслями. Всё это вызывало у меня неприятные воспоминания, но скрывать правду не имело смысла.

— Да, иногда возникали, — ответила я честно. — Луиза была резкой и язвительной, особенно если дело касалось её интересов. Но наши конфликты никогда не выходили за рамки слов. Больше похоже на мелкие стычки, чем на что-то серьёзное.

Следователь кивнул, записывая мои слова, и снова поднял на меня взгляд. Его брови слегка приподнялись, будто он ожидал чего-то большего.

— А с кем она дружила? Были ли у неё близкие друзья? — задал он новый вопрос, теперь уже немного мягче.

Я задумалась, вспоминая, как Луиза всегда была окружена людьми, но по-настоящему близких отношений у неё не было. Её манера общения была такой, что люди вокруг неё часто чувствовали себя просто инструментами в её игре.

— Нет, я не думаю, что у неё были близкие друзья, — сказала я, выбирая слова. — Она общалась с теми, кто мог быть ей полезен. В академии она вращалась среди тех, кого считала перспективными, но я бы не назвала это дружбой.

Следователь снова что-то записал, не перебивая. Его помощники внимательно слушали, один из них иногда делал пометки в своей папке. Атмосфера в комнате становилась всё более напряжённой, как будто каждое моё слово должно было стать важной частью мозаики.

— А у неё были враги? — голос следователя прозвучал чуть громче, с ноткой строгой настойчивости. — Может быть, кто-то, с кем её конфликты выходили за рамки простых словесных перепалок?

Этот вопрос заставил меня напрячься. Образ Луизы, её манеры и поведение, её стремление всегда быть в центре внимания, всплыл перед глазами.

— Я не могу назвать конкретных людей, — начала я медленно, стараясь быть осторожной. — Но её манера поведения часто вызывала раздражение. Особенно у девушек, которые видели в ней соперницу. Она всегда привлекала внимание к себе и не стеснялась использовать любые средства, чтобы добиться желаемого. Это могло создать у неё врагов.

Следователь слегка наклонил голову, продолжая внимательно изучать меня. Его пальцы сжались в замке, когда он склонился чуть ближе к столу.

— Вспомните, были ли какие-то недавние случаи, когда Луиза вступала в особенно острые конфликты? С кем-нибудь из студентов? Может, с кем-то из преподавателей? — его голос звучал мягче, но требовательнее.

Я попыталась вспомнить что-то конкретное, но всё было слишком размыто. Луиза была мастером создавать мелкие драмы, но ни один из недавних инцидентов не выглядел достаточно серьёзным.

— Мне ничего не приходит в голову, — призналась я. — По крайней мере, ничего, что выглядело бы угрожающим.

Следователь кивнул, задумчиво постукивая пальцами по столу. Затем он сложил руки перед собой и, сменив тон, проговорил:

— Вы можете не переживать, — его голос стал чуть теплее, а взгляд смягчился. — Всё, что вы сказали, останется между нами. Мы лишь хотим выяснить правду, чтобы найти виновного и не дать повториться подобному.

Его слова должны были меня успокоить, но внутри оставалось тяжёлое чувство. Я чувствовала, что, несмотря на всю кажущуюся объективность, следователь не теряет ни одной детали. Казалось, что он пытался уловить даже то, чего я не сказала. Не очень приятное ощущение скажу я вам.

— Есть ещё кое-что, — я прикусила губу, раздумывая, стоит ли говорить об этом, но решила, что правда важнее. — На балу Луиза танцевала три танца с графом Говардом Шельдом. Я это заметила, потому что она выглядела особенно взволнованной и старалась привлечь его внимание. Они долго разговаривали между танцами, и казалось, что у них был какой-то интересный разговор.